Александр Харников - Царьград (сборник)

Вот через мост закончил проходить очередной батальон лейб-гвардии Финляндского полка. Я вспомнила куплет из смешной и немного неприличной песенки о полках русской армии «Журавель», которую, подвыпив, любил распевать командир Собственного ЕИВ конвоя Петр Александрович Черевин. Вот что он пел про финляндцев:

Солдат, стоящий у въезда на мост, махнул флажком, и головной десяток императорского казачьего лейб-конвоя начал спускаться к реке. Вслед за ними тронулись и кареты. Ехать по этому мосту было куда приятнее, чем по совершенно разбитым румынским дорогам.

Мой милый и глупый Фредди встречал нас в Ставке. Действительно, он выглядел скорее как почетный гость. Никакой охраны рядом с ним не было видно. После того как он обнял и перецеловал наших крошек, мы прошли в отведенный нам шатер, ранее принадлежавший тому самому Осман-паше, и он начал мне рассказывать о своих злоключениях.

Оказывается, слова о полетах не были просто метафорой. Он сам два раза летал в грохочущих железных машинах югороссов, именуемых вертолетами. Первый раз – когда после гибели корабля его выудила из воды одна такая машина и доставила на борт югоросского крейсера «Москва». И второй раз, когда они, вместе с моим братцем, графом Шуваловым и Сержем Лейхтенбергским, летели из Константинополя в Плоешти. С тех пор в Дунае утекло много воды.

В этот момент к нам в шатер заглянул адъютант Сержа и сказал, чтобы мы собирались. Через час придет борт из Константинополя. Выгрузив здесь все необходимые грузы для миссии Югороссии, на обратном пути он заберет всех нас, то есть семью Мак-Нейлов, Энн, Сержа с адъютантом, а также меня, Фредди, Минни и наших малюток. Получается прямо какой-то летающий Ноев ковчег. Кстати, Роберту Мак-Нейлу пап а прямо на вокзале вручил солдатский Георгиевский крест за храбрость.

Я думала, что наше путешествие на подлодке было самым невероятным чудом. Так вот, я ошибалась. Полет на вертолете далеко превзошел все впечатления от подводного путешествия. Мы поднялись на высоту больше четырех верст, мои крошки визжали, сначала от страха, потом от восторга. Минни сидела, вцепившись в сиденье побелевшими от напряжения пальцами, двухлетняя Ксения мирно посапывала на руках у няни, а сыновья Минни, девятилетний Николай и шестилетний Георгий, приникли к иллюминаторам, расплющив носы о стекло.

А посмотреть было на что. Больше нигде ни за какие деньги никакие царственные особы не смогут увидеть то, что довелось увидеть нам. Мак-Нейлы и Энн изо всех сил старались сохранять выдержку и невозмутимость. Лишь Серж и Фредди имели вид бывалых путешественников и знатоков. Когда Минни затошнило, мой муж галантно подал ей специальный бумажный пакет. Закат застал нас на полпути, прямо над горами. Удивительнейшее зрелище, ни один художник не придумает такого буйного сочетания красок и форм. Даже Минни отвлеклась от своих страданий и с интересом стала смотреть в иллюминатор.

В Константинополь мы прибыли уже в полной темноте. Набежавшая обслуга похватала наши вещи, крошек и нас с Минни и Фредди и препроводила всех в апартаменты. Серж, наскоро попрощавшись, сказал, что у него срочные дела… Знаем мы эти дела.

Семью Мак-Нейла люди в военной форме проводили в госпиталь, а Энн пока осталась при мне – поручик Бесоев еще не прибыл со своего задания. Правда, сразу же после приземления один из сослуживцев поручика передал Энн от него подарок – пару серег и колье, сказав, что это только задаток – подарок от братьев по оружию. А кольцо из этого комплекта поручик по возвращении хочет вручить сам. Надо было видеть счастливые глаза моей милой Энн.

Уставшие и совершенно разбитые, мы кое-как умылись и тут же повалились на мягкие перины, оставив все дела на завтра. Недаром ведь говорят, что утро вечера мудренее…

7 июля (25 июня) 1877 года. Бухарест. Столица Великого княжества Румынского

Александр Васильевич Тамбовцев

«Уж послали, так послали…» Хорошо, что в Бухарест, а не в пешее эротическое путешествие. Причем послал меня в столицу тогдашнего румынского княжества (точнее, объединенных княжеств Валахии и Молдавии) сам адмирал Ларионов. Поручение важное – встретить в Бухаресте тех, кто довольно успешно провернул спецоперацию в Эдинбурге, целью которой было освобождение дочери императора Марии Александровны и ее детишек.

Не знаю, что из этих деток вырастет в этом времени, но в том одна из них, Виктория-Мелита, повзрослев, станет женой брата императрицы Александры Федоровны, герцога Эрнста-Людвига Гессенского. Все бы ничего, но в декабре 1901 года она развелась с мужем, обвинив его в гомосексуализме. И это несмотря на то, что от этого брака у Виктории и Эрнста родилось двое детей. После развода она пустилась во все тяжкие. В конце концов, Виктория сошлась со своим кузеном, великим князем Кириллом Владимировичем. Да-да, тем самым, который за день до отречения Николая II привел к Таврическому дворцу свой гвардейский флотский экипаж и с красным бантом на груди заявил, что готов служить революции.

Во многом это предательство Кириллом своего царственного кузена было подготовлено его женушкой, которая, так и не научившись внятно говорить по-русски, распространяла сплетни о Николае II и Александре Федоровне, мутила, как могла, воду, рассчитывая протолкнуть своего мужа на российский трон и самой стать императрицей. Она же уговорила Кирилла в августе 1924 года провозгласить себя «императором Всероссийским Кириллом I». Глава Дома Романовых в изгнании великий князь Николай Николаевич с прямотой старого кавалериста назвал Кирилла «царем Кирюхой, предводителем банды пьяниц и дураков». Будем надеяться, что в нашем времени дети Марии Александровны и герцога Эдинбургского вырастут нормальными людьми.

Гораздо больше, чем великая княгиня и ее потомство, меня заинтересовали ее помощники, шотландцы, которые помогли нам успешно провести эту спецоперацию. Роберт Мак-Нейл мне понравился. Хороший мужик, настоящий горец, упрямый и смелый. Как я слышал, клан Мак-Нейлов испокон веков жил на Гебридских островах, и цитаделью их был старинный замок Кисимул, которому более тысячи лет. К тому же клан сей скорее не шотландский, а ирландский. Нейлы в свое время были правителями Ольстера.

А вот это очень интересно! Если порыться в фамильных связях Роберта – а они у шотландцев и ирландцев всегда были крепкими, – можно попробовать устроить англичанам «Ольстер», как и в нашей истории. К тому же, как мне рассказал Роберт при личной беседе, его род всегда был сторонником якобитов – яростных противников протестантов и английских королей из Ганноверской династии.