Валерий Большаков - Позывной: «Варяг». Спасти Севастополь!

Мария удивленно, слегка свысока оглядела Ерохина и не выдержала, улыбнулась. И Михаил, тотчас воспряв, решился на самый героический поступок в своей жизни. Хриплым голосом он сказал:

– Здравствуйте. Меня зовут… Дядя Миша.

Девушка рассмеялась.

– А меня – Тетя Муся! Привет, Дядя Миша!

– Привет… Маша.

Тетя Муся все еще улыбалась, но в лице ее что-то дрогнуло. Или проступило что во взгляде – удивление? Интерес, быть может?

Ресницы у Маши поднялись и опустились, девушка пошагала дальше своей изумительной танцующей походкой, а Миша так и остался стоять столбом.

Поднимаясь по трапу, Тетя Муся обернулась, и в лице ее Ерохин прочитал одобрение. Или это он себе нафантазировал, дурак влюбленный? Втюрился, как мальчик…

Переживая, Михаил выбрался к кают-компании, где вице-адмирал Пантелеев, командир авианосной ударной группы, собрал офицеров – вертолет «ГМ-1» переправил на «Советский Казахстан» всех каперангов.

Дядя Миша явился сам.

– Товарищ Ерохин, – церемонно начал вице-адмирал, расстилая карту Гуама, – вам начинать операцию.

Михаил кивнул. Детские мечтанья проснулись в нем с новой силой – стоило только на карту взглянуть.

Бухта Талафофо, Уматак, Мангилао, Монгмонг, Чалан-паго…

Музыка!

– Подходить будем к западному побережью, – сказал Пантелеев скучным голосом. – Вот тут столица острова, городишко Хагатна. Самолеты пусть его обойдут. Плацдарм – вот! Полуостров Ороте. На нем взлетные полосы для американских бомбардировщиков. Они нам пригодятся, я имею в виду ВВП, поэтому просьба – зря не бомбить. «Б-29» – в лом, а полосы оставьте. Штурмуем, товарищ Ерохин, и по обе стороны Ороте, особенно к северу, где бухта Апра. Там стоят два американских линкора – «Миссури» и «Айова». Ну, так вот. Желательно, чтобы они лежали – на дне. Для этого, товарищ Ерохин, используете палубные торпедоносцы – своим приказом я подчиняю их вам. Справитесь?

– Так точно, товарищ вице-адмирал!

Пантелеев кивнул и задумался.

– Вопрос в том, что мы не можем быть уверены… Короче говоря, лишь на месте, послезавтра утром, мы точно будем знать, где находятся оба линкора – на рейде Апра-Харбор или в открытом море. Приближались мы, как могли, скрытно, но даже в океане трудно спрятать эскадру. Хотя японцам это удалось-таки. Однажды, когда они громили Пёрл-Харбор. Короче говоря, будьте готовы.

Ерохин чуть не ляпнул: «Всегда готовы!», но вовремя прикусил язык…

…Утро в тропиках наступает быстро, словно кто свет включает – щелк! – и рассвело.

Однако «горбатые» готовились к вылету задолго до восхода – техники, механики и оружейники носились по палубе, в теплой и влажной мгле, пахнувшей неведомыми фруктами, произраставшими на неоткрытых островах…

Дядя Миша вздохнул и подумал с укоризной: «Когда ж ты повзрослеешь, товарищ Ерохин?»

Поглядев на часы, он скомандовал:

– По самолетам!

Пилоты громко затопали по палубе, разбегаясь, сноровисто залезая в кабины.

– Запускай моторы!

Приблизившись к своему штурмовику, Михаил устроился в кабине и громко сказал:

– Выключено! Зальем!

– Есть зальем! – провернул винт техник.

– К запуску!

– Есть к запуску!

– От винта!

– Есть от винта!

«Ил-10М» задрожал, будто от предвкушения полета, и гидравлическая катапульта с силою повлекла самолет – Ерохина ощутимо вжало в спинку сиденья. Взлет!

Всегда, как только мелькала внизу кромка палубы, что-то сжималось в Дяде Мише, – наверное, те самые фибры души. Возникало неприятное предощущение падения, но оно всегда обманывало рассудок – «ильюшин» поднимался в воздух уверенно, разве что проседал чуток, ежели в перегруз.

Самолет-разведчик взлетел первым.

– Клумба, я Ромашка-семь, – послышалось в эфире. – Пять пятьдесят. Нахожусь квадрате двадцать один – четырнадцать. Противник не обнаружен.

– Я – Клумба! – отозвались с мостика авианосца. – Продолжать наблюдение.

– Есть!

– Я – Дядя Миша! Летим на малой высоте, радиопереговоры отставить. «Маленькие», это и вас касается.

– Не боись, Дядь Миш, затаимся…

«Горбатые» неслись на восток над волнами – над пологими океанскими валами, неторопливо и неустанно катившимися с той стороны, где восходило солнце. Их подгонял пассат – вечный ветер.

– Клумба, я Ромашка-семь! Шесть десять. Обнаружен противник в квадрате тридцать два – пятнадцать! Линейный корабль «Нью-Мексико», в сопровождении двух легких крейсеров. Следует курсом на северо-запад!

– Вас понял, Ромашка…

Ерохин покачал головой. Клумба его не вызывала. Стало быть, задание остается прежним, а «Нью-Мексико» займутся другие…

…Подводная лодка «А-28» шла в позиционном положении – весь корпус находился под водой, одна рубка торчала над волнами.

– Задраить отсеки, погружение! – разнеслась команда. – На эхолоте смотреть. Осмотреться в отсеках!

Зашипел воздух в балластных цистернах.

– Стоп машинам! Старпому – на перископ. Акустикам – слушать!

– Есть! Шумы прямо по курсу!

– Боевая тревога, торпедная атака! По местам стоять!

Акустики доложили исходные:

– Курс цели триста десять градусов, скорость – двадцать восемь узлов.

– Торпедный отсек, приготовить торпеды к стрельбе!

– Есть!

Трубы наполнились водой, подводники уравняли давление и открыли передние крышки торпедных аппаратов.

– Малый вперед. Боцман, право руля двадцать. Так держать! Приготовить к стрельбе первый и второй аппараты!

Штурман выдал данные для стрельбы:

– Курс цели триста пять градусов, дистанция – девятнадцать кабельтовых, угол упреждения – двадцать пять градусов.

– Прицеливаем корпусом! Рулевой, двадцать градусов вправо!

– Есть двадцать градусов вправо!

– Торпедисты – товсь!

– Есть товсь! – браво ответил старший торпедист.

– Глубина хода торпеды – пять метров, скорость – тридцать пять узлов!

«Акула» плавно, размеренно довернула корпусом упреждение.

– Торпедисты, обеими, с промежутком четыре секунды – пли!

Торпедист нажал рычаг пуска – с шорохом, шелестом, бульканьем хищная «самоходная мина» ушла – семиметровая туша в обхват.

Толчок.

На счет «четыре» подлодку покинула вторая торпеда.

Еще один толчок. В уравнительных цистернах зажурчала набираемая вода – трюмные уравновешивали лодку.

Старпом следил за секундомером.

– Пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три…

Снаружи по корпусу лодки послышались слабые щелчки – это заработал гидролокатор линкора. Поздновато, товарищи империалисты…

Ахнул первый взрыв. Чуть позже грянул второй.

Командир приник к перископу.

В рассветных сумерках четко обрисовался силуэт линейного корабля. Одна из торпед изувечила корму «Нью-Мексико», можно сказать, порвала, а вторая рванула под днищем.