Анатолий Патман - Человек с гранатометом

— Да эти поляки только из последних сил и держатся. Стоит немного поднажать на них, и они сразу же сдадутся. Да и немцы не посмеют напасть на нас. У нас достаточно сил и для отпора им. А то, подумаешь, решили немного поиграть у нас на нервах.

Такое немного легкомысленное заявление, конечно, сгоряча, самого наркома обороны СССР, маршала Ворошилова Климента Ефремовича, как бы и обескуражило собравшихся. Хотя, может просто показалось? Ведь дело, конечно, было совсем не в поляках. На горизонте маячил враг, более грозный и опасный.

Тут ведь, даже помимо товарищей Сталина и его Берия, Ворошилова и Шапошникова, собрались многоопытные люди, и так прекрасно разбирающиеся во многом – товарищи Булганин и Будённый, Вознесенский и Жданов, Зверев и Каганович, Калинин и Маленков, Микоян и Молотов. На них лежал такой огромный груз ответственности за дела в СССР, который простому советскому человеку даже просто трудно было бы представить. Хотя, некоторые из них совсем не являлись друзьями Лаврентию Павловичу и, вроде, как бы даже и приняли, уже в будущем, некоторое участие в его печальной судьбе.

Но это уже потом. До тех времён ещё дожить надо.

Как ни жаль, но многие люди в СССР, да и большинство собравшихся здесь, ещё не знали про надвигающиеся на них грозные события и, кроме всего прочего, все надеялись также и на пролетарскую солидарность. Наверное, во многом это являлось и ошибкой, и даже виной всех собравшихся на это совещание. Следовало как можно скорее избавиться от всех ненужных иллюзий и настроиться на тяжёлую и жестокую борьбу с силами зла с Запада, выступившими, получается, в свой очередной «крестовый», а, может, и дьявольский, поход.

— Ми думаем, товарищи, что нам далее следует сосредоточиться и впредь готовиться к самым тяжким испытаниям. Не следовало даже предполагать, что этот Освободительный поход закончится для нас так легко. Конечно, теперь уже ясно, что всё руководство Польши было не совсем на высоте. Да и польская армия оказалась совершэнно неготовой к противоборству с немецкими войсками. Но нам-то от этого не лэгче, товарищи. Далее нам будет противостоять уже хорошо вооружённый и организованный, к тому же, опытный противник, и, товарищи, прежде всего, следует полностью исходить из этого. Может, вдруг оказаться, что и ми окажемся полностью неготовыми к некоторым будущим тяжёлым испытаниям. А они, что ни говори, могут ждать и однозначно ждут нас в самом недалёком будущэм. Конечно, ми постараемся избежать этого всеми силами. Но, товарищи, думается, что именно в это сложное и беспокойное время такое шапкозакидательство нам никак не нужно. Всем надо засучить рукава и готовиться к худшим вариантам. Хотя, большевики и так должны быть готовы ко всему. Не так ли, товарищи?

После такого неожиданного и странного заявления, всё же, немного взволнованного хозяина кабинета все присутствующие как-то удивлённо стали переглядываться друг с другом. И о каких же тяжёлых испытаниях могла идти речь? Хотя же, и так видно было, что назревала война с гитлеровской Германией? Может, пронесёт?

— Лаврэнтий, доложи, пожалуйста, нам всем новейшие разведывательные данные, поступившие по линии твоего наркомата. Ведь, получается, немцы точат на нас такой здоровый зуб?! Что ты можэшь такого сказать о них?

— Так вот, товарищи, хочу доложить вам, что по линии нашего наркомата добыты неопровержимые данные о том, что фашистская Германия весьма сильно настроена на войну с нашей страной. Товарищ Сталин, ознакомившись с этими данными, поручил мне сообщить вам всем об этом. Пока обстановка переменчивая. Эта война может начаться и сейчас, а может, и чуть позже, после того, как фашисты расправятся со своими западными противниками. Но, согласно этим данным, нападения на нашу страну никак не избежать. Вот из этого и следует исходить нам всем далее.

Конечно, особых откровений Лаврентий Павлович пока не высказал. Это многими из присутствующих так уже и предполагалось. Но тон и безаппеляционность его заявлений, похоже, всё же подействовали как на выступивших, так и просто слушавших выступления товарищей.

— А как же договор? — всё-таки не удержался от вопроса нарком обороны.

— Товарищи! К сожалению, от вероломного нападения на нас этот договор Гитлэра никак не остановит. Да ви и так сами прекрасно понимаете всё это. Ми точно знаем, что война с фашистской Германией будет, и даже примерно предполагаем, когда. Но нам извэстно и то, что наша армия, вероятней всего, пока никак не готова к этой войне. Товарищ Шапошников! Генеральный Штаб в ближайшее время должен разработать нужные планы на случай полномасштабной войны с Германией и её вероятными союзниками, предположительно, почти со всеми странами Европы. Примерный их список Ви и так знаете. Надо как можно быстрее определить всё то, что необходимо нам для отражения фашистской агрессии. К сожалению, ми подумали и решили, что одновременно ещё и строительство «Большого флота» нам пока не по силам. Придётся ограничиться малыми кораблями и подводными лодками. Может, можно будет построить ещё несколько лёгких крейсеров и только. Извините, товарищи, но нам надо определиться и выбрать главное и самое нужное направление деятельности. Ми думаем, что пока это преимущественное развитие сухопутных сил и авиации. Поэтому наши планы по флоту придётся отложить до лучших времён.

Поддержка хозяина кабинета была как раз и к месту. Но вот отказ от строительства «Большого флота» явилось важной новостью. Этого, кроме Лаврентия Павловича, похоже, никто и не ожидал. Неудивительно, что все присутствующие так почувствовали значимость момента. Но, как оказалось, у товарища Сталина это было ещё не всё.

— Борис Михайлович, задержитесь, пожалуйста, немного после совещания. Ми с вами обсудим некоторые предложения более подробно и отдельно. Извините, товарищи, но, к сожалению, нам в очередной раз надо пересмотреть планы военного строительства. Как уже отметил товарищ Бэрия, в первую очередь нужны высокоманевренные механизированные части и соединения, бригады и даже корпуса, пусть мало, но полностью развернутые и боеготовые, если получится, даже вооружённые новой техникой и оружием. К тому же, в случае войны, на первом этапе нашей армии придётся вести жёсткие оборонительные боевые действия, возможно, и на своей территории, чередуемые, по возможности и необходимости, контратаками и контрнаступлениями. Не удивляйтесь товарищи, возможно, так и будет. Пример Польши – тому подтверждение.

— Товарищ Сталин, у нас и так имеются такие соединения, — успел вставить нарком обороны, — но, к сожалению, в недостаточном количестве.

— Да, товарищи, это действительно так. Но они, как показал Освободительный поход, ещё не совсем маневренные. К тому же, наши танковые бригады часто оставались без поддержки артиллерии и стрелковых частей. А это уже недопустимо и вело бы просто к их разгрому. Товарищи, тут следует помнить, что как следует обученные люди – наш самый ценный ресурс, и им надо распоряжаться умело. Нельзя допускать неоправданных потерь. Надо использовать танковые части централизованно, не распыляя по частям, и в направлении главных ударов. Также самое пристальное внимание нам следует уделить авиации и централизованному её использованию в составе, прежде всего, воздушных армий, подчинённых, товарищи, как минимум, фронту, а то и более. Важно взаимодействие разных родов войск меж собой. Надо увеличить количество частей РГК, в том числе и в авиации. Ми думаем, что можно было бы развернуть мощные истребительные соединения, предназначенные, прежде всэго, для завоевания господства в воздухе. Ну а насчёт флота, товарищи, наверное, позже соберем специальное совещание.