Илья Бриз - Сбить на взлете

Снежная королева! И здесь нашла.

— Фиг тебе! — сказал и немедленно предъявил комбинацию из трех пальцев. — На календарь погляди — июнь месяц. Следовательно, учебный год кончился — летние каникулы.

Надменно так, холодно посмотрела:

— Младший сержант Воскобойников встать, смирно! Каникулы начнутся, когда экзаменационную работу по математике напишешь, — довольно полюбовалась моей скривившейся рожей и смилостивилась: — Физику я, так и быть, зачту тебе без экзамена. По итогам занятий за весь учебный год.

Не будь она старше по званию, прибил бы стерву на месте. Ой!

— Отпусти ухо! Оно мне дорого как память! — пальцы у девушки цепкие, как клещами схватила.

— Валька, оторвешь, пусти-и-и… — потащила, зараза. Прощай рыбалка. Врезать бы разок, но нельзя — она средний начальствующий состав, а я всего лишь младший сержант. Разжала, наконец-то, вредина.

— Через двадцать минут, чтобы был в штабе полка! Там тебя обрадуют, — и улыбочка ядовитая такая, довольная.

Ууу, прибил бы, гадину!

Да уж, обрадовали! Направлен в командировку. Предписание — все чин-чинарем. Должен в составе спецкоманды из двух военнослужащих следовать в ближайший отдел Народного просвещения для сдачи экзаменов на аттестат зрелости. Старший команды младший техник-лейтенант Ветлицкая. И мягкая напутственная улыбка майора Гольдштейна…

А потом все как в кино быстро-быстро понеслось. Полуторка, станция, эшелон с ранеными, остановившийся, чтобы паровоз мог воды набрать и… трупы умерших выгрузить. В городской комендатуре хромой лейтенант весьма удивился, читая предписание, но посмотрев на мою гимнастерку — мало еще кто может похвастать нынче такими наградами — без единого слова поставил на довольствие и определил на жительство в гарнизонную гостиницу. А вот там не очень-то обрадовали — одна комнатушка с двумя койками, дореволюционным канцелярским столом и рассохшимся шифоньером. Плюс тумбочка и один стул. Райские условия, особенно с такой соседкой.

В городском отделе Наркомпроса отнеслись к вопросу с пониманием. Написали соответствующую бумагу и отправили с ней в ближайшую школу — там экзамены уже давно идут. Работы по алгебре, геометрии и тригонометрии написал в тот же день. Только на перекуры отпрашивался. Сам себе удивился, не обнаружив никаких сложностей во всех математических предметах.

В гостинице Валька меня в коридор выгоняет, когда надо переодеться. Кормят в столовке плохо. Елизарыч мне полный сидор жратвы с собой дал — консервы, копченая колбаса из летного пайка и пара буханок хлеба. Сколько-то продержимся — мелкая Ветлицкая как воробушек клюет.

С физикой, астрономией, географией и естествознанием тоже за один день разделался — чего сложного-то? По всеобщей истории поспрашивали чуть-чуть, убедились, что знаю, когда в Америке гражданская война была, и успокоились. Конституцию и историю СССР вообще без экзаменов зачли, посмотрев на награды. Среди тем сочинений была «Мы покоряем пространство и время». Ну я и толкнул про советских авиаконструкторов и довоенные рекорды наших летчиков. Поликарпов, Туполев, Яковлев, Сухой, Микоян, Петляков, Гуревич, Лавочкин… Всего-то и надо, что названия самолетов перечислить. Несмотря на несколько синтаксических ошибок, пятерку все-таки вывели — достаточно гладко изложил. С языком противника вообще весело вышло. Разболтался с какой-то теткой в коридоре. Она так характерно грассировала, что я пару фраз по-французски бросил. Заинтересованно посмотрела и сама на язык Гюго и Мопассана перешла. Побалакали немного. Захожу через полчаса в класс сдавать немецкий, а там эта тетка — член экзаменационной комиссии. Посмотрела на меня, улыбнулась и вывела пятерку… по иностранному языку. По какому — значения не имеет, все равно в аттестате не пишется. С литературой оказалось хуже — все-таки мало успел прочитать. Но, как выразился сухонький старичок в старомодном пенсне, твердую четверку вполне заслуживаю.

А вот с химией получился облом — два дня зубрежки и все бестолку. Еле-еле на тройку вытянул. Гадская наука — ненавижу! Ветлицкая удивила — достала из своего сидора фляжку и накапала мне в граненый стакан пятьдесят граммов беленькой:

— Успокойся, золотая медаль тебе все равно не светила.

Каково же было мое удивление, когда в выданном на следующий день в городском отделе Наркомпроса Аттестате зрелости по химии красовалась четверка. Фиолетовым по голубоватой вязи бланка. Все как полагается — надпись «Настоящий аттестат дает его владельцу право поступления в высшие учебные заведения Союза ССР», куча подписей и круглый оттиск печати. Младший техник-лейтенант посмотрела из-под моей руки, возрадовалась и в щеку чмокнула. Лучше бы, конечно, из своей фляжки налила…

На УТ-2М я все-таки периодически летаю. Работаю в основном мотористом, но штабные, когда им в дивизию или армию срочно требуется, частенько зовут. Задание-то на них выписывается. Как-то раз вместе со старшим лейтенантом ГБ Свиридовым похохотали, когда я его к фронтовым особистам возил — освоил, получается, Юрий Михайлович смежную профессию летчика, раз ему управление «Уткой» по бумагам разрешили. Дал на минутку подержаться за ручку — ни хрена машину на горизонте удержать не может. Элементарно ведь, а он в чистом небе набок заваливает.

А потом вдруг началась боевая работа — наших летчиков на разведку гоняют, на сопровождение штурмовиков и бомбардировщиков и, конечно же, на прикрытие наших войск от внезапно активизировавшейся авиации противника. Возвращаются на самолетах, изрешеченных осколками зенитных разрывных снарядов и пушечно-пулеметным огнем немецких истребителей. Увы, не все возвращаются. Ремонтируем боевые машины все вместе, не обращая внимания, кто к какому самолету приписан. Отдыхаем… Вот тут сложнее — то ли теплая погода тому виной, то ли природа несмотря на войну свое берет — в полку вдруг образовалось множество парочек. И это несмотря на то, что многие Красные командиры где-то в тылу имеют семьи. Впрочем, никто особо этот вопрос не заостряет — очень уж короткая иногда бывает жизнь летчика на фронте. Ну, не только пилоты амуры заводят. Наташка Ведерникова мозги крутила Мишке недолго — сдалась бравому сержанту Пахомову после не такой уж и длительной осады. У Ленки с комполка ничего не вышло — майор-орденоносец положил глаз на штабную машинистку ефрейтора Таньку Злобину. Вроде ничего особенного в девчонке нет, а вот, поди ж ты, заворожила Варламова. Кобыла горевала не долго — закрутила роман с молоденьким сержантом Серегой Тополевым, пилотом из второй эскадрильи. А вот у меня время на подобные развлечения отсутствует — дело есть, важное.