Иван Долгушин - Миссия Артура Саламатина

— Все живы? — незнакомка остановилась рядом с лежащей навзничь Монетой, — ранены? — она вытащила из кармана джинсовки бутылёк йода.

— Идиот, машину угробил, — Монета резко встала и показала кукиш высунувшемуся из — под «Бентли» Аполлону.

Все прочие тоже приходили в себя, вылезали из кустов, поднимались с земли, выкарабкивались из — под машины.

Артур почувствовал, что пришло время вернуться к обязанностям командира и подбежал к перевёрнутому автомобилю.

— Я — Артур Саламатин… — начал он.

— Очень приятно, — девушка повернулась к нему и ловко выхватила из рук ромашки с подорожниками, — а я — Кира Кимова.

— Положение так себе, — Артур обвёл место аварии многозначительным взглядом, — не подскажешь, где здесь ближайшее жильё?

— Так вы же проехали деревню.

— Здесь есть деревня? — вскинул брови подошедший Юрий.

— Ну да, — улыбнулась Кира, — Евратово.

— Не про…

— Провожу, конечно.

Кира повела потерпевших через овраг по узкой, едва заметной тропке; сначала спустились, потом поднялись, прошли светлую сосновую рощу и вышли прямо к деревне.

Артур теперь не удивлялся, как это он не заметил её с дороги — она так заросла и запустела, что стала совсем неприметной, почти потайной.

Чёрные, покосившиеся избы с выбитыми окнами выглядывали из высокой травы; кое — где уже пробивались молодые осинки да берёзки; в отдалении стояли полуразрушенные амбары и руины коровника.

Деревня казалась заброшенной; но вот впереди показалась река, к которой выходил ещё один глубокий овраг. Здесь ютилось несколько ещё целых домов, а среди них возвышалось вполне живое кирпичное здание сельской поликлиники.

Перед входом в аккуратный жёлтый домик с резными ставнями сидел на корточках и рылся в каких — то железяках чумазый мужчина лет тридцати.

— Привет, — крикнула ему Кира, — чем занят?

— Привет, Кимова! Да так, генератор починяю, трактор — то мой, сама знаешь… А это ещё что с тобой за экскурсия?

— Мы, друг мой, не экскурсия, — ответствовал Артур, — мы — повстанцы и защитники России.

— Мы сбежали из психушки, — ввернул Фортуна.

— Мы будем захватывать власть, — предупредила Ася.

— Короче, мы просим у вас политического убежища, — подытожил Аполлон.

— Что за… — тракторист посмотрел на Артура и его друзей диким взглядом.

— Убежище вам предоставлено, — серьёзно сказала Кира.

Артур прохаживался по деревне, с видом знатока осматривая полуразвалившиеся дома. Поодаль шумной кучкой стояли его товарищи и вразнобой давали своему начальнику дельные и не очень советы.

— Этот совсем плохой, — увидев, что Артур остановился возле избы без стёкол и дверей, заметил — любой агент пролезет.

— Зато крыша целая. Да и вентиляция…

— Какая, наставник, к собакам, вентиляция?! — вмешался Фортуна, — зима на носу! У вас там что, в будущем, зимы не бывает?

— Ещё как бывает. Аж до нуля температура опускается…

— Артур, вон хороший дом, — Ася указала на жилище тракториста, — такой красивый, как раз для твоей резиденции.

— Так он же занят.

— А вон хороший домик…

— Ребята, — засмеялась Кира, — да вы можете пока в моём доме остановиться. Отец челночничать уехал, в Москву, дней на пять…

— Ну, как вариант… так всем ведь места не хватит?

— Да мы, наставник, и в сене переночуем! — Фортуна

— Кто — то может разок в поликлинике переночевать, — перебила девушка, — я разрешаю.

— Так ты…

— Да, я в поликлинике работаю. Я врач.

…Вскоре Аполлон отправился осматривать поликлинику, а Артура вместе с Юрием Кира провела к своему дому — это была добротная избушка с мансардой, с пристроенным сарайчиком и с небольшим огородом; стояла она рядом с поликлиникой, недалеко от крутого склона; отсюда было хорошо видно долину реки Шоши с песчаными отмелями, камышовыми зарослями и старицами, глухой лес, примыкающий к деревне, и большой ветряк на другом берегу.

Отворилась скрипучая дверь; Артур, Юрий и Кира вошли внутрь. В прихожей было чисто и пусто — только в углу стояли лопаты да валялись у стены пустые мешки.

Прошли в комнату; здесь стояли кирпичная печь, стол и диван, под потолком висели связки сушёной ромашки и других лекарственных трав; тут же была и лестница на чердак.

— Комната отца, — сказала Кира, — но я здесь траву сушу, потому что тепло и места много. Там, — она указала на помещение за печью, — моя комната. Наверху, на чердаке, есть буружуйка и раскладушка, там тоже жить можно, хотя и скучновато…

— Отчего же? — усмехнулся Точило, — для меня — самое то. Мне сейчас как раз нужна спокойная обстановка, для работы над книгой…

— Вы писатель? — слегка удивилась Кира.

— А что такого? Да, писатель…

Юрий вкратце рассказал Кимовой о своей литературной деятельности; к его немалому сожалению, этот рассказ её, похоже, совершенно не заинтересовал.

— Да — да, альтернативная история, всё такое, — перебила она Точилу, — это… это занятно, конечно. Пойдёмте, я покажу чердак.

Чердак Юрию приглянулся — правда, он был явно нежилым, и в углу валялась разная рухлядь — поломанные инструменты, старая одежда, детали велосипедов и прочий сор, который выбросить жалко, а сплавить некому; кроме того, чуть ли не половину помещения занимали самодельные стеллажи со старыми книгами.

— Это когда пять лет назад сельский клуб закрылся — так мы всю библиотеку себе забрали, чтобы не гнила зря, — объяснила Кимова.

Вообще же здесь было уютно и, главное, тихо — а Юрию как раз и требовалась спокойная обстановка, чтобы закончить в срок свою книгу — время поджимало, отведённого на работу месяца оставались считанные дни.

Отчасти ещё и поэтому Точило не возражал сейчас против бредней Саламатина — не хотелось упускать возможность спокойно поработать в этой деревне, где, в отличие от Москвы, хотя бы не нужно было платить за кровать да терпеть шумную суету городской жизни.

Итак, на чердаке прописался Юрий; резиденцией же Артура и заодно главным штабом повстанческих сил стала комната внизу.

Тут заявились Аполлон и Георгий; поликлиника, по их словам, вполне годилась для временного пристанища.

— Очень хорошо, — сказал по этому поводу Саламатин, — значит, место нашлось всем. Что ж, завтра будем брать власть в свои руки.

— Послушай, а если серьёзно, что с ним такое? — шёпотом спросила Кира Юрия; но, похоже, шёпот её оказался слишком громким.

— Не утруждай себя, Юрий, — повернулся к Точиле и Кимовой Артур, — я сам ей расскажу, что за жребий выпал мне и вам, моим верным соратникам.

Теперь остановить его было невозможно; Юрий прекрасно это понимал, а потому даже и не пытался.

Артур поведал Кире про свою великую миссию, рассказал о борьбе с белорусской агрессией и о доставшихся на долю отважных патриотов испытаниях; не забыл и про давешнюю революцию в психушке.