Олег Авраменко - Принц Галлии (др. вар.)

— Вы говорили отцу о своих сомнениях?

— Нет, падре. Я поняла, что он сам сознает это. Он явно замышляет что-то другое, иначе… Если бы он хотел сделать меня королевой, то выдал бы замуж за принца Арагонского. Этот союз устранил бы многие недоразумения между нашими государствами. А так… Я сама теряюсь в догадках, дон Антонио.

— В таком случае, моя принцесса, я помогу вам во всем разобраться.

— Вы? — удивилась Бланка.

— Да, я. В силу определенных обстоятельств мне доподлинно известно, почему государь отец ваш решил выдать вас за графа Бискайского.

— И почему же?

— Потому что граф — единственный из более или менее достойных претендентов на вашу руку, которого ваш отец имеет возможность женить на вас вот так, второпях, пока отсутствуют Филипп и ваш брат дон Альфонсо.

— Вы уже второй раз упоминаете Филиппа, — произнесла сбитая с толку таким странным объяснением Бланка. — Он-то здесь причем?

— Дело в том, дочь моя, — ответил падре, — что ваш отец обещал Филиппу выдать вас за него замуж.

Бланка вздрогнула от неожиданности и рывком прижала руки к груди. Дыхание ее участилось, а на щеках заиграл алый румянец.

— За Филиппа?.. Это правда?.. Как это могло быть?

— Вы помните тот день, когда ваш брат, дон Фернандо, донес… рассказал вашему отцу о сплетнях, что ходили про вас и Филиппа?

— Да. Конечно, помню, — ответила взволнованная Бланка. — А что, разве тогда Филипп просил моей руки?

— Не только просил, но и настаивал. И получил на это согласие вашего отца, правда, с одним условием… — Падре рассказал Бланке об уговоре, достигнутом между Филиппом и королем. — Увы, дочь моя, как это не прискорбно признать, но государь отец ваш обманул Филиппа, а с вами и вовсе обошелся жестоко. Филипп отказался жениться на вашей сестре Элеоноре, он предпочел вас… Нет, я не одобряю его поведение, ни в коей мере, но в данном случае он был прав, он был просто обязан жениться на вас, коль скоро молва людская… Впрочем, не это главное. Я хорошо знаю Филиппа, гораздо лучше, чем кто-либо другой. Мне известно, как сильно он хотел, чтобы вы стали его женой, и так же сильно, если еще не сильнее, он хочет этого сейчас. Однако у вашего отца имелись на сей счет другие планы.

— Да, теперь я все понимаю, — тихо, почти шепотом произнесла Бланка. Губы ее дрожали, черты милого лица исказила гримаса безмерного отчаяния, а в красивых карих глазах стояли слезы. — Понятно… Отец очень любит Нору. Очень… даже чересчур. И когда она потребовала, чтобы ее выдали за Филиппа, отец не мог отказать ей. Я все думала, на какую же хитрость он пустится, но разве могла я предположить, что он… что он опустится до подлости!.. Если я буду замужем, Филипп наверняка женится на Норе, чтобы получить помощь Кастилии в борьбе за галльский престол, а я… — Тут она судорожно сглотнула, еле сдерживая рыдания. — Я принесена в жертву Нориному капризу!

— Еще нет, — мягко возразил падре. — Вас только собираются принести в жертву — но заклание еще не свершилось.

Во взгляде Бланки засияла робкая надежда.

— Этого можно избежать? — спросила она. — Но как? Как?!

— Если ваш брат дон Альфонсо и Филипп успеют вернуться в Толедо до дня вашей свадьбы, они смогут расстроить ее.

— Но вряд ли они успеют, — с горечью заметила Бланка. — Отец все рассчитал.

— Боюсь, вы правы. Я тоже думаю, что они не успеют. Поэтому сегодня на рассвете я отрядил в Сарагосу гонца с письмом, в котором извещаю Филиппа обо всем происшедшем и предлагаю ему свой план…

— План? — оживилась Бланка. — Какой план?

— Как выгадать время для возвращения Филиппа и вашего брата.

— Так говорите же! — почти выкрикнула Бланка.

Падре сплел пальцы рук и в упор посмотрел на нее.

— Принцесса, ради вас и Филиппа я готов взять грех на душу и во всеуслышание заявить, что вы с ним тайно обвенчаны.

Бланка вцепилась своими маленькими пальчиками в подлокотники кресла и подалась вперед.

— Боже, милостивый! — выдохнула она. — Вы это сделаете?

— Да, сделаю, — решительно кивнул падре Антонио. — С вашего позволения, разумеется. За согласие Филиппа я ручаюсь.

— Но ведь это будет ложью!

— Знаю. Я солгу. Вам же лгать необязательно — вы можете просто отмалчиваться и дожидаться приезда Филиппа. Я ему написал, что он должен говорить, уж он-то зальется соловьем, не сомневайтесь. У меня есть небольшой приход — церковь Святого Иосифа. Может, вы знаете, это поблизости особняка Филиппа…

— Да, падре, я знаю.

— Так вот, я уже сделал в церковной книге запись о вашем браке — задним числом, семнадцатым декабря прошлого года. Я выбрал эту дату только потому, что в конце той страницы осталось много свободного места — как раз достаточно для того, чтобы…

— Минуточку! — перебила его Бланка, с трудом переводя дыхание; глаза ее лихорадочно блестели. — Я в смятении, падре. Вы меня шокировали. Ваше предложение, это… это не только противозаконно, это богопротивно, это не по-божески. Такой, с позволения сказать, брак будет недействителен перед небесами.

— Это не имеет никакого значения, — успокоил ее дон Антонио. — Брак все равно будет признан недействительным с точки зрения закона и церковных канонов, но процедура его анулирования займет определенное время, причем немалое.

— Уж отец-то позаботится, чтобы это время было сведено к минимуму.

Падре покачал головой.

— Не все так просто, моя принцесса. Еще в конце осени Филипп испрашивал у Святого Престола согласия на брак с вами и получил его. Ваш отец тоже дал свое согласие — правда в устной форме и конфиденциально, но я могу это подтвердить. В любом случае архиепископ потребует тщательного рассмотрения дела — и непременно в присутствии Филиппа, чего, собственно, мы и добиваемся. Надеюсь, ваш брат, дон Альфонсо, сумеет убедить государя отца вашего изменить свое решение. А что до Филиппа, то будьте уверены, он найдет способ заставить графа Бискайского отказаться от брака с вами.

— Да, — кивнула Бланка. — Я в этом уверена.

В комнате надолго воцарилось молчание. Позабыв о правилах приличия, Бланка ожесточенно грызла своими острыми зубками коротко остриженный ноготь большого пальца правой руки. Наконец, она спохватилась, торопливо отняла руку ото рта и немного смущенно произнесла:

— Вы меня искушаете, преподобный отец. Должна признать, что соблазн очень велик.

— Вы любите Филиппа, не так ли? — видя, что она все еще колеблется, без обиняков сказал падре. По форме это был вопрос, но произнесен он был с утвердительной интонацией.

Бланка густо покраснела и в замешательстве опустила глаза.

— Ну… В общем… — Минуту помолчав, она совладала с собой и открыто взглянула на падре. — Вы задали прямой вопрос, дон Антонио, и это предполагает такой же прямой ответ. К сожалению, я не могу ответить вам прямо, поскольку сама еще не знаю ответа. Я не знаю, что такое любовь. Но если вы спросите меня, хочу ли я стать женой Филиппа, то я отвечу: да, хочу. Очень хочу! При одной мысли об этом меня… — Она запнулась. — Простите, я говорю слишком откровенно, но я так взволнована тем, что услышала от вас, что теряю над собой контроль. Конечно, я хочу, чтобы Филипп женился на мне, чтобы он всегда был со мной, хочу, чтобы он был спутником всей моей жизни. Я давно этого хотела и мечтала о том дне, когда мы поженимся. И будь у меня выбор, я бы не задумываясь предпочла его и Педро Арагонскому, и даже Августу Юлию, потому что он мне нравится больше всех остальных. Если это и есть любовь, то да, я люблю Филиппа.