Илья Бриз - Сбить на взлете

Однажды, сопровождая штурмовиков, очень удивился. На подходе к цели горбатые попали под довольно плотный зенитный обстрел. Ну, наша-то третья эскадрилья намного выше мессеров отгоняет, а Илам досталось от МЗА*. Но они не сдрейфили, резко снизившись, ударили сначала эресами, а потом из пушек и пулеметов хорошо добавили по окопавшейся пехоте гитлеровцев. Подойдя еще ближе, горбатые накрыли танки фрицев ПТАБами** и стали разворачиваться домой. В этот момент зенитный снаряд рванул рядом с машиной их ведущего — не повезло мужикам. Что-то серьезное повредили осколки — шлейф дыма был хорошо заметен. Наша территория была рядом, но отсутствие высоты… Плюхнулся горбатый на брюхо прямо на середке широкой нейтральной полосы. Сверху было хорошо видно, как от вражеских позиций сразу два танка выкатились в сторону подранка. В плен экипаж хотят взять? И тут от группы уходивших на свой аэродром «илов» отваливает один самолет и со снижением идет в сторону подбитого товарища.

«Неужели еще одного срезали?» — подумал я с тревогой и запросил по радио:

— Я «Чертенок», я «Чертенок». Кто вышел из строя? Почему не идете на точку?

— «Половинка» на связи, — раздался в наушниках спокойный голос, — хочу глянуть, что с командиром. Может, помочь чем надо…

Помочь… Вот чудак! Чем же ему теперь поможешь? Увы, но двадцати трех миллиметровые пушки «горбатых» танковую броню не пробивают, а кассеты с кумулятивками уже потрачены. Тем не менее, я со своим ведомым лейтенантом Матвеевым пошел вслед за этой «Половинкой». Четверка «худых», так и не сумев прорваться к нашим штурмовикам, вроде бы отвернула. Но черт его знает, кто еще может вынырнуть из сплошной пелены дымного марева, висевшего над линией фронта.

Штурмовик, неожиданно выпустив шасси, резко пошел на снижение.

«Сбрендил?! — мелькнула мысль. — Там же все окопами перерыто! Стоят сгоревшие танки, искореженные орудия… С ума, что ли, спятил „Половинка“?» Заорал ему во все горло:

— Брось это дело, иди домой! Себя не жалко — стрелка своего пощади!

Но по упрямому наклону головы пилота — висел-то почти прямо над горбатым, отчетливо наблюдая — понял: все равно сядет, ничем теперь не остановишь. Осталось только с волнением следить за посадкой штурмовика.

Наконец Ил-2 коснулся всеми тремя колесами шасси земли и, резко подпрыгивая на неровностях, покатился по нейтральной полосе. Когда начала рассеиваться пыль, к машине уже бежали две маленькие фигурки от сбитого самолета. Мигом забрались в кабины, и тяжелый штурмовик, грузно переваливаясь с крыла на крыло и оставляя за собой густой шлейф пыли, пошел на взлет. Оторвался, чудом избежав многочисленных ям, и, набирая высоту, развернулся на восток в сторону своего аэродрома. Все-таки не зря я пошел за этой «Половинкой» — пара мессеров выскочила с севера наперерез горбатому. Не попадут ведь, но если с разворота зайдут в хвост… Хорошо, мы с Матвеевым двигались строем фронта на расстоянии полутора сотен метров друг от друга сзади и выше штурмовика. Васька по моей команде кинулся на ведомого, а я сам начал отсекать короткими очередями первого «худого». Далеко сволочь, не попасть. Ага, не нравится! Судя по резко увеличившемуся дымлению мотора, немец врубил форсаж. Вверх потянул, чтобы смыться. А лейтенант-то Матвеев у меня не промах! В прямом смысле — достал-таки ведомого удравшего фрица. Расстояние, конечно, до цели раза в четыре поменьше было — порядка семидесяти метров — но все равно молодец. Мессер чадно задымил, попытался было уйти в сторону, но, перевернувшись через крыло, направился к матушке-земле. Неласково она приняла немца, можно сказать с возмущением — взрыв был ярким. Второй тут же отвалил восвояси.

А вот картинка летящего Ила… В передней кабине штурмовика, скрючившись и сунув голову в фонарь, чтобы не сдуло воздушным потоком, буквально верхом на пилоте сидел командир «горбатых». А из задней кабины рядом с развернутым вбок пулеметом торчали кирзовые сапоги стрелка со сбитой машины.

— Как дела, «Половинка»? — спросил я по радио.

— Пока терпимо, — ответил он и даже нашел силы пошутить: — Только вот землю паршиво видно — «пассажир» мешает.

Мы проводили «горбатого» до аэродрома. Не делая обычного в таких случаях круга, Ил сходу, корректируемый мной по радио, пошел на посадку. Удачно сел, несмотря на резко ограниченный обзор.

Вот у этого самого «Половинки», старшего лейтенанта Михаила Гаврилова, прикатившего со своим спасенным командиром полка в тот же вечер на наш аэродром, я и сменял свой Вальтер П38 на Браунинг НР. Не совсем равноценный обмен, но старлей не в обиде — его стрелок просто не видел из-за товарища целящийся в них мессер. Командир штурмового авиаполка тоже подсуетился — прислал следующим днем наградные документы на многозарядный трофей. С табличкой на рукоятку помог мастер на все руки Елизарыч. Сам отгравировал и приклепал. Хрен теперь кто-нибудь отберет у меня этот отличный пистолет!

*Малокалиберная зенитная артиллерия.

** Противотанковая кассетная кумулятивная авиабомба. Самая массовая советская бомба в период ВОВ.

Трое суток «губы». Да и плевать! Не испортят мне настроение никакие наказания. Ну, выпустил в воздух все тринадцать патронов из своего браунинга — в белый свет, как в копеечку. Салют в честь будущего пополнения моей семьи! Вот как дочитал письмо от любимой, не выдержал, выскочил из хаты и разрядил весь магазин. Ну не поднимать же в небо мою ласточку — слишком долго, а выразить свою радость хотелось немедленно. Тоже мне переполох всего из-за нескольких выстрелов. Впрочем, быстро успокоился, без сопротивления сдал личное оружие и под конвоем поплелся в отдельно стоящую землянку недалеко от казармы БАО, солдаты которого несут караульную службу в нашем полку.

Ленка таскает мне котелки из летной столовой и улыбается, наблюдая, как я уминаю картофельное пюре со «вторым фронтом» — так у нас заокеанскую тушенку давным-давно прозвали.

Вообще-то союзники высадились на юге Европы еще в прошлом году. Уже второй год телепаются и не могут выбить войска немцев и итальянцев с маленького Апеннинского полуострова. Это при диком преимуществе в восках и технике. В начале июня этого года сумели высадиться в Нормандии — вот это уже можно назвать настоящим вторым фронтом.

Вылакал полкотелка еще горячего компота со свежими пирожками — начинка из яблок, как я люблю — забрал у оружейницы пачку беломора и отпустил старшего сержанта Кривошеину, наказав с ужином не задерживаться. А сам закурил и развалился на нарах, повторяя про себя прочитанные строчки: «Врач сказал, что в этот раз все будет хорошо — никаких отклонений от нормы. Нас теперь двое. Очень любим тебя и ждем». Эх, и заживем после победы! Комдив мне направление в Военную академию командно-штурманского состава уже пообещал. А она в Монино — совсем рядом со столицей. Смогу учиться и жить при этом в Москве вместе с Валюшей и ребенком. Интересно, кто у нас будет? Татьяна Варламова девочку родила. А мне все равно — лишь бы здоровенькое дите было. После победы…