Александр Харников - Царьград (сборник)

Гуляющий по комнате ветерок пах морем. Но этот запах был не такой, как от залива Ферт-оф-Форт в Шотландии, на берегу которого находилась моя личная тюрьма, и не такой, как от Финского залива у нас в Петербурге. Накинув заранее приготовленный Энн легкий халат, я выглянула в окно. Была видна белокаменная набережная, а за ней теплое море и восходящее солнце, встававшее из розовой дымки над противоположным берегом то ли залива, то ли пролива.

И тут я вспомнила! Пролив называется Босфором, а город – Константинополем, страна же – Югоросией. Дворец, в котором мы сейчас находились, именовался Долмабахче. В прошлом он был резиденцией турецких султанов, а сейчас в нем размещается правительство Югоросии.

Я обернулась, – мой Фредди спал, свернувшись калачиком и уткнувшись лицом в пышный персидский ковер, занавешивающий всю стену. Ночью мы проснулись и немного… Ну, вы понимаете… Ведь мы так давно не были вместе. Я по нему скучала, и он, наверное, тоже. Сейчас его не разбудить даже пушкой, а не каким-то там солнышком или ветром.

Я еще раз осмотрела комнату. Так, вон мое утреннее платье, это, наверное, Энн для меня приготовила. Зато исчез мундир офицера британского флота, принадлежавший Фредди. Правда сказать, после того как Фредди прямо в нем искупался в море, его состояние оставляло желать лучшего. Вместо него на плечиках висел темно-синий костюм-тройка, в комплекте с галстуком и белой рубашкой, своим видом внушающий мысли о надежности и солидности его обладателя. Что-то еще. Ах да, конверт на журнальном столике. Странно. И тут я вспомнила, что я еще императорское и королевское высочество, а не какая-то дама из провинции. Мне даже не надо повышать голос:

– Энн?!

Служанка мгновенно возникла на пороге нашей спальни, будто материализовалась из воздуха:

– Да, миледи, я слушаю вас.

– Сюда кто-нибудь входил? – задав этот вопрос, я почувствовала, что краска стыда бросилась мне в лицо.

– Только я, миледи, – склонила голову Энн, – я распаковала ваш чемодан и приготовила утреннее платье. Потом пришли от мистера Ларионоффа, принесли письмо для вас и костюм для милорда. Очень вежливый молодой человек, миледи, жалко, что не офицер. Он забрал британский мундир милорда и сказал, что он – костюм – больше годится для того, чтобы им мыли пол… Кроме того, не стоит дразнить людей британским мундиром. Ведь вы здесь инкогнито. И если дочь русского императора люди будут носить на руках, – Энн хихикнула, – то с сыном британской королевы могут поступить, скажем так, невежливо…

– Спасибо, Энн, – кивнула я и взяла со столика конверт. На нем было написано четким печатным шрифтом – казалось, будто надпись делали в типографии: «Ее Императорскому и Королевскому Высочеству, Марии Александровне». На обратной стороне конверта стояла печать с каким-то странным двуглавым орлом. Конверт был заклеен прозрачной лентой.

Я взяла со столика красивый костяной нож для разрезания бумаг и вскрыла конверт. То, что было внутри, можно было скорее назвать запиской, а не письмом: «Контр-адмирал Ларионов сразу после завтрака приглашает ее Императорское и Королевское Высочество, с детьми и супругом, на прогулку по набережной и парку». И подпись: «Виктор Сергеевич Ларионов».

– Энн, – строго спросила я, – сразу после завтрака нас приглашает на прогулку адмирал Ларионов. Ты не знаешь, когда тут завтрак?

Энн опустила глаза:

– Миледи, завтрак уже принесли. Как только я услышала, что вы встали, я взяла на себя смелость и сразу позвонила на кухню.

– Что ты сделала? – переспросила я, – Мне непонятно, что такое – «позвонила»?

Энн вздохнула:

– Миледи, еще вчера, когда вы заснули, там в приемной мне показали три кнопки. Одной из них можно вызвать охрану, другой – заказать обед, завтрак или ужин, а третьей – вызвать горничную, чтобы она сделала уборку в апартаментах…

– Энн, ты умница, – улыбнулась я и ласково поцеловала ее в румяную щечку. Потом добавила: – Вели подавать завтрак. И что с моими малютками?

– Миледи, – сказала Энн, – им тоже принесли поесть – подогретые сливки и выпечку. Сладостей совсем немного. Я покормлю их, пока вы с милордом будете завтракать.

Потом она негромко сказала:

– Мария?! – И на пороге нашей спальни появилась высокая смуглая девица, явно гречанка, с большим серебряным подносом в руках. Я обрадовалась, что мой супруг спит, отвернувшись лицом к стене, и не видит этого буйства природы, носящее то же имя, что и я. Я слышала, что мой глупый Фредди бегает за каждой юбкой. Своим темпераментом он мне чем-то напоминает молодого эрдельтерьера.

Но здесь и в России я – ее императорское и королевское высочество, а он – всего лишь мой супруг и отец моих детей. Поэтому я разглядывала вошедшую девицу не как возможную соперницу. Смуглое миловидное лицо с аккуратно наложенным макияжем, непривычно короткая стрижка (как потом я узнала – она называется каре), высокая грудь, узкая талия, бедра нормальных пропорций, ноги, кажущиеся невозможно длинными и начинающимися прямо от шеи. Но женским чутьем мне стало понятно, что это искусство портного, сумевшего воплотить контур женской фигуры одной плавной линией. Узкое черное платье с вырезом, закрытым белой вставкой, из-за чего не видно груди. В глаза бросался подол юбки, укороченный до середины икры. Довершали впечатление черные чулки и какая-то обувь античного вида с обвивающими голень ремешками. Девица дала на себя полюбоваться, потом молча поставила на стол поднос, поклонилась, отчего ее грудь тяжело колыхнулась, развернулась и вышла.

Я перевела дух. Отвечая на мой невысказанный вопрос, Энн прошептала:

– Они здесь все такие, миледи. Я их видела.

«Да, – подумала я, – Фредди придется тяжело. Но сейчас самое главное – разбудить этого соню».

Завтрак был чисто английским: кофе, булочки и восточные сладости. Только кофейник был почему-то маловат и чашки для кофе больше похожи на наперстки. А кроме него, на подносе был еще графин с холодной водой… Так, это же кофе по-турецки, пить его так, как пьют кофе в Англии, просто невозможно из-за его невероятной крепости. Только малюсенькими глотками, и только запивая водой. А лежебоку-мужа пора поднимать.

– Фредди, вставай. – я чуть повысила голос, – а то Энн вытряхнет тебя из постели… Ты пропустил такое зрелище…

Примерно через час мы с Фредди и детьми спустились в сад. К моему удивлению, подаренный адмиралом костюм действительно придавал Фредди эдакую неброскую солидность, делая его в сто раз более принцем, чем мундир с золотым шитьем и треуголка с перьями. Я попросила мужа погулять с детьми по саду – все равно он не знает русского языка и во время моей беседы с адмиралом Ларионовым будет просто статистом. К тому же и мы с адмиралом будем чувствовать себя неловко, беседуя в присутствии человека, который нас не понимает.