Геннадий Марченко - Музыкант. Том 1

В горле у меня тут же пересохло, я на ватных ногах сделал несколько шагов и спросил осипшим голосом у одного из зрителей — усатого мужика в вышиванке с надетым поверх пиджаком и кепке на лысой голове, однозначно смахивающим на гостя столицы:

— Что здесь произошло?

— Та шо, бачиш, авария сталася. «Волга» сюди завертала, а тут вантаживка звидки ни визьмися, и прямо в бик. Цих, з волги, видвезли на швидкий допомози. Молодий ще нчиего, жити буде, а той, що ззаду сидив — схоже, не жилец. Дасть Бог — викарабкаеться. А ни…

И усатый махнул рукой. В общем, как я понял, «Волга» заворачивала в подворотню, и ее водитель совсем не ожидал, что им в бок на полном ходу влетит грузовик, выскочивший почему-то на встречную полосу. Водителя и пассажира «Волги» увезли на «скорой», причем дела у Шапкина — а кто это еще мог быть — были далеко не ахти.

Не успел я осознать этот факт, избавивший меня от необходимости проведения акции с наколкой, как из подворотни в одном халате и тапочках на босу ногу и закатанными в бигуди волосами выскочила какая-то женщина, примерно ровесница моей матери. С воплем: «Что с моим мужем?!» она принялась трясти за грудки старлея.

— Вы кто? — попытался оторвать ее от себя милиционер.

Более-менее осознанно она смогла говорить только где-то через минуту. Выяснилось, что это была, как я и предполагал, супруга Шапкина, которой соседка доложила о происшествии возле дома. Ну а слов милиционера стало ясно, что Прокофий Игоревич был еще жив, но находился без сознания, и его увезли на «скорой» в Боткинскую больницу, которая сегодня дежурила. Совпадение?

Придя домой, я рассказал маме о происшествии и попросил узнать, когда она пойдет утром на дежурство, что там с этим самым Шапкиным. Новость для нее также оказалась шокирующей. Но, немного придя в себя, она не без доли подозрения поинтересовалась, как это я так удачно оказался очевидцем ДТП, в котором пострадал злейший враг их семьи?

— Так совпало, — пожал я плечами с самым невинным видом, на какой только был способен. — Проходил мимо, вижу — народ толпится, подошел узнать, в чем дело. Кто-то и назвал при мне имя этого… как его… Шапкина.

— Ну-ну…

Ее подозрительность не уменьшилась, однако расспросы она прекратила. А на следующий день вечером, вернувшись с дежурства, мама сообщила, что Шапкин скончался по дороге в больницу. Эту новость я принял со странным спокойствием. Что ж, suum cuique.

Первый мой «квартирник», похоже, запал в душу обитателям коммуналки, потому что вскоре меня попросили устроить еще один концерт, но уже во дворе, для всего дома. Мама была не против, Катька и вовсе чуть ли не двумя руками «за». Ладно, хрен с вами, я-то спою и сыграю, но, может быть, собрать со зрителей символическую плату, копеек по двадцать?

Маме моя идея пришлась не по вкусу. Да я особо и не настаивал, так, прощупал почву. Все же очень хотелось внести какую-то лепту в весьма скромный семейный бюджет. Не вагоны же ночами разгружать… Хотя… Нет, ну на фиг. В той жизни разгружал, когда себе на более-менее приличную немецкую гитару зарабатывал, еще и на картошку студентом ездил, помнится, а сейчас ломаться что-то совсем нет охоты. Такой вот я в этом теле эгоист, не пролетарий, одним словом.

На вечерний концерт собрался и в самом деле практически весь дом, люди пришли со своими стульями и скамеечками, многие просто с любопытством высовывались из своих окон. Ну а что, двор с трех сторон окружен стенами, две принадлежали нашему дому и одна кирпичная — какому-то складскому строению. Все вкупе они образовывали неплохой акустический карман. Муха, который в этот вечер маялся животом, все же не выдержал и тоже посетил мой концерт, предварительно забравшись на дерево вместе с еще несколькими пацанами.

В общем, зрителей собралось человек семьдесят с гаком, а я себя мысленно успокаивал, пытаясь вспомнить, каково это — выступать перед такой аудиторией. Все-таки без практики трудновато, да и привык я уже порядком к мальчишескому телу, а согласитесь, что со стороны юный исполнитель, поющий «взрослые» песни, выглядит несколько нелепо. Вот если бы я исполнил «Крылатые качели» или «Вместе весело шагать»… Хотя, с другой стороны, голос уже далеко не такой звонкий, как у солиста Большого детского хора Всесоюзного радио и Центрального телевидения.

Бог с ним, лишь бы народу нравилось, пусть даже вкусы у всех разные. Правда, в нынешнее время эти самые вкусы особым разнообразием не отличались. Люди видели не так много развлечений, в том числе и эстрадных исполнителей, которых все больше слушали на заезженных пластинках или по радио. А отечественная эстрада даже при «оттепельном» Хрущеве старалась все больше прославлять линию партии, тогда как лирическое направление особо не приветствовалось.

— Добрый вечер, дорогие друзья! — стоя поприветствовал я многоуважаемую публику. — Сегодня по многочисленным заявкам наших радиослушателей, телезрителей и онлайн-пользователей мы организовали концерт выдающегося исполнителя современности, пока еще не Народного и даже не Заслуженного артиста СССР Егора Мальцева. Просьба выключить свои мобильные телефоны, чтобы не мешать артисту и окружающим.

Пока народ с улыбкой переваривал услышанное, я сел и, откашлявшись, запел. Начал с вещи, которую лет через 15 исполнит Геннадий Белов — «На дальней станции сойду». Затем добавил романтики странствий — спел одну из первых по-настоящему бардовских песен «Бригантина поднимает паруса» на стихи, как я упомянул всуе, погибшего на фронтах Второй мировой Павла Когана. Дальше — больше лирики, теперь уже возьмемся за Антонова и его хит «Крыша дома твоего». Вижу, как публика слушает, затаив дыхание и пораскрывав рты, а мама с Катькой смотрят на меня, словно на восьмое чудо света. Понятно, родственничек рожает хиты как из рога изобилия, офигеешь тут. Чувствую, придется задним числом как-то выкручиваться.

А я тем временем снова ударился в морскую романтику, продолжая эксплуатировать творчество Антонова, выдав на гора шлягер «Море».

Потом решил кое-что вспомнить из прошлого выступления на кухне, наверняка те, кто там присутствовал, хотели бы снова услышать понравившиеся песни. Теперь они уже понравились всему двору.

Когда минут через сорок я почувствовал, что начинаю сипеть, заявил:

— Друзья, а сейчас исполняется последняя композиция этого вечера. Называется она «Сиреневый туман», песня народная и автор неизвестен.

Так в принципе и было, хотя несколько человек пытались приписать авторство себе. Самой правдоподобной считалась версия с авторством композитора Юрия Липатова, якобы песня была написана им лет 15 тому назад, если брать за точку отсчета 1961 год. Ну я особо ни на что и не претендовал, просто взял и спел одну из своих любимых вещей.