Симонов Сергей - Цвет сверхдержавы - красный 4 Восхождение. часть 2

Президент самолётом не любовался, а подошёл к вопросу исключительно с деловой точки зрения.

— Какова его крейсерская скорость? — спросил де Голль.

Память на цифры у Хрущёва была прекрасная, и он запоминал не только количество кормовых единиц в кукурузе.

— 760 километров в час, — ответил Первый секретарь.

— С пропеллерами? — удивился президент. — А максимальная?

— Почти 850. (Реально было почти 900, но в АИ уширен фюзеляж)

— Не может быть!

Французская «Каравелла», с реактивными двигателями имела крейсерскую скорость 734 км/ч и максимальную 800 км/ч. Немудрено, что де Голль не поверил сразу. «Каравелла-3», следующая модификация, должна была взлететь лишь в декабре 1959 года, и её проектные данные были всё равно ниже, чем у советского самолёта, который уже летал.

— Да. У него очень мощные двигатели, — пояснил Хрущёв.

— А какая дальность?

— 7000 практическая и 8800 — перегоночная, — ответил Никита Сергеевич.

— Невероятно!

Первая модификация «Каравеллы» имела дальность всего 1850 км, следующая рассчитывалась на 2340 км. Конечно, советский самолёт был больше и тяжелее, но и параметры у него были не в пример лучше.

Президент с супругой поднялись в самолёт. Пояснения им через переводчика давал командир экипажа Харитон Николаевич Цховребов, один из опытнейших лётчиков гражданской авиации.

Де Голль облазил весь салон, даже спустился на нижний этаж, осмотрел кухню и комнату отдыха экипажа. Особенно его впечатлили купе. Хрущёв тут же подсказал, что планировка салона может быть изменена в широких пределах. При необходимости СССР может поставлять самолёты с салонами любой классности и с любым соотношением мест в первом, экономическом классах и купе.

— И какова его вместимость? — спросил генерал.

— После того, как товарищ Туполев сделал фюзеляж на два кресла шире и перекомпоновал служебные помещения, самолёт берёт 240 пассажиров в варианте с двухклассной компоновкой и 272 пассажира в компоновке экономкласса. Но, если хотите, можно уменьшить количество пассажиров и за счёт этого улучшить комфорт. Например, оборудовать весь салон вот такими купе на 6 дневных или 3 спальных места.

— Господин Первый секретарь, это — потрясающе! — наконец сформулировал свои впечатления президент. — Я не ожидал увидеть на советском самолёте такой уровень комфорта.

— Мы могли бы разработать модификацию с французской авионикой, привычной для ваших экипажей, специально для Франции, — тут же предложил Хрущёв.

— Вот как? — де Голль тут же заинтересовался. — Полагаю, это предложение стоит обсудить нашим с вами авиационным специалистам.

— Предоставим нашим министрам иностранных дел согласовать детали? — предложил Никита Сергеевич. — А сейчас мы могли бы взглянуть на другие наши лайнеры — Ил-18 и Ту-110. Они как раз стоят рядом.

Президент тут же согласился. Ил-18 хотя и имел крейсерскую скорость меньше, чем у «Каравеллы», зато его практическая дальность была вдвое больше.

— Мы собираемся развивать авиационное сообщение, — рассказал Хрущёв. — Страна у нас большая, наши азиатские союзники тоже нуждаются в дальних самолётах. Поэтому мы планируем строить Ту-114 достаточно большой серией. А ему на смену уже проектируется реактивный лайнер. Ил-18 мы сделали как среднемагистральный, для европейских и внутренних линий. Оба самолёта имеют очень экономичные турбовинтовентиляторные двигатели. (АИ)

— Да, я обратил внимание, — ответил де Голль. — Очень необычные пропеллеры.

— Ту-110 уже выпускается серийно и обслуживает наши внутренние авиалинии, а также международные, например, они с этого года начали летать на курорты Греции, Югославии, Египта и Индии, а также с промежуточными посадками — в Индонезию и Китай. (АИ) Он берёт 100 пассажиров и имеет крейсерскую скорость 800 километров в час.

Разговор продолжился уже в Кремле. Обсудили широкий круг вопросов европейской безопасности, и перспективы экономического сотрудничества.

Политическая ситуация в Европе на 1959 год уже заметно отличалась от описанной в «документах 2012». Прежде всего, строительство стены в Берлине в ноябре 1956 года фактически закрыло «германский вопрос». Любые попытки обсуждения объединения двух Германий или статуса Западного Берлина прекратились. Стороны достигли молчаливого соглашения сохранять статус-кво.

Принятое в 1955 году в Женеве и начавшее работать с 1 июля 1957 года соглашение по «Открытому небу» также в значительной мере сняло напряжённость в Европе, прежде всего — на границе двух Германий. Фокус противостояния сместился на Ближний Восток и в Средиземноморье. Но там не было такой концентрации войск, как в Европе, и было меньше ядерного оружия. Де Голль отметил положительные сдвиги в общеевропейской безопасности.

— Позиция Советского Союза на переговорах в Женеве и последующих консультациях по «Открытому небу» произвела очень благоприятное впечатление, — сказал президент. — Я понял, что мы с вами сможем сотрудничать. Нам предстоит переговорить о многих вещах… Мне хорошо известна Ваша позиция по международным вопросам. Вы хотите добиться мира и прежде всего разрядки в международных отношениях между двумя лагерями, которые фактически есть.

— Франция не хотела бы существования лагерей, но она не та, какой была в прошлом. Ее роль в международном плане уменьшилась. Россия тоже не та. Ее значение возросло, она стала сильнее. Однако наши страны находятся на одном континенте, и дистанция между ними с развитием техники все время сокращается. В связи с этим мы не можем не быть настороже. Поэтому мы и состоим в лагере, который называется западным…

— Достижение согласия между нашими странами было бы тем более легким делом, что между нашими государствами нет никаких территориальных споров…»(цитируется по М. Арзаканян, «Жизнь замечательных людей. Де Голль» http://coollib.com/b/165497/read )

Хрущёв ждал этих слов, и его ответ был подготовлен заранее:

— Что касается отношений между Францией и Советским Союзом, то я с Вами полностью согласен, что между нами нет существенных разногласий…

— Нам понятны Ваши устремления как президента Франции и генерала. Они нисколько не противоречат нашим интересам. Наши пути, я бы сказал, наши шаги нигде не скрещиваются.

— Политика возвеличивания Франции не только не противоречит нашим интересам, я даже сказал бы больше, она импонирует нам. Но, исходя из простых человеческих чувств, я хотел бы добавить, что, как бы ни была велика Франция, мы были бы всегда ее достойным партнером, и наше величие было бы достойным величия Франции. В этом отношении наша позиция отличается от позиции некоторых других стран, которые считаются друзьями Франции, но вместе с тем относятся ревниво к ее величию. Это я хотел бы подчеркнуть с особой силой.(Там же.) Полагаю, ваши попытки пересмотреть роль Франции в НАТО уже навели вас на похожие мысли.