Владимир Буров - Альфа Центавра [СИ]

— Корабль может и прилетит, но вы не сможете войти в него, ибо вы уже изменились.

— Да? Как изменились?

— Вы взяли в руки Кольты и даже Маузеры, а войти в этот Образ Великолепной Семерки могут только жители Земли. Но вы, разумеется, остались Альфовцами, но только потеряли одну свою часть.

— И это? — улыбнулась Ольга.

— Это возможность Контакта с КК. — А я надеялась улететь отсюда далеко-далеко. Как в песне:

— А поезд уходит в Далека! Скажем друг другу Прощай! Если не встретимся Вспомни! Если приеду Встречай!

— Вас уже никто не встретит на мосту. И знаете почему?

— Почему?

— Я уже сказал почему: вы сожгли мосты между Землей и Альфой.

— Да?

— Да.

— Я могу подумать?

— Нет. К сожалению, но нет.

— Тогда расстреляйте меня вместе с ним.

— ОК, вы сказали. Не надейтесь на чудо.

— Да, хотелось бы, но нет — так нет. Мы умрем вместе. И знаете почему?

— Почему?

— Я иво люблю.

— Я бы тоже вас любил не меньше.

— Тогда спасите нас.

— Но не настолько, чтобы меня расстреляли вместо вас.

— Я вы думаете, что вас так и так не убьют?

— Но не сейчас же на заснеженном берегу этой маленькой речки, под темным облачным небом.

— Вы знаете, зачем здесь облака?

— Зачем?

— Вы читали хоть когда-нибудь Бродского?

— Скорее нет, чем да. Люблю только Аппассионату. Оп-па, Оп-па, Оп-пассионата.

— Это к кому относится? — спросила Ольга.

— К вашему Ученому, Первооткрывателю, взявшемуся не за своё дело.

Он только Пассионарий без оп-пы.

— Оп-пы, — повторила Фекла, имея в виду свое земное имя. — Вот из ит Оп-па? Вы нас отправите в Америку, или в Европу?

— Почему вы так решили?

— Все так говорят:

— Оп-па, оп-па — Америка, так сказать, и Европа вместе взятые.

— Чё-то вы меня совсем запутали, — сказал Фрай. — И знаете почему?

— Почему?

— Вы не слышали залпов нашего расстрельного батальона.

— Для этого дела нужен целый батальон?

— Нет, это редко когда, только для вас, если пожелаете, а так как, я знал, что вы пожелаете, то и приготовил вам этот сюрпрайз: весь расстрельный батальон. Обычно хватает одного взвода, даже полувзвода.

— Нет, нет, мне Бродский пришлет Облака и мы улетим отсюда. И знаете почему?

— Почему?

— Так умирать не хочется. Как бы мы счастливо жили, если бы здесь была…

— Америка.

— Нет, не думаю. Если бы здесь была Россия.

— Мы и так в России.

— Нет, нет, вы ошибаетесь, милейший Фрай, это не главный тракт, а слепая кишка, аппендикс.

— Да, — согласился он, — отсюда только один выход — операция.

— Вы это знали заранее. Она сняла батистовое платье и встала в белом рядом с Колчаком. Он был в генеральском мундире.

— Ты не хочешь раздеться, милый друг? — спросила она.

— Здесь Это делать нельзя, — ответил Верховный.

— Почему?

— Это не кино, а они же ж смотреть будут.

— И?

— Боюсь сорваться. Ибо я расстроен поражением.

— Так ты имеешь в виду, что мы должны трахаться? — удивилась Фекла-Ольга.

— А ты?

— Я думала, нас просто расстреляют и всё. Пока все, продолжение следует. Замечание: Не Фекла должна здесь быть, а Щепка. Фекла с Врангелем.

Аги за рингом хотела добить развалившего Ко, но он поднимал ноги вверх и не давал ей подойти ближе.

— Вставай.

— Нет.

— Потому что лежать нельзя.

— Где это написано?

— Вы вообще в курсе, что я учительница?

— Да, слышал, слышал. Но! Не верю. Скажи что-нибудь умное, тогда я встану. Не мозес?

— Что бы сказать такое, чтобы ты прекратил относиться ко мне несерьезно? Фекла держала на спине разъехавшегося Котовского. Но увидела эту сцену:

— Колчак на спине с поднятыми лапками, и перед ним, как воинственная Артемида, Аги. И странно: подумала, что это ее мужик, на Колчака. Ибо Оди и видно не было. Он один сидел на ринге, пил кофе с сыром, и смотрел:

— В обратную сторону, туда, за сцену, и думал: что там может быть? Фекла бросила Котовского на произвол судьбы. Она тихонько подкралась к Колчаку, обошла его, и предстала перед Аги, как лист перед травой, что значит:

— Неожиданно. — Да, вот так бывает, люди сосредоточены на чем-то своем, а тут как тут: кто-то третий.

— Ты чё?

— А тебе какое дело?

— Это мой мужик.

— Твой, впервые слышу.

— Я могу и напомнить.

— Ну-у, что ж: я звала тебя и рада, что вижу, — сказала бывшая жена Махно Агафья, забывшей кто ее муж Фекле. И тут же бросила Подхватом. Но Фекла была к этому готова, и упала на татами уже с удушающим захватом. Аги хотела сказать:

— Ах, ты стерва Камергерская — задушу! Но не смогла. Фекла-Ольга редко применяла этот прием Тигра, тигра не каратистского, когда нападают, преображая руку в коготь тигра, а настоящего, хитрого подлеца, когда он сознательно притворяется слабым, немощным додиком и лежит, подняв лапки кверху. Возможно, и Колчак в это в время уже севший в позу лотоса, тоже думал прикинуться уставшим от жизни человеком, которого можно взять голыми руками. Имеется в виду:

— Без размышлений о Хлопке Одной Ладонью. — Но, думаю, не в этот раз. Думаю, просто заигрался, и теперь скорее всего и он получит по рогам.

— Всё, всё, всё! — закричал с ринга Оди, и даже уронил один маленький кусочек сыра, который держал во рту.

— Вот именно, что всё, — сказала… сказала Щепка, которая очухалась, и ползком достигла места, где сидел в позе Лотоса ее жених Ко, она хотела сказать ему всё, а именно:

— Почему он позволил избить ее всем, кому не лень, а? Тут и Фекла вспомнила, что Колчак, скорее всего, не ее мужик, а оглянулась на приунывшего Одиссея. И тут разлился и второй свисток, свидетельствующий о… нет, не об окончании всех боев и подсчете ставок, а наоборот:

— Это последний бой!

— Кто победит — тот забирает Бриллиант Сириус и вместе с ним и город Царицын. — Это всё сказал, наконец, очухавшийся Нази. И добавил на возглас:

— Независимо от того, на кого больше будет ставок:

— Да, но второй вопрос насчет ставок можете не задавать, ибо находится в секрете. Бой между Щепкой и столкнувшейся с ней в последний момент Феклой уже начался, когда из зала крикнула Коллонтай:

— А нас нет денег на ставки.

— Кто это сказал? — рявкнул Фрай, который раньше был судьей, даже не судьей на ринге, а был простым опахальщиком, секундантом.

— А теперь? — спросила Кали.

— Что, а теперь?

— Ху а ю?

— Ах, это, называй меня просто пока что: главный судья соревнований.

— Непонятно, откуда берутся такие карьеры, — пробурчал сидящий с ней Дэн. Тем не менее, Фрай посадил на Своё место Главного Судьи опять этого дохлого Амер-Нази, а он в свою очередь опять взял Аги и Оди.

Почему? Он просто начисто забыл, с какой стати взял их в первый раз.

А смысл был:

— Они представляли разные круги интересов. — Сейчас-то можно было бы под шумок взять только своих. Да только: