Юрий Корчевский - Пропавший

На их счастье, нашелся пень, к которому он и привязал швартов. Другой бы с кормы завести надо, а не к чему, деревья от воды далеко стоят.

Обычно причаливали на места ночевок – их можно было узнать по следам кострищ на берегу. Для защиты от ветра их обустраивали под высоким берегом, да еще мощные деревья у берегового уреза стояли – удобно судно швартовыми крепить. А тут не стоянка, ноги в иле по колено утопают, но выбора нет. Да бог с ним, с илом, от него отмыться можно. Сложность возникла в другом – волной судно о берег бить стало. Или на бок положит, или разобьет. Одно радовало – при любом исходе команда спасется.

Однако Георгий, как опытный кормчий, послал вверх и вниз по берегу по одному человеку, и они нашли более подходящее место в ста саженях ниже их вынужденной стоянки. Судно перетянули за швартов, идя по берегу – как бурлаки, зато удалось закрепить надежно.

Бурю пережидали на корабле, под тентами из натянутой рогожи, но она не защищала – протекла. Да и ветер боковой захлестывал потоками дождя. Все вымокли, продрогли. Хоть и поздняя весна, листья уже распустились, а холодно. И костер развести под ветром и дождем не было никакой возможности. Так и сидели, стуча зубами и прижимаясь друг к другу, чтобы хоть как-то согреться. Уже и есть хотелось, а как без костра похлебку сваришь?

Дождь и ветер прекратились только под утро. От воды поднялся туман, стало промозгло. И на судне все было сырое – и одежда, и запасы еды, хотя они хранились в трюме. Сухари размокли и превратились в кашу.

Неожиданно Терентий, указывая на реку, вскрикнул:

– Глядите!

Все обернулись к реке. Ее мутные воды несли мусор, ветки и остатки какого-то судна. Это был кусок кормы с ахтерштевнем и обшивкой из смоляных досок.

Команда дружно стянула шапки и перекрестилась. Не повезло кому-то, судно в щепки разбило, а о судьбе команды думать не хотелось. Андрей и подумать не мог, что такой шторм может быть на реке. Им еще мало досталось, а кому-то и вовсе пришлось отпить беды полной чашей.

Они съели по куску соленого сала без хлеба и сухарей – все проголодались – и отчалили, надеясь ниже по течению встретить место посуше и развести костер. Обычно на реке суда видны – встречные, попутные; сейчас же было пустынно, даже рыбачьих лодок не видно.

Туман начал подниматься, показалось солнце, потеплело. Видя, что погода улучшается, кормчий приказал поднять парус.

Только через некоторое время показалось встречное судно. Оно шло на веслах – на мачте клочьями висели обрывки паруса.

Обычно кормчие и купцы, если суда торговые, сближаются, стараясь пройти поближе друг к другу. За это короткое время они успевают поприветствовать друг друга и сообщить какую-то важную информацию – об отмели, о движущемся плоте, который представлял опасность для судов: плоты, широкие и длинные, всегда сплавляли по реке. Хоть и старались плотогоны веслами держать их в фарватере, а все равно происшествия случались. На изгибах русла плоты по инерции несло к берегу, и если между плотом и берегом попадало судно, его могло раздавить, как грецкий орех.

Тут же встречное судно к левому берегу жалось, и с него кричали что-то. Однако далековато, да и вода по бортам журчит, плохо слышно.

– Андрей, ты помоложе, расслышал, что они кричат?

– Не понял.

– Про бурю, наверное. Если плот где и сорвало, то нам не страшно, мы по течению идем.

– Вперед поглядывать надо.

– Так Димитрий впередсмотрящим на носу сидит, упредит, если что.

Река делала плавный поворот, Георгий переложил рулевое весло, и в это мгновение впередсмотрящий закричал:

– Лодки впереди!

Однако никто не насторожился – лодки так лодки, рыбаки, наверное. Но по мере приближения стало видно, что лодки не рыбацкие.

Лодок было с десяток, в каждой сидело человек пять-шесть, и не рыбаков. Одежда на них была не русская, в руках у многих – луки, у других – топоры.

– Мордва! – ахнул Георгий.

Андрей бросился на нос судна.

Люди, сидящие в лодках, увидели добычу, саму идущую в руки, и направили их ближе к фарватеру.

– Команде – на весла! Георгий – держи прямо!

Андрей решил идти прямо, не сворачивая. Коли лодки поперек встанут, таранить. Ушкуй больше и тяжелее лодки, подомнет ее под себя. «Прорвемся, – подумал Андрей, – лишь бы мордва на абордаж не пошла. Их много, и если успеют на борт взобраться – быть беде, числом одолеют». Сам же нырнул в трюм, достал топоры для команды и ружье для себя. Эх, четыре патрона всего!

Течение, парус и весла быстро несли судно. Похоже, должны проскочить.

На лодках взвыли, заорали что-то воинственное – жалко было добычу упускать! Лучники взялись за луки.

– Берегись! – закричал Георгий.

Стрелы стали бить по ушкую. Каждый гребец мог видеть только свою сторону. Выстрелит лучник – и гребец пригибается за борт.

Но стрелы прилетали с двух сторон. Ранило в руку Ивана, наповал сразило Терентия.

Андрей лег на палубу, укрываясь за бортом.

Одна из лодок подошла совсем близко, метров на пятьдесят. Это была максимальная дальность поражения картечью.

Андрей прицелился и выстрелил, угодив по центру. Двое в лодке замертво упали, один оказался ранен и вывалился за борт.

Андрей перенес внимание на другую лодку. Когда и она подошла поближе, выстрелил – и тоже удачно. Убил он кого-то или ранил – непонятно, но с лодки раздались крики боли, она потеряла ход, и стрелы метать с нее перестали.

Андрей перезарядил ружье и переполз по палубе к другому борту. Здесь лодки были уже совсем близко, одна и вовсе метрах в двадцати. Четверо гребцов налегали на весла, двое стояли на коленях и стреляли из луков.

Андрей выстрелил. Оба лучника, сраженные, упали на дно лодки. Господи, последний патрон остался!

На ушкуе вскрикнули, и Андрей обернулся – на палубе корчился Димитрий, получив стрелу в спину. Вот же гады! Андрей поймал на мушку мордвинов, сидевших в лодке, и выстрелил. Еще одна лодка лишилась людей и хода. Все, закончились патроны! Из грозного оружия ружье превратилось в простую железяку.

Андрей повернулся к Георгию. Тот твердо держал в руке рулевое весло, хотя на рукаве рубахи расплывалось кровавое пятно. Краем глаза Андрей видел: все члены команды лежат неподвижно на палубе – они были убиты.

Неожиданно раздался странный стук, и за борт ушкуя уцепилась железная «кошка» с привязанной к ней веревкой. Андрей схватил топор, валяющийся на палубе, и обрубил веревку. И почти сразу же рядом в дерево борта своими железными концами вцепилась еще одна «кошка», и еще… А с другого борта уже показалась голова.

Андрей решил защищаться до последнего. Перерубив веревки, он бросился к правому борту и ударил мордвина топором в грудь. Тот рухнул в лодку, прижавшуюся к борту ушкуя. Но со всех сторон, с правого и левого борта лезли чужие воины.