Владимир Буров - Альфа Центавра [СИ]

— Ты не бармен из отеля Риц? Наступило молчание, что можно было услышать — если специально постараться, как булькает разбавленный спирт в горле Леньки Пантелеева, который первым — несмотря на усиленные передачи броневика — добрался до цистерны.

— Почему разбавленный?

— Чтобы растянуть удовольствие, — таков был хитрый план Колчака, — иначе, — как он сказал Нике Ович, — вразумить пьяных уже не удастся.

Далее, ответ Вилли Фрая.

— Их бин, — начал парень, но Кали его прервала:

— Вот только не надо выдавать себя за Распутина, я отлично представляю себе этого оборванца с кедровой шишкой вместо магического треугольника.

— Я…

— Если бы здесь был Котовский, он бы ответил вам, что такое я по отношению к единственному — известному нам — случаю прилету инопланетян именно в это место, — сказал парень.

— Вы нарочно это говорите, потому что он ушел, и что самое интересное:

— Вас он вообще не узнал.

— Он был в маске из зеленки.

— Так это он был, как ненормальный, а не вы, — возразила Кали.

— Вы знаете, как выигрывали бои по боксу у нас э-э…

— В лагере?

— Да.

— Так-к! я и думала. — Контрактник.

— Не я контрактник, а мы дрались с контрактниками.

— Как это? — удивился даже Вра.

— Ну вот вызываю я на бой кабана, чтобы не водил нас — или хотя бы меня одного — сегодня на лесоповал, а выиграть у него невозможно.

Деревья кулаком валил.

— Контрактник? — не удержалась и спросила командир батареи Фекла-Камергерша-Ольга, жена Врангеля, хотя никто из присутствующих, кроме них самих разумеется, об этом не знал. Камергерша подумывала, что и Врангель, кажется, ни бум-бум. А может просто стесняется.

— Нет, вы можете поправиться, и ответить:

— Не кулаком, конечно, а ребром ладони — это хотя бы будет логично, — сказала Кали, — потому что деревья мало похожи на кабанов, которых некоторые валят одним кулаком.

— Нет, нет, мне не требуется ваше благородное снисхождение, как я сказал, так оно и было.

— Вы специально нарывались, чтобы вас отправили на больничку? Но с травмами головы потом ничего уже не удастся написать, а не только тезисы к двадцать второму июня. На цифрах можно не зацикливаться, я просто назвала одну из экстремальных ситуаций, которые могут возникнуть на земле. Может это было даже не в июне, а в апреле. По поводу Пушкина, например, не только я, но и моя, незабвенная, наверное, уже Щепка никак не могли решить, в каком времени он нашел канал связи со своим древним предком по древневосточному имени:

— Хирам Абифф. Собственно, зачем он искал этот канал связи, как и ищем его мы с моей Щепкой — она в прошлом времени — хотя и без документов? А затем, чтобы выявить на самой ранней стадии — если это возможно — кто из вас, — она повернулась на сто восемьдесят, и еще один раз также:

— Джибела, Джибело или Джибелум.

— Джубела, — решился поправить даму бывший зек, вызвавший на бой контрактника.

— Вы имеете в виду, в тайге так говорят?

— Впрочем, говорите, как хотите, смысла это не меняет:

— Это были киллеры.

— Хорошо, но вы меня достали, и вам прямо сейчас придется доказать, что вы не бармен из английского Рица, и не метр из немецкого соси… соси… сосично-сарделечно-капустно-пивного кабака:

— Кант унд Гегель — субъективно-объективные идеалисты.

— Хотя я лично, — добавила Кали оперирую только поэтическими категориями, и если кабак английский — то это:

— Лорд Байрон, — а немецкий:

— Фон Гете.

— Может и нам кой-кому присвоить недостающие им звания, — сказала, не отходят далеко от пушки, Камергерша. Но так как давления на знаке вопроса не прозвучало, то и замяли пока что это дело до более подходящего момента.

И они вышли прямо на ковер одиннадцатого с половиной века. Были желающие заменить Кали, но она сказала:

— Я сама, — ибо моя Щепка никогда бы не одобрила таких простых вещей, как прятаться за другую спину. Я встречаю и врага, и любовника только лицом к лицу.

— Как это следует бойцу, — сказал парень с шиншилловой шубой, желая сбить благородную даму с пафосного настроя.

— Это ее не смутило, и после двух бросков Через Спину, да так, что бармен чуть не улетел за ласточкины хвосты. А это очень высоко падать. Могут потом вообще не найти. Он встал — а это был все-таки Вильям Фрай — раскрою тайну — и пошел на даму вихляющей походкой. Как пьяный из кабака, желая обмануть филера, ибо был представителем Центра, пробиравшимся на юг для морального разложения Добровольческой Армии. И Кали к своему удивлению поняла, что он был прав, потому что, как и Фрай, почувствовала себя и пьяной, и избитой.

Вы поняли, в чем заключался прием: Антиконтрактник? Нужно дать себя избить, чтобы потом передать эту информацию Контрактнику, избившему обнаглевшего зека. И Фрай владел этим страшным приемом Пьяного Мастера. Что значит:

— Не просто прикинуться дураком — что многие умеют делать — а сделать дураком своего противника. Вот Одиссей, скорее всего, тоже так делал, ибо зачем Афина Паллада и то и дело правила его тело, делая шире в плечах и выше ростом, кудрявее и бородатее? А потому, что:

— Не успевала она его слепить по образу и подобию своему, как он опять прикидывался чайником, или по-китайски:

— Пьяным мастером, и вокруг него все, как написано в Библии, менялись:

— Изменись сам и вокруг изменятся тысячи. — Правда в Библии имелось в виду наоборот: вправить мозги. Вправь себе, и вправят многие. Или:

— Наоборот. И вот это Наоборот так сильно шокировало Коллонтай, что дама думала только об одном:

— Как бы выбрать время, чтобы признаться в своей ошибке. А для этого надо стать трезвой. Пьяному кто поверит.

Так как у нее ничего не выходило, то придумала она быть не глупее паровоза. А именно, прикинулась еще более больной, чем это было на самом деле.

Далее, как?

— У тебя есть с собой Наполеон?

— У меня?

— Нет, тебя я не спрашиваю, потому что ты противник.

— У меня?

— Нет, у нее. И Камергерша с легкой улыбкой протянула ей фляжку. Сначала все улыбнулись, а потом поняли:

— Они встречались раньше на ринге.

— Я пья-я-яная-я-я! — ахнула Кали. Некоторые тут же подумали о сексе, но благородная леди жестом отмела эти подозрения. И Фрай понял, что становится дурее, чем предполагал. Нужен был объективный повод, чтобы переиграть ее. Китайцы обычно носят с собой фляжку, тут тоже была бутылка, и не надо было ее разбазаривать.

Вилли Фрай зашатался, Кали провела ему Переднюю Подножку, Заднюю Подножку, и сказала:

— Хватит, — при этом она подняла его на спину, как убитого недавно козла, или другого кого-нибудь маленького.

— Туда! — крикнул кто-то под руку, и Кали пошла к ласточкам.

— Она хочет сбросить его с борта крепости!