Михаил Маришин - Звоночек 3

В пух и прах раскритиковал концепцию "радиопериметра" постоянного излучения, при пересечении которого срабатывает тревога, без указания количества, высоты и скорости цели. Набросал на ходу тактическую ситуацию, в которой агрессор с помощью обычных воздушных шаров сначала поднимет в воздух нашу истребительную авиацию, а затем, когда та полетав, выработает топливо, нанесёт безнаказанный удар. Заодно обратил внимание на расстояние от Ленинграда до границы и на то, что у разработчиков наверняка есть семьи. Впечатлило. Подготовив почву, настоятельно попросил создать импульсный локатор кругового обзора, который можно установить в одной точке хоть на суше, хоть на корабле. А ещё лучше — в воздухе. "Дирижабльстрой" в СССР процветал, да и проблем с лёгкими дизель-генераторами потребной мощности не было. Высказал пожелания, в каком виде отображать поступающую информацию и её состав. Количество, дальность — обязательно. Курс, высота и скорость — крайне желательно. А главное, работа не только по воздушным, но и по надводным объектам. Или две раздельные системы — "воздух" и "море". Поняв по лицам слушателей, что умничать, пожалуй, достаточно, я определился с первым пунктом моего "счёта" к наркому ВМФ.

Вечером, со всем этим "багажом", я заявился в "Кресты" в ЦКБС-1 и, уже по привычке, "зарубив" все проекты мощнее лидера, "нарезал" главному конструктору Бжезинскому задач, передав ТТУ наркомата ВМФ на приоритетный сторожевой корабль. Валерьян Людомирович, не смотря на своё положение, не побоялся возражать и обсуждение вышло весьма бурным. В концепции тримарана ему не нравилось решительно всё, начиная с того, что такие корабли никто не строил. А уж "прицепом" шли ограничения по максимальной ширине не более 16 метров и осадке не более 3,5 метров, исходя из габаритов шлюзов Волго-Донского канала. Бжезинский справедливо указывал, что с такими ограничениями можно строить гораздо более крупные, до тысячи тонн водоизмещения, обычные монокорпусные корабли с двумя моторами Киреева по 11 тысяч лошадиных сил. Не в пример более мощно вооружённые в плане артиллерии, от 3-х до 8-ми 100-миллиметровых стволов, если применить спаренные установки Кировского завода. Я же возражал, что получится почти эсминец, строить который долго и дорого. К тому же, с ограниченными противолодочными возможностями. А нам нужен именно недорогой противолодочный корабль с вооружением, чтоб турок не напугать. Поэтому отстаивал тримаран с тремя — четырьмя 76-ти, а в перспективе 85-ти миллиметровыми зенитками в 500 тонн и с двумя движками Акимова по 4350 лошадиных сил. Зато с двумя разнесёнными эрзац-шумопеленгаторами вместо одного, реактивным противолодочным вооружением на основе РС и увеличенным, до 4–6 533-мм ненаводимых катерных аппаратов в перемычках, торпедным вооружением. Закончили разговор на повышенных тонах. Пришлось надавить властью и заставить взяться за мою концепцию, разрешив, параллельно, проработать и 1000-тонник и представить оба эскизных проекта на рассмотрение наркомата ВМФ. При условии, прилежной работы по малому проекту под угрозой отправки на лесоповал. Плохо, когда заставляешь человека делать то, во что он сам не верит, а потому и работает спустя рукава. Но выхода иного у меня не было.

Закончив длинный день походом по промтоварным магазинам, я выбрал детям и жене подарки, которые, будто в насмешку над моими законодательными потугами, все были сделаны не на государственных, а на артельных предприятиях. Полине досталась пушистая меховая шапка-кубанка, бросившаяся мне в глаза тем, что сработана была явно для женщины. Это было очень необычно, ведь сейчас абсолютное большинство, и в городе, и в деревне, ходили в платках. И жёны высших государственных и партийных деятелей, зачастую, тоже. Только в тёплую погоду появлялись какие-то намёки на моду в виде шляпок. Грех было не помочь креативным скорнякам и не сделать им рекламу. Слабый пол он такой, подмечает всё, особенно у своих же подруг-соперниц. Нет сомнения, что шапка на голове жены самого товарища Любимова без внимания не останется. Маленькой Вике я взял на удивление красивую тряпичную куклу в сарафанчике, сделанную очень тонко, с мельчайшими подробностями. Я даже рисунок ушных раковин рассмотрел. Вот, что значит ручная работа! Это вам не пластмассовая штамповка из будущего. Это, не боюсь преувеличить, искусство. Вот об оловянных солдатиках для Пети, изображающих бойцов и командиров РККА, это можно было сказать только с большой натяжкой. Но для мальчишки это не самое важное. Главное — функциональность и прочность. И, к тому же, они были уже раскрашены, чего, судя по воспоминаниям из моего детства, позже уже не делали.

Как должен выглядеть Дед Мороз? А вот и не угадали. Дед Мороз под новый 37-й год носит, кроме красно-белого бумажного колпака и короткой из-за недостатка материала ватной бороды на тесёмках, серо-стальную танкистскую гимнастёрку с петлицами старшины и поблёскивающей на ней медалью "За отвагу", портупею, чёрные галифе и тапки из обрезанных валенок на босу ногу. Из белоснежного на нём только бинты, скрывающие кисти рук и предплечья, которые как раз заканчивает перевязывать Полина.

— Ты, Василий, давай-ка по вечерам заходи к нам. Доктора докторами, да у меня тоже кое-что есть, — обращаясь к раненому говорит моя жена и, кивает в мою сторону. — Гляди, как я Семёна выходила, хоть издали на человека стал похож. А был то, не поверишь, будто чёрт из ада на курорт приехал, люди, бывало, шарахались. Красный, как тот помидор. Ничего, порозовел, как видишь. И ты у меня ещё в гостях на гармошке играть будешь. Сам увидишь, что мазь моя на травах чудеса делает.

— Неудобно как-то, Полина Сергеевна… — засмущался танкист.

— Неудобно тебе сейчас одному по нужде ходить, — отрезала Поля. — А лечиться очень даже удобно. У тебя же из госпиталя выход свободный? Ходячий, хоть ты и в "тяжёлых" числишься? А если тебе сюда добираться долго, так ты ко мне в лабораторию днём приходи, я тебе адрес дам. И угораздило же тебя так…

— Да сам не пойму, как нас так накрыли. Комбат, полковник Бойко, давно замечать стал, что местоположение нашего батальона фашистам кто-то частенько выдаёт в высших штабах. Специально ведь подстраховался. В тот день мы совершили марш на юг почти на сто километров по запланированному маршруту. Говорили, опять наступать будем, — с нескрываемой досадой, отметил танкист. — Но перед самым прибытием на точку, комбат по радиосвязи приказал свернуть и идти до соседней деревушки, где и заночевать. Специально ведь сделал так, чтоб если и продадут, то всё равно утрутся. Не будет нас на точке. А деревеньки там, надо сказать, для танков совсем пакостные. Дома, заборы — всё каменное. Улочки узкие, не развернуться. Может, кому и нравится так жить, а меня лично, как командира танка, с души воротит. Ну, распихали мы свои машины кое-как уже в темноте, часовых выставили да и спать завалились. Устали все, как собаки, а тут в кои то веки в десятке километров от фронта отдохнуть случай выпал. С утра — проверка, обслуживание техники, заправка. Гам, грохот кругом, дизеля ворчат. У меня механик на броне, у горловины, а я, значит, как сейчас помню, ведро с соляркой с земли подаю, одной рукой за дно придерживаю. И тут бац! Товарища моего будто сдуло! Я аж застыл. А потом гляжу, а ведра-то и нет! И руки по локоть горят! Ну, тут понятно, махал я ими сдуру, ещё чуть-чуть и взлетел бы, точно говорю. Хорошо, лужа рядом оказалась и я, споткнувшись, прямо туда брякнулся, что тот поросёнок. Очухался мальца, вскочил, вижу — танк мой горит! А там полный БК! Боли в азарте не чувствую, а руки не слушаются, да и нечем его тушить-то. Ну, я и дал дёру. Вовремя. Рвануло так, что от машины только днище осталось, списывать нечего. Вот ведь как вышло…Горыныч, двухголовый огнемёт, за углом стоял. Вот в него бомба и попала. Кто рядом был, понятно, погибли, а меня корпус моего танка, да башня спасли, когда пламенем да взрывной волной во все стороны пахнуло. Спас меня танк, а сам сгорел. Так то.