В. Бирюк - Стрелка

Странно: морской змей — у скандинавов, летающий змей — Змей Горыныч — у славян. На концах стропил древних деревянных христианских церквей Норвегии — змеиные головы. На носах драккаров — деревянные головы Морского Змея, как на носах славянских лодей — головы коней. У делаваров: Чингачгук — Большой Змей. А драконы-то откуда?

Тут я представил себе престарелую Ле Гуин, которая рассуждает о власти над вещами при использовании их названия на «истинном языке».

Встаёт она, так это… в позу призыва. Где-нибудь… типа Дуврского утёса. Высокий обрыв, бушующее море, рваные тучи по небу…

И, воздев руки к небу, провозглашает:

– Дракон! Дракон! Заклинаю тебя! Приди по велению моему!

И поджидает с неба огнедышащую крылатую волшебную ящерицу.

Что-то близко к Пушкину:

А тут раз… «дракоша»! И лезет уже своими ручками шаловливыми… Дабы исполнить пока невысказанные, но очевидно вытекающие из факта призыва, пожелания госпожи-филологини… Лишь бы с утёса не упала. С Дуврского.

Понятие «многозначность» — не знакомо? А хотя бы «двусмысленность» — понимаете? Аккуратнее надо с семантикой, а то покрошат «в капусту». Хотя, конечно, в капусте — младенцев находят, а не мужиков мелко-рубленных.

Неочевидный смысл слова, явно ассоциированного с нашим исконно-посконным глаголом, в ихние фьорды мог занести упырь.

Нет-нет, не кровосос, а Упырь. С большой буквы.

Был такой странный человек. Новгородский священник, обучался в Византии, делал намогильные камни в Скандинавии. Сувенирная копия одного из них несколько лет стояла у меня на письменном столе — бумаги прижимать.

Этот Упырь много с разными смыслами играл. На его камнях латиница сочетается с рунами, христианский крест с мировым змеем…

Но откуда этот смысл слова «дракон» прорезался уже в 21 веке в «зоне» под Днепропетровском? Какого-то скандинавского филолога туда посадили?

До наших за столом — дошло, они ржать начали и на нурманов пальцами показывать. Те сперва над своим посмеивались, потом уже против бояр стали ножи хватать.

Сигурд на своих рявкнул, Володша — на остальных. Все — злые сидят, поломал я князю веселье. Ох, отольётся мне эта… семантика — «драконьими слезами».

Ещё бы знать, чтобы это значило. Кармен у Мериме собиралась делать из них приворотное зелье. Но в свете вскрывшихся новых значений и ассоциаций…

Как бы чего лишнего не «привернуть»… Или правильнее — «приворотить»?

Кажется, у Булычёва парень подсовывает зазнобе приворотное зелье. А та, решив, что это спитый чай, выплёскивает снадобье на мусорку. Где его жадно поглощает случайно проходивший мимо козёл.

«Козёл» — в прямом, а не в переносном смысле этого слова. Который — с рогами.

Тьфу, блин! Не было у него козы! Я же сказал: в прямом, а не в переносном смысле!

Нализавшийся зелья козёл… Факеншит! Не надо здесь искать намёков!

Так вот, козёл влюбляется в парня и неотрывно ходит за ним следом, ест его восторженными глазами и томно блеет. Да сколько ж можно! Это не про однополые браки!

«Любовь зла — полюбишь и козла!»…

Ох как достали! Это — не про зоофилию! Это — русская народная мудрость! Видимо, есть масса примеров из народной жизни.

Наоборот… расхлёбывать козлиную любовь… Ну их нафиг! Этих драконов с их слезами…

Нас отпустили с миром. Я бы на хороводы поглядел — интересно девки пляшут. «Крутки» у них хорошо получаются. При широких подолах… Хотя, конечно — до фуэте далеко… И чтоб ножкой так это… Ту-ту-ту-ти-и… Эх, давненько я не держал в руках женских ножек…

Помечтай, Ванюша, только помни: как бы на этих нурманских мордоворотов не нарваться. В лагерь! Спать! Не высовываться, не засвечиваться… А в лагере — купцы гуляют, даже и поспать не дадут.

Лазаря трясло от пережитого, спать он не мог. Ещё бы — сам князь! Здоровьем матушки интересовался! Его, Лазаря, мнение спрашивал! Как у настоящего боярина!

Его грызло и жевало «остроумие на лестнице»:

– А надо было сказать… А я не додумался… А вот если бы он спросил…

Тут мы с Суханом собрались на ночную пробежку, он и присоединился. Осторожненько прошли «полосу вонючих препятствий» вокруг лагеря, проскочили приречный лесок, поднялись в сосновый борок…

Бегать в темноте никто не собирался, да и всяких подтягиваний, после дня непрерывной гребли… спасибо — не надо. А вот растянуться, покрутить плечевым и тазобедренным…

Плечи, руки, спина постоянно нагружены. Но — однообразно. Вот бы к моему веслу ещё и лопату добавить… Похоронить, что ли, кого? Чисто для физкультуры.

Кричать в ночном лесу как-то… не хочется. Поэтому я просто показывал Лазарю элементы своего комплекса упражнений, а он повторял.

Сухан, стоявший чуть в стороне, вдруг начал крутить головой. Я такое уже видел в усадьбе у Рыксы. Чего-то мой пеленгатор самоходный — шумящее засёк.

– Тама. Двое. Сношаются.

Ну и ладно, мне-то что? Дело обычное, повсеместное и повседневное. Всё человечество только с этого и выживает. Но у Лазаря сразу глаза загорелись. Нет, конечно, он, как всякий святорусский человек, выросший на природе среди людей, к этому привык и вообще — «плавали-знаем». Но… интересно — а кто именно?

Совсем они меня с ритма сбили. Движения пропускает, запаздывает, весь аж в струнку тянется — так прислушивается.

Тьфу на вас. Ладно, пошли тихонько, позырим.

В сотне шагов, у корней могучей сосны, в полутьме и густых тенях ночного леса обнаружили… трудящихся.

«Трудовой подвиг» происходил в довольно непривычной для «Святой Руси» форме. Вместо нормального «зверя с двумя спинами» под сосной наблюдался дорожный знак — «Пешеходная часть тротуара». Это когда на синем фоне в белом круге две фигурки рядом: большая и маленькая, большой — по пояс.

Это было странно, поскольку и в 21 веке в России я такого знака не встречал. А уж в «Святой Руси»…

Хотя стандарт был выдержан не вполне: белого круга — не было, фон был очень тёмно-синий — ночные тени в лесу, фигурки были не белые, а тёмные. Нет, на дорогу такую картинку не повесишь. А вот в укромном местечке…

Большая фигура стояла, упершись лбом в ствол сосны, и, держа меньшую двумя руками за голову, совершала характерные возвратно-поступательные движения тазобедренным. Полы длинного, почти по щиколотки, тёмного армяка, ритмично волновались и трепыхались вокруг голенищ сапог.