Валерий Большаков - Позывной: «Москаль». Наш человек – лучший ас Сталина

Вторую трассу Иван «проложил» в хвост «Юнкерсу», третьему в «очереди». При скольжении вниз пули крупного калибра оставили здоровые дыры в фюзеляже «лаптя», расколотили заднюю часть кабины вместе со стрелком, добрались до пилота и «убили» мотор.

Бомбовоз вспыхнул, как растопка для костра.

Сверху вниз воздух прошили трассеры, малиновые и зеленые. «МиГ» резко вышел из пике, забираясь на «горку» – перед глазами словно шторку задернули и отдернули, – потянул вверх.

Жилин плавно нагрузил мотор, не делая резких движений.

Высотный двигатель «МиГа» мог разогнать самолет быстрее всех «Мессеров» и «Аэрокобр», но только там, в небе, на семи-восьми тысячах метров. А на малых и средних высотах «мигарь» дубоват. По крайней мере, так считали немцы, прозвав «МиГ-3» на манер своих «Фридрихов» да «Эмилей» – «Иваном». Гитлеровцы одного не уловили: русский летчик смекалист и может выжать все из самолета, пусть даже и не доведенного до ума. Разогнаться, скажем, в пике и, набрав скорость, снова уходить в высоту. На таких качелях можно здорово надрать задницы всяким «мессам».

Острый нос «МиГа» словно указывал на недавнего обидчика – сверху круто планировал «худой», у кромок его крыльев подрагивали крестоцветные огни пулеметов. Жилин, «качая маятник», подобрался поближе и короткой очередью разнес «худому» мотор.

Отвернул на расходящихся курсах, выпустил порцию пуль по замешкавшемуся «лаптежнику» и потянул выше и выше.

Без высоты никак. Не разгонишься в пике – не наберешь скорость. А сбросишь лишние «км в час», можешь и самолет потерять, и самую жизнь.

С высоты Жилин рассмотрел «поле боя» – схватка сместилась к западу, и бомбежка почти не задела аэродром. Фугасы и сбитые самолеты падали в лес, валя деревья кругами.

Два «Мессершмитта» все еще бились с «ишаками» – четыре или пять «И-16» так и вились, связывая «худых». Немцы просто не могли вырваться из подвижной «облавы», крутились, отстреливались, но и русские не просто так пилотировали – пушечки раз за разом поражали немецкие истребители, словно злые лайки вырывали клочки шерсти у злого медведя.

А вот «лаптежники» и вовсе не стали проявлять массовый героизм – поспешно сбрасывая бомбы в лес и болото, они резво набирали скорость и уходили на запад. Драпали.

Едва «МиГ» вошел в пике, как один из «Мессеров» задымил. Из-под капота у него вырвался факел яркого пламени, и «худой», словно потеряв опору для крыльев, стал валиться вниз, нелепо переворачиваясь в воздухе.

Немецкий пилот истребителя, оставшегося в одиночестве, запаниковал – и рванул за «лаптями», с ходу расстреляв «ишака», подвернувшегося по курсу.

Жилин неласково усмехнулся, направляя самолет вдогон.

«МиГ-3» перешел в пологое пикирование.

Кто кого догонит – лыжник, пыхтящий по трассе, или тот, кто спускается с горки? Вот и «мигарь» постепенно укорачивал дистанцию, следуя за «Мессершмиттом» в пике.

За немецким самолетом потянулась серая полоса гари – «худой» включил форсаж, да только это не помогло – когда до противника оставалось метров сто, заработал БС. Разрывные пули практически отломили «Мессеру» киль, истребитель повело, разворачивая, и следующая очередь пришлась точнехонько в кабину.

– Гаме овер, сучонок!

Разумеется, немцы не оставили в покое непокорный аэродром – «Юнкерсы» нажаловались, и бомбардировщики снова пошли в налет. Вот только на «МиГе» уже не полетаешь: тыловые службы доставили сами ящики с бескрылыми истребителями – прямо с завода – и боеприпасов подкинули, а вот высокооктанового бензина – йок. И целенький, новенький «мигарь» встал колом.

Первыми налетели «Мессершмитты».

«Худые» сделали правый разворот с резким снижением, затем левый. И с пикирования открыли огонь по красноармейцам, которые падали как снопы.

Жилин бросился к заправленному «И-16», чтобы хоть на «ишачке» погонять «худых» тварей. Он бежал, втягивая голову в плечи, невольно следя за погромом, учиняемым немцами.

Эта картинка отпечаталась в его сознании – сильная пыль и смерть расстрелянных людей.

«Мессеры» перешли в горизонтальный полет на высоте сотни метров с курсом на стоянку. С первого захода СБ был прострочен так, что куски обшивки отваливались большими кусками. Рванул полупустой бензобак, и с «эсбушкой» было покончено.

Досталось и «ишачку» – 20-мм эрликоновские снаряды перебили лопасть винта и раскурочили сам мотор. Деревянный самолет сгорел дотла, оставляя на месте стоянки знак в виде буквы «Т».

Скелет дюралевого СБ пылал дольше. С минуту он еще держался над упавшими на землю обгоревшими моторами, но затем начал разваливаться.

Иван резко затормозил. «Все, отлетался», – мелькнуло у него.

«Мессеры» стали резко набирать высоту, и на северной окраине аэродрома были обстреляны зенитным огнем ОЗАД [18] Отдельный зенитно-артиллерийский дивизион. . «Худые» сразу же снизились, развернулись «кругом» и начали повторять свой первый заход, только уже не девяткой, а звеньями. Одно звено, отстрелявшись, набирало высоту и разворачивалось за ангарами, на стрельбу заходило второе, за ним третье.

Трое пилотов, пробегая мимо, крикнули Жилину:

– Бежим за ангар!

Иван кинулся за ними. Рядом не было щелей, и надо было искать спасения от плотного пулеметно-пушечного огня.

«Мессершмитты» разворачивались на малой высоте, боясь зенитного артобстрела. Во время разворота Жилину хорошо видны были рожи немецких пилотов.

Ангаров было два – один современный, с каменными стенами и стальными балками. За ними и укрылись.

Незнакомая троица, прижавшись спинами к стене, представилась:

– Старший лейтенант Челышев!

– Лейтенант Ткачук.

– Старшина Кибаль.

– С «эсбушки»?

– С «пешки»!

«Мессеры» разлетелись – подходил черед «Юнкерсов». Это были «лаптежники». Завывая «иерихонскими дудками», они стали валиться на аэродром, сбрасывали бомбы с подвесок и выходили из пике.

Грохотало так, что уши заложило. Земля тяжко вздрагивала, словно барабан, по которому лупили в две руки. Все заволокло пылью, комья грязи сыпались сверху, припорашивая волосы.

А потом досталось ангару.

Толчок в спину был настолько силен, что все попадали.

Взлетевшая в воздух двутавровая балка, искривленная взрывом, упала совсем рядом, жалобно зазвенев.

И все стихло. «Ю-87», отбомбившись, уходили.

Им вдогонку продолбила зенитка, но «Ме-109» не стали возвращаться, чтобы добить ПВО.

Жилин встал и отряхнулся, порадовавшись, что натянул на голову пилотку с голубым кантом.

Аэродрома более не существовало – сплошные дымящиеся воронки, среди которых были разбросаны обломки «пешки», «ишачков», «МиГа» и прочей матчасти.