Александр Харников - Царьград (сборник)

Стоит людям понять это, и само собой, без борьбы распадается ужасное сцепление людей, называемое правительством, и вместе с ним – то ужасное бесполезное зло, причиняемое им народами.

Мы хотим только не делать другим того, чего не хотели бы, чтобы нам делали.

Война есть непременное следствие существования вооруженных людей. Страна, содержащая большую постоянную армию, рано или поздно будет воевать. Человек, гордящийся своей силой в кулачном бою, когда-нибудь встретится с человеком, который считает себя лучшим бойцом, – они будут драться.

Но что же будет, если не будет правительств? – говорят обыкновенно.

– Ничего не будет; будет только то, что уничтожится то, что было давно уже не нужно и потому излишне и дурно; уничтожится тот орган, который, став ненужным, сделался вредным.

– Но если не будет правительств, – люди будут насиловать и убивать друг друга, – говорят обыкновенно.

– Почему? Почему уничтожение той организации, которая возникла вследствие насилия и по преданию, передавалась от поколения к поколению для произведения насилия, – почему уничтожение такой потерявшей употребление организации сделает то, что люди будут насиловать и убивать друг друга?

Казалось бы, напротив, уничтожение органа насилия сделает то, что люди перестанут насиловать и убивать друг друга. Так что, если бы и действительно отсутствие правительств означало анархию в отрицательном, беспорядочном смысле этого слова, чего оно вовсе не означает, то и тогда никакие беспорядки не могли бы быть хуже того положения, до которого правительства уже довели свои народы и к которому они ведут их. И потому не может не быть полезным для людей освобождение от патриотизма и уничтожение зиждущегося на нем деспотизма правительств.

Послесловие редакции: Некоторые либерально настроенные люди воспринимают все сказанное графом Толстым как истину в самой последней инстанции. Что же, возможно это и так, только со знаком минус. Статья, которую вы только что прочитали, говорит нам как об истинном уровне писательского таланта «яснополянского отшельника», так и о той эклектической каше из разных идей, которая царит у него в голове. Ну, разве здравомыслящий человек может поставить в один ряд идеи освобождения рабочих, равноправности женщин и прекращения питания мясом.

Если первый его тезис почти бесспорен, ибо без него невозможен наш дальнейший технический прогресс, поскольку свободный человек работает для своего благосостояния с большим тщанием, чем раб под палкой надсмотрщика, то две остальные цели вызывают глубочайшие сомнения. Если Господь в своей неизмеримой благости создал женщину отличной от мужчины, наделив ее даром давать жизнь последующим поколениям, то каким образом граф Толстой собирается устанавливать свою равноправность? Да, этот дар отягощен теми муками, которая женщина испытывает при родах, но он же благословлен всепрощающей и нежной любовью матери к своим чадам.

Идея же прекращения питания мясом есть в корне порочная, как и порочно всякое сектантство. Если Господь предназначил человека к питанию как животной, так и растительною пищей, то почему некоторые господа считают себя умнее Творца. Всякого рода умничание приводит к исключительно печальным результатам, ибо, как установила современная наука, полный отказ от питания мясом ведет к последующему слабоумию, а через несколько поколений и к возрождению забытого инстинкта каннибализма.

Самый же главный посыл статьи, который заключается в призыве к отказу от существования государства, правительства и к установлению беззакония и анархии, выдает глубокое незнание автором законов существования человеческого общества. Все прошлое человечества есть история насилия худших людей над лучшими, до тех самых пор, пока лучшие не решались объединиться, чтобы дать худшим организованный отпор. Объединяет лучших людей именно чувство патриотизма и желания послужить своей стране и своим близким, пусть даже положа свой живот «за други своя». Человек же, не испытывающий чувство патриотизма и любви к своей родине, не есть человек, а есть своего рода особое, хотя и мыслящее, но животное, озабоченное исключительно желаниями брюха и прочими животными стремлениями.

Государство и правительство не есть инструмент для построения рая на земле. Оно предназначено исключительно для того, чтобы среди людей не воцарился кромешный ад. Ибо, как только власть правительства падет, сразу из всех углов повылезут всякие люмпены, жаждущие чужого добра, чужих жен и не жалеющие при этом чужих жизней.

У призывающего к подобному нет ни ума ни сердца. И мы даже не можем выразить ему сочувствие, ибо таким типам не места среди нас, людей православных, а также представителей других конфессий. Как Господь изблевал из своих уст тех, «кто не холоден и не горяч, но тепел», так и мы должны исторгнуть из своих рядов графа Толстого и подобных ему.

1 октября (19 сентября) 1877 года. Утро. Синоп, полевой лагерь Персидского экспедиционного корпуса

Едва только на востоке забрезжил рассвет, как в мечетях Синопа с минаретов истошно заголосили муэдзины, призывая правоверных на первую утреннюю молитву. Начинался новый день, который людям предстояло провести в трудах и заботах. На небольшом базарчике, стихийно возникшем прямо на окраине русского военного лагеря, торопливо омыв предписанные Кораном части тела, торговцы привычно расстелили свои молитвенные коврики и, повернувшись лицом в сторону Мекки, принялись славить Аллаха.

Всевышний в этом году оказался необычайно добр к синопцам. Во-первых, их минули ужасы войны, задевшие своим крылом города в европейской части бывшей Оттоманской Порты, а, во-вторых, пришедшие сюда две недели назад русские не грабили горожан и окрестных крестьян, а платили за все им нужное полновесной монетой. Дисциплина в экспедиционном корпусе была строжайшая, и лишь по одному подозрению в насилии над местными жителями военно-полевой суд мог закатать злодея в арестантские роты.

А соблазнов, надо сказать, было немало. В первую очередь неприятности доставляли крутобокие, чернобровые и черноокие турчанки, томно взирающие на русских солдат поверх закрывающих нижнюю часть лица платков – яшмаков, или прозрачных вуалей. Многих из них война оставила вдовами, а требующее свое женское естество заставляло с интересом присматриваться к светловолосым и голубоглазым выходцам из заснеженных северных лесов. Долго ли, коротко ли, но дурное дело нехитрое, да и незнание языка в нем совсем не помеха.