Виктор Каменев - Шут (СИ)

Что-то в моих словах насторожило и Хильду, и Франки, и Берта. Они начали переглядываться между собой с недоумевающим видом.

— Да пошевеливайся же ты! — прикрикнул я.

— Только недолго, — высказала королева пожелание королю, нехотя поднимающемуся с кресла.

— Это уж как получится, — ответил я, увлекая её муженька за собой.

Карету нам организовали оперативно; вскоре мы уже катили по мрачным улицам ночной столицы.

— Надо было взять кого-то с собой, — сказал Франки, когда мы уже порядком отъехали от дворца.

— Вот и взял бы. Я, что ли, должен за тебя думать?

Мы с ним помещались внутри кареты, охранник сидел на козлах с кучером, каждый из нас был вооружён. А вскоре нам представился случай узнать, что значит ездить ночью по нашему городу, и чем в нём занимаются организованные банды.

Наперерез еле плетущимся коням, запряжённым в королевскую карету, вдруг выскочило двое каких-то паскудников, синхронно опустившихся на одно колено и приложивших к плечу мушкеты. Мой охранник не растерялся и тотчас разрядил в них свои пистолеты. Оба бандита скорчились на дороге; откуда-то слева бахнул выстрел. Окошко кареты перед моим лицом брызнуло в разные стороны битым стеклом, пуля чавкнула о кожаную обивку. Я тотчас выпалил в ответ; над моим ухом громыхнул пистолет Франки. Но мы оба промазали, а кучер хлестнул коней, отчего те рванули столь резко, что его величество изволили упасть на пол. Я же очутился верхом на нём; сзади снова выстрелили, и пуля ударила в деревянную стенку кареты.

Король сердито отпихнул меня и уселся на сиденье. Я поднялся следом и тотчас пришёл в ужас, увидев кровь на его щеке.

— Франки! Ты ранен?!

Король коснулся пальцем щеки, удостоверился в том, что тот весь в крови, и ответил:

— Осколком стекла порезался.

— Чёрт тебя подери! — заорал я. — За какие такие заслуги ты платишь жалование своему обер-полицмейстеру?! За то, что он ходит запрещённые речи моей Доры слушать?!

— Кто бы мне самому это объяснил, — ответил король, пожимая плечами.

Более никому в голову не пришло нападать на нас, поэтому доехали мы спокойно. Я оставил охранника стеречь карету, а сам вместе с королём вошёл в дом.

Разбойник Лапа спал в моём кабинете, сидя на стуле и ткнувшись головой в сложенные на столе руки. Перед ним догорала свеча. Я молча потряс его за плечо.

Спасла меня реакция даже не моя, а, скорее, Турдина. Не поднимая головы, Лапа выхватил из-за пояса нож и ткнул им наугад. И ходить бы мне с распоротым животом, не успей я припечатать его руку к столу.

— А, это ты, Череп, — сказал Лапа, сладко зевая во весь рот. — Извини за нож, последние дни мы постоянно на нервах, в напряжении. Но зато всё выполнили.

— Череп? — тихо переспросил король, ехидно улыбаясь.

— Как было дело? — спросил я, вынимая из тайника остальные деньги и передавая их разбойнику.

Лапа подозрительно покосился на Франки и спросил меня:

— Это что за мужик? Можно ему доверять?

— Да, — вступился я за короля. — Рассказывай всё без утайки.

— Пришли мы, значит, в Неммардию, днём отсиделись в стогах, а ночью перешли границу Аяггара, нашли деревню, ну а там сделали, как ты говорил. И вроде бы всё шло нормально, да рядом оказался ихний военный гарнизон.

— И что?

— Я тебе так скажу, Череп. Теперь на каждого из нас приходится ровно по тыщще.

У меня дрогнули колени, и я с размаху опустился на кровать.

— Очень уж аяггарцы на нас обозлились. Орут, из ружей палят. Мы, конечно, тут же дали дёру, а на границе нас неммардцы дожидаются. И опять началось: беготня, стрелянина. Хорошо, аяггарцы подоспели и сцепились с неммардцами. Мы и ушли под шумок. Оставалось нас семеро, но Желудок кончился уже на нашей стороне от неммардской пули.

— Вот тебе и вдова с ребятишками, — заметил я.

— И не говори. Ладно, Череп, пойду я, ребята заждались.

— Стой, куда ты?! Тебя же ограбят!

— Пусть попробуют.

— Разве можно так рисковать? Дурной ты!

— Может быть, Череп, может быть. Но это уже не твоя забота.

— А из города как выйдешь? — вдруг вмешался король. — Ворота же заперты.

— Придумаю что-нибудь, — обнадёжил его Лапа.

Я залез в ящик стола, вынул оттуда шесть индульгенций с фальшивой королевской печатью и тоже отдал их разбойнику, предупредив:

— Сюда надо вписать имена. Это вам прощение от его величества за ваши прошлые грехи.

— Впишем, — пообещал Лапа.

— Кто остался? — спросил я с тоской.

— Ну, я, конечно, Позвоночник, Зуб, Хвост, Рог и Мозоль. Не все, правда, вышли целыми из этой переделки. Мозолю, например, рожу саблей рассекли, но жить будет. Сейчас мы поделим денежки и разойдёмся кто куда. Ладно, Череп, ребята заждались.

— Мы тебя проводим, — пообещал король.

Лапа посмотрел на него недоверчиво, но всё же пошёл следом за нами.

До разбойника только у городских ворот дошло, что с нами ехал король, да и то лишь после того, как дежурный офицер вытянулся в струнку и отрапортовал:

— Ваше величество, у нас без происшествий!

— Хорошо, — ответил король и окликнул Лапу, бросившегося куда-то в сторону. — Разбойник, подойди.

Тот покорно вернулся, дрожа всем телом.

— Откройте ворота и выпустите этого человека, — приказал король.

Это было немедленно выполнено. Надо было видеть, с какой скоростью Лапа выскочил из города и растворился в ночной тьме.

Затем король потребовал себе вооружённой охраны и пообещал подбросить меня домой. В дороге мы молчали, обменявшись лишь четырьмя фразами:

— Так это всё — твоих рук дело?

— Франки, ты на удивление догадлив.

— Я никогда не разрешил бы тебе делать ничего подобного.

— Знаю. Потому-то мне и пришлось держать свои планы в секрете.

Когда карета остановилась у моего дома, я пожелал королю спокойной ночи и отправился к себе.

Меня встречало трое слуг: экономка, горничная, конюх.

— Чего надо? — хмуро спросил я.

— Мы хотим пожениться, — ответил конюх, кивая на горничную. — И уйти от вас.

— А дворянский титул вам не надо выхлопотать? И слышать ничего не хочу.

— А мы всё равно уйдём, — заявила горничная, упрямо тряхнув головой.

— Хватит с нас, — подтвердил конюх. — Мы своё отбоялись. У нас есть кое-какие грехи, так закладывайте нас полиции, мы отсидим свои сроки в тюрьме — не столь уж они и велики — зато потом будем совершенно свободны.

— Да я с вами знаете что сделаю?!

— Не знаем, — ответила горничная. — И знать не хотим.

— Мы устали вздрагивать от ваших окриков, — добавил конюх.

Я внимательно посмотрел на влюблённую пару. Они держались за руки, словно черпая силы друг в друге, смотрели на меня дерзко и смело. Симпатичный тип этот Турди, нечего сказать. Ничем не брезгует: шантаж, угрозы.