Степан Кулик - Дилижансом, дирижаблем

Василий Запашный доставал из котелка, который держал перед ним Кирьян, парующий кукурузный початок. Густо посыпал его солью. Давал пару раз грызнуть брату, кусал сам, а потом – скармливал остаток одному из трех коней. Тот конь, которому доставалось угощение, довольно хрустел на всю улицу и помахивал хвостом, остальные недовольно пофыркивали и терпеливо дожидались своей очереди.

– Угощайтесь, Яков Игнатьевич… – Василий заметил офицера, и очередной початок, миновав Кирьяна, оказался в руках ротмистра. – Еще горячая… Заместо ужина, самое оно.

Никитин отказываться не стал и, только впившись зубами в брызнувшую соленой водой кукурузину, вспомнил, что ничего не ел с позапрошлого вечера. Да и тогда это был не бутерброд, а рюмка коньяка под гвардейский пыж…

– Спасибо, братцы… Намек понял. Обещаю, что не покинем пределы Аккермана, пока не угостимся полноценным обедом. За счет Особой экспедиции. Тем более что ужинать нам, скорее всего, опять не придется.

Нельзя сказать, что речь ротмистра вдохновила казаков, но тем не менее набивать рты вареной кукурузой они перестали.

– Эй, служивый! – Никитин увидел вдали городового и поманил его к себе. – Подойди к нам, братец. Будь любезен…

Городовой старшего оклада имел достаточно опыта, чтобы понимать: раз зовут, значит, имеют на то право. И ротмистр не стал его разочаровывать, сходу предъявив жетон. С представителями власти это простейший и кратчайший способ завоевать расположение.

– Слушаюсь, вашбродь…

На значке не было указано звание Никитина, а он не стал поправлять городового. Наоборот, указал подбородком на котелок.

– Угощайся…

– Благодарствую, вашбродь. Увольте… – скривился тот, как от зубной боли. – Видеть ее не могу. Вторую неделю супруга варит… каждый день. Детишки просят, она и рада… Делов-то. Если б не чайная… – он непроизвольно сглотнул, тем самым выказывая, куда торопился в такую рань… – хоть ложись да помирай.

– Как знаешь…

Никитин настаивать не стал, тем более что казаки уже опорожнили котелок и вернули его хозяину. Местному пареньку, терпеливо дожидавшемуся в сторонке окончания трапезы. Судя по тому, что хлопец принял котелок с поклоном, казаки его не обидели. Рассчитались сполна.

– Ты вот что, братец… Скажи, в вашем городке найдется приличный паромобиль?

Городовой, как бы ощущая неловкость, переступил с ноги на ногу и неуверенно ответил:

– Прошу прощения, вашбродь. Я в самобеглых колясках не шибко смыслю… Пешком или верхом сподручнее… – и тут же задал вопрос, опровергающий предыдущее утверждение. – А вам для гостинца [8] стар., – дорога с твердым покрытием, шоссе/ или по бездорожью ездить? Потому как для асфальту – это одно. А ежели для степи – лучше «зубра» из нашего гаража не найти. Несмотря на то, что у него коробка передач барахлит. Шурин мой, Федька, говорит, третья шестеренка совсем беззубая… Так что если пойдете в управу, берите вместе с водителем.

– Мне для гостинца, братец, – остановил его ротмистр. – Чтоб с ветерком…

– Тады, вашбродь, вам к предводитель дворянства. Лучше его «Самары» аж до Кишинева не найти. Слыхал, в Измаиле у тамошнего коммерсанта «Вольга» имеется. Но «Самара» все равно шибче бегает.

– А говоришь, не смыслишь… – усмехнулся Никитин и протянул руку для пожатия. – Благодарю. Кстати, где дом здешнего предводителя не подскажешь? И как его звать-величать.

Городовой с почтением пожавший руку незнакомого офицера с удовольствием ощутил, как в ладонь к нему перекочевала толстая монета. По размерам, не меньше полтины. Аккурат на штоф водки и полумисок борща с пампушками. Он даже не поверил своему счастью, но поглядеть в руку не решился. Вместо этого, сжатым кулаком указал в нужном направлении.

– Дымоход из белого кирпича видите? Там они-с, вашбродь, и обитают. Валерьян Пафнутьевич Собеский.

Немая сцена, последовавшая за репликой саннэ Анаи, вполне могла оспорить славу знаменитого финала пьесы Гоголя.

Вильнув рулем, Родион, мысленно возблагодарил паромобиль за особенности конструкции, благодаря чему он был не так резв, как легковушки из его прошлого. Да и то чуть не въехал в витрину с лаконичной надписью: «Мясо, сало, кости». Едва-едва успев вывернуть. Трелль полицейского свистка, показала что непроизвольный слалом охранниками правопорядка не остался незамеченным.

– Приехали… – неизвестно что именно прокомментировал Александр и толкнул Родиона в плечо. – Поддай пару! Нам сейчас недосуг с полицией якшаться. До Причальной улицы всего пара кварталов. Там распрощаемся с барышней и машину бросим.

Городовой, не согласный с таким решением, засвистел еще громче. Но двух поворотов хватило, чтобы он потерял их из виду, а других преследователей не объявилось.

Херсон не Санкт-Петербург и даже не Москва. Тут конных полицейских исключительно за окраиной увидеть можно. А городовые, особенно летом, из тени лишний раз выйдут, только если в порту серьезная драка с поножовщиной случится.

– «Цветочная сказка»… – ткнул пальцем в лобовое стекло князь. – Рули туда. Саннэ, надеюсь, вас в салоне ждут, и вы больше не нуждаетесь в нашей помощи? А то, как видите, у нас с господином Зелениным, со временем не очень…

– Князь, – девушка замешкалась с ответом, а потом неуверенно продолжила. – Последняя просьба.

– Конечно… – Александр был сама любезность.

– Вы не могли бы подозвать директора к машине? Не хочу чтоб меня здесь видели. А в сложившихся обстоятельствах, господин Гартнерс единственный, кому я могу довериться… Поскольку он еще и мой литературный агент.

– Хорошо, саннэ… – Александр Даниилович выбрался наружу. – Родион, гляди в оба и если что – сигналь.

Дверь в салон открылась под мелодичный перезвон бубенчиков и менее приятное для слуха, но куда более важное тарахтение амулетов отваживающее злых духов. В особенности тех, что любят усаживаться людям на шею. Князь суеверным не был, но в нынешней ситуации охотно принял бы любую помощь. В том числе и по снятию порчи и сглаза.

Подумал об этом и устыдился. Не пристало христианину в шаманство всякое верить. Поднял руку перекреститься и…

Господь Бог подсобил за искреннюю веру, или амулеты обессилили злых духов, но князь успел увидеть краем глаза, как из складок портьеры высовывается рука с кинжалом.

Убийца действовал бесшумно и не торопясь, выжидая, когда жертва сделает еще один шаг, чтоб ударить наверняка. И должно быть весьма удивился, когда Александр, не стал проходить в салон, а вместо этого с силой пнул портьеру в области паха невидимого врага.

– Твою мать!