Степан Кулик - Третий не лишний

Скуба поклонился и перевел:

– Ульрих Медный Лоб спрашивает: ты ли тот воин, что убил большого медведя?

– Я…

Викинг кивнул и, не дожидаясь перевода, задал очередной вопрос. Виктор сперва удивился, а потом вспомнил, что русское местоимение «я» соответствует в немецком языке утвердительному «да». Видимо, и в древнескандинавском тоже.

– Ульрих Меднолобый спрашивает, – тем временем заговорил Скуба, – куда и зачем ты тащил его старшего брата Гюрдира-ярла?

«Брат, значит. А так непохожи…»

– Он же был ранен…

Лысый выслушал перевод, но следующий вопрос задал рыжеволосый.

– Бранд Рыжий спрашивает: если ты хотел убить его отца – то почему не закончил дело? А если хотел спасти – зачем нападал?

«А вот и сын нарисовался. То-то лицо показалось знакомым…»

– Я не хотел убивать ярла. У меня к нему…

– Но ведь это ты ударил его копьем в бок? – Скуба почти синхронно продублировал очередной вопрос викинга, перебивая Виктора. Кстати, заданный совсем не вопросительным тоном. Обычно так произносят фразы «добрые» следователи. «Облегчите душу. Мы и так все знаем, а вам чистосердечное зачтется».

Но Лысюк, не чувствуя за собою вины, не собирался финтить.

– Это случайно получилось. Я метил в медведя…

После того как Скуба перевел объяснение, племянник с дядей недоуменно переглянулись, а потом расхохотались. Причем ржали не только они. Похоже, слова Виктора приняли за удачную шутку, если не все, то большинство.

Сперва Лысюк решил, что трелль исказил ответ, но очень быстро сообразил, в чем настоящая причина смеха. Викингам, управляющимся с оружием лучше, чем иной современник владеет столовыми приборами, попросту было невдомек: как можно нанести удар случайно?

Отсмеявшись, лысый встал и торжественно произнес несколько рубленых фраз, ударив при этом себя кулаком в грудь.

– Ты либо очень глуп, либо чрезвычайно храбр, чужак. Если способен шутить в такой час… – слегка запинаясь, торопливо перевел Скуба. – Поэтому я – Ульрих Меднолобый – обещаю, что перед казнью спрошу твое имя и запомню его… Но не сейчас.

Подождем. Ярл еще жив. И если, с благословения Тора и Одина, брат мой Гюрдир Безбородый еще придет в себя, ты будешь говорить с ним, и пусть ярл сам решит твою участь, чужак.

В это время дверь в жилище снова открылась, и белоголовый что-то громко прокричал.

– Дух ярла не хочет возвращаться, – машинально перевел трелль. – Белому ворону нужна помощь еще одного знающего. Пусть кто-то немедленно отправляется за ним, иначе Гюрдир Безбородый уйдет в Вальхаллу навсегда.

Бранд Рыжий вскочил на ноги раньше, чем целитель закончил, и что-то громко крикнул в ответ.

Виктор легонько подтолкнул Скуба локтем.

– Я уже в пути!.. – скороговоркой произнес тот. – Белый ворон мудр и сведущ, он удержит душу ярла в теле до утра. Клянусь, до восхода солнца Ормульв Жнец будет здесь…

Возможно, сын ярла прибавил бы еще что-то не менее пафосное, но в это время северные ворота отворились, и, понукаемая двумя трелями, пара косматых лошадок, пугливо косясь и прядая ушами, втащила внутрь ограды медвежью тушу.

Виктор знал, что увидит, зато все остальные ничего подобного явно не ожидали. Даже несмотря на пантомиму следопыта. Ну, правильно: одно дело побывать на концерте Монсеррат Кабалье, и совсем другое – послушать, как по телефону напоет Рабинович.

Размеры лесного исполина не оставили равнодушными никого, и деревня вновь загудела, как роящийся улей.

– Я рад, что моему брату за пиршественным столом будет прислуживать достойный раб… – Скуба перевел слова Ульриха Меднолобого, даже не дожидаясь просьбы Виктора.

– Отец жив! – оскалился на дядю Рыжий.

– Конечно, Бранд… – кивнул лысый, меряя племянника не слишком добрым взглядом. – Мы все хотим, чтобы наш ярл выздоровел, но Один вершит свои дела, не оглядываясь на пожелания смертных. И если брат мой встанет с ложа, я первый обниму его и забью трехлетнего бычка. Но почему не порадоваться за его душу, зная, что рану Гюрдиру Безбородому нанесла рука храброго врага…

Меднолобый повернулся к Виктору и продолжил, глядя Лысюку в глаза:

– Будь уверен, чужак, ты будешь умирать как подобает тому, кто сразил героя.

«Огромное спасибо, конечно, за честь… – слушая охрипший голос раба, Виктор изобразил лицом каменное спокойствие. – Могли бы и просто шлепнуть. В особо важные персоны никогда не рвался. Как и в киношные герои, которые предпочитают помучиться…»

Его молчание было оценено надлежащим образом и одобрено таким же молчаливым кивком.

– Бросьте чужака в яму, – распорядился Ульрих, а потом громко прокричал вслед племяннику: – А ты отправляйся за Жнецом, Бранд. И не беспокойся, если боги тебя задержат в пути. Я позабочусь обо всем!

Рыжий викинг, успевший уже к тому времени сделать с десяток шагов, запнулся и резко развернулся. Сыну ярла явно не понравилось столь демонстративное поведение дяди, но вопреки ожиданиям он промолчал. Похоже, парень стремительно взрослел.

А Виктора, больше не церемонясь, потащили прочь с майдана. Той самой, ведущей в юго-западном направлении, тропинкой, которую он разглядел сверху. То бишь к месту временного содержания пленников. Хорошо хоть, не пинками…

Сопротивляться двоим дюжим воинам, вооруженным мечами, да еще на глазах нескольких сотен недружелюбно настроенных аборигенов, не имело ни малейшего смысла. Даже без учета того, что Виктор сам стремился попасть в зиндан.

Правда, он предпочел бы осмотреть древнескандинавскую тюрьму в ходе ознакомительной экскурсии, а не изображая экспонат. Но, как говорится, когда сильно приспичит – за неимением гербовой и туалетная сойдет.

Вот где настоящая экономия сил и средств. Может, не эстетично, но, как говаривал незабвенный Папанов в роли Лёлика, дешево, надежно и практично. Обычная яма. Никаких решеток, стен, караульных… Не то что в цивилизованном мире. Или дело не в экономии, а в количестве преступников? Раньше ведь как было: согрешил слегка – заплати штраф или получи батогов и иди работай, нефиг прохлаждаться, пока другие вкалывают. А попался на разбое или убийстве – голову с плеч, и нет проблем. Чего зря харчи на татя переводить?

Все это Виктор успел обдумать, пока охрана неторопливо подводила его к краю этой самой ямы. Еще шаг, и…

За спиной раздался громкий, уверенный голос.

Конвой остановился. Виктор тоже. И даже оборотился. В конце концов, это ж не к конвоирам пришли. И не ошибся. Перед ним стоял корабельных дел мастер Берк.

«Выкупил он меня, что ли?» – мелькнула мысль. Но тут же и канула.

Это позже Христос взял на себя долг отомстить за всех. А в здешние темные времена живут по правилам более понятным: око за око и зуб за зуб. Так что кровников не продают. Тем более чужаков. А то повадятся потом…