Татьяна Зубачева - Аналогичный мир - 4 (СИ)

Женя перевела дыхание.

— Ладно, Эркин, пусть живёт.

— Как скажешь, Женя, — Эркин опустил хохочущего Андрея на диван и легонько придавил. — А там уже готово?

Женя ойкнула и убежала на кухню, за ней Алиса, и они остались вдвоём.

Андрей отдышался и сел.

— Ну, братик, а? Где справедливость? Все на меня и, главное, ни за что.

Эркин, улыбаясь, сверху вниз смотрел на Андрея. Тот говорил таким плаксивым тоном, что принимать его слова всерьёз было нельзя.

— В Старый город пойдёшь?

— Нет, передумал, выспаться надо. Да и переодеться негде будет.

Эркин сел рядом с ним.

— Не обидится она?

Андрей насмешливо улыбнулся.

— На сенокосе заночуем. Там и увижу, и… посмотрю. Да, так да, а нет… жалеть не стану. Это ж… несерьёзно. Понимаешь?

Эркин кивнул.

— Понимаю. Сбежались, разбежались… понимаю. Зачем это тебе, Андрей?

Андрей искоса посмотрел на него и промолчал. И Эркин решил не настаивать. За окном уже начинались долгие летние сумерки. Детские голоса и чей-то смех несмотря на открытое окно доносились глухо, как издалека.

— Раз живой, надо жить, — тихо сказал Андрей. — Живи как можешь.

Эркин кивнул, но возразил.

— А баба Фима всё говорит: живи не как хочется, а как бог велит.

— Баба Фима — человек, — согласился Андрей. — А я и не сказал, что как хочется. Как можешь. Понимаешь, Эркин, несёт меня, ну, как по реке плыву. Я и не трепыхаюсь попусту. Не из-за чего.

— Может, так и надо, — Эркин тряхнул головой, отбрасывая прядь со лба, улыбнулся. — Так хорошо, что даже страшно. Вдруг кончится.

— Знаешь, — Андрей как-то удивлённо посмотрел на него, — я тоже иногда об этом думаю. Всё ведь хорошо. Ты подумай, Эркин, нас там не сотни, тысяч, а то и десятки, а может и сотни тысяч было, а я один уцелел. Будто… кто выбрал меня.

— Бог?

— Да нет, про бога всё брехня, я всегда знал. А это… судьба, может… Да ладно, не в том дело. Вот выжил я, а дальше что? И тоже… как ни думай, а одно получается. Живи, как все. Ешь, пей, работай да гуляй. Я ж не силой, не обманом. Хочешь — давай, не хочешь — обойдусь.

— Оно так, конечно, — кивнул Эркин. — Только… хотя, может, так оно и надо.

Андрей улыбнулся.

— Всё у нас тип-топ, братик, а будет и ещё лучше.

— Куда лучше, Андрей.

Эркин прислушался и, хлопнув Андрея по плечу, встал.

— Пошли чай пить.

И тут же раздался топот, и в комнату влетела Алиса.

— Эрик, Андрюха, мама чай пить зовёт, всё готово!

— Идём, — встал Андрей. — Ну, племяшка…

Алиса предусмотрительно взяла Эркина за руку и победно посмотрела на Андрея.

— Ладно, — тряхнул тот шевелюрой. — в другой раз.

В кухне на столе в центре красовалась большая фарфоровая миска, полная маленьких белых… больше всего это походило на шляпки грибов. Андрей весело округлил глаза, но Женя грозно посмотрела на него, и он промолчал.

Все ели безе впервые, а Женя раньше — ну, очень давно — пробовала, но не готовила, так что у неё это тоже в первый раз. Белые пустотелые кругляши лопались и хрустели на зубах, наполняя рот восхитительно сладкими рассыпчатыми крошками.

— Женя-я, — наконец выдохнул Андрей, — ну, умереть, не встать, какая вкуснятина.

— Ага! — согласилась Алиса и важно изрекла очень взрослым тоном: — Тут ты, Андрюха, прав.

— А я всегда прав, — немедленно отпарировал Андрей.

— Всегда права мама. И Эрик, — заспорила Алиса. — А ты потом.

— Алиса, не говори с набитым ртом, — вмешалась Женя.

Блюдо стремительно пустело. Эркин подтолкнул Андрея ногой под столом, и тот, не взяв очередной кругляш, допил свой чай и встал.

— Женя, спасибо, я на боковую.

— Да, конечно, спокойной ночи, Андрюша, Эркин, я сама всё уберу, ты тоже иди ложись, Алиса, допивай…

Эркин и Андрей и переглянуться не успели, как оказались в ванной, будто их ветром вынесло.

— Ну что, — Андрей расстёгивал рубашку, — как в Бифпите?

— Идёт, — кивнул Эркин, раздеваясь.

Душевая выгородка достаточно просторна для двоих, но Андрей сказал:

— Иди, играйся. Я побреюсь пока.

— Дважды в день решил, — усмехнулся Эркин, задёргивая за собой занавеску.

— А чем я хуже…

Последнего слова в ответе Андрея Эркин не расслышал за шумом воды, но догадался и досадливо тряхнул головой.

Он уже заканчивал мыться, когда Андрей втиснулся под душ.

— Давай, а я потянусь пока, — уступил ему место Эркин.

— Ага, спасибо, брат.

Эркин вышел из душа, с наслаждением, но быстро растёрся полотенцем и стал тянуться, разминая, разрабатывая суставы. До чего же всё-таки всё хорошо! И какие здоровские штуки эти… да, безе. И съел много, и тяжести нет.

Из душа осторожно выглянул Андрей.

— Не помешаю тебе?

— Нет, я уже всё, выходи.

Андрей вышел, сдёрнул с крючка своё полотенце и остановился, разглядывая Эркина. Смотрел он не впрямую, а в зеркало, но Эркин поймал его взгляд и улыбнулся.

— Что?

— Красив ты, чёрт, — искренне ответил Андрей. — И как это бабы тебя мимо глаз пропускают?

— Лупятся, — засмеялся Эркин.

— А подойти боятся, — подхватил Андрей.

— А и подойдут, так не страшно, — засмеялся Эркин. — Жара, днём без рубашек работаем, так вся эта контора, ну, бухгалтерия, сборщицы там, канцелярия, ну, в своё обед…

— Ага, понятно.

— Так на окнах и висят, — смеялся Эркин.

Андрей живо представил себе эту картину и заржал.

— Ладно, — отсмеялся Эркин. — Давай на боковую.

Андрей очень натурально зевнул и согласился. Приведя себя в порядок, надев халаты и затянув пояса, они вышли из ванной.

В квартире было сумрачно и тихо. Из комнаты Алисы приглушенно доносился голос Жени, читающей вслух. Андрей попрощался с Эркином взмахом руки и ушёл к себе.

В спальне шторы не задёрнуты, и разлит приятный серо-голубой, начинающий синеть сумрак. Постель уже разобрана, и угля лёгкого «летнего» одеяла приглашающе откинуты. Эркин сбросил халат на пуф, ещё раз безбоязненно потянулся и лёг. Да, надо спать, а то Андрей с утра язвить будет. Он, конечно, выставляет себя и соней, и обжорой, но этому кто другой, кто Андрея не знает, поверить может. Когда надо, Андрей не проспит и об еде забудет. Когда надо… смешно: рано же ещё, а лёг — и засыпаешь сразу, и не устал, а мысли путаются. И, как легла Женя, Эркин уже не ощутил.

Женя говорила ему, что останавливать будильник до звонка не надо: от этого пружина портится, и обычно Эркин давал ему немного позвенеть, но сегодня пришлёпнул ладонью при первом даже не звуке, а намёке на звук. Женя, лежавшая на боку лицом к нему, вздохнула и повернулась на спину, но не проснулась.

В предрассветной синей темноте Эркин прошёл к комоду, достал и натянул чистые трусы. Шлёпанцы он надевать не стал, чтобы стуком подошв ненароком не разбудить Женю. Джинсы… на пуфе. И ковбойка здесь же? Значит, женя вчера положила ему, ага, и и носки тут же, ну, всё. Он сгрёб одежду в охапку и по-прежнему босиком вышел из спальни, бесшумно и плотно закрыв за собой дверь.