Степан Кулик - Дилижансом, дирижаблем

Его мысли прервало урчание в животе, некстати напомнившее, что человек – существо плотское и, увы, требующее не только покоя, но и пищи. Которую, в отличие от времен первобытных, приходиться покупать. А вслед за этим мысли свернули на деньги и то, что случилось намедни.

«М-да… Нехорошо получилось… – Родион хмыкнул и саркастически продолжил размышлять. – Себя-то, зачем обманывать? Нехорошо… Ужасно! Позор! Катастрофа… Даже если пожар не случился, такой кавардак замять по-тихому невозможно. Полиция в любом случае наведается и начнет расспрашивать. А при таком количестве фигурантов, кто-нибудь хоть словечком, да обмолвится о том, что случилось на самом деле. Дальнейшее зависит от урядника. Но рассчитывать на то, что он не проявит заинтересованность, глупо. Как раз за раскрытие странных случаев им и выплачивают премии в Третьей канцелярии».

Родион вздохнул и перевернулся на спину. Обгореть на южном солнце дело не хитрое. А ему только этого для полноты счастья и не хватало.

«В общем, как ни крути, а мое участие будет обнаружено вне всякого сомнения. А там и обвинение в шулерстве всплывет. Бездоказательное, но когда это хоть кого-то волновало? Слухи плодятся мгновенно. И тем быстрее, чем ты усерднее пытаешься их опровергать. Заработать такое клеймо раз плюнуть. Отмыться – почти невозможно. Собственно, на этом и строился расчет незадачливых шантажистов. Что человек из общества скорее откупится, чем рискнет репутацией. И, будь у Родиона свои деньги, он, безусловно, так бы и поступил. Но повесить на себя еще и растрату – увольте. Перебор…».

Родион завозился и снова улегся ничком. Хотелось пить, но вставать и карабкаться наверх, к машине было лень.

«И все же, с купеческой карьерой, как и военной, считай, покончено… «Он шубу украл, или у него украли, не важно. Но дыма без огня не бывает – значит, человек ненадежный». Хоть жизнью Императора присягни, никто в здравом уме не подпустит игрока к деньгам. Короче, куда не кинь – везде клин. Так, может, мне действительно, в жандармы прошение подать? Исчезну на год. А потом переведусь куда-то в Тмутаракань. Со временем – история забудется и можно будет снова в столице появиться… Да и репутация у Особой экспедиции такая, что любой позор смоет. Потому что, если уж принят кто на службу в Личную канцелярию Его Императорского Величества – значит, человек достойный, доверия заслуживающий…»

Глубоко задумавшись над такой перспективой, Родион и не заметил, как задремал.

Снилось ему родное имение, июньский сенокос… Потом, все вместе, и мужики, и бабы бежали к пруду и весело плескались в теплой воде, смывая пот и пыль… И хоть русалок в тех краях не видали исстари, дед Харитон внимательно вглядывался в глубь плеса с берега. На склоне лет он мог избу перед носом не разглядеть, зато человека узнавал в лицо за три версты.

Барчуки купались отдельно от остальных, в специальной запруде. Ее соорудили на мелководье для карликов, но те не слишком жаловали водоемы, предпочитая умываться в ручье. Объясняя это тем, что бегущая вода, в отличие от стоялой, никогда не навредит. Поэтому запрудой в основном пользовались младшие сестрички Родиона. Там они и плескались под его приглядом. Повизгивая от удовольствия… И вдруг – пропали. Обе одновременно! Родион бросился к пруду, но девочек, несмотря на то, что воды было по колени, не увидел. И, вдруг, заметил глядящие из-под воды глаза. Умоляющие… А потом и голос услышал: «Помоги мне… человек… помоги…»

Родион рывком вскочил на ноги и, прогоняя наваждение, затряс головой. Надо ж такому ужасу присниться. Точно перегрелся…

Но тот же самый детский голос снова раздался в его сознании:

– Помоги!

Родион вздрогнул от реальности ощущения. Он даже мог бы поклясться, что заметил место, откуда донесся зов. Вон там, метрах в семи от берега, рядом с тремя, покрытыми водорослями, валунами.

– Бред… Окунусь и в тень…

Родион подошел к воде, сполоснул лицо.

– Нет, достаточно приключений. Надо перебираться в соседнюю губернию, пока здешняя полиция меня не хватилась. Снять номер в гостинице, девочку пригласить… Расслабиться и… как следует выспаться. А то зеленых чертиков можно дождаться.

И все же что-то не позволяло ему просто развернуться и уйти. Не принято среди военных и тем более, гвардейцев, оставлять без внимания призыв о помощи. От кого бы он ни происходил. Даже, если он только чудится.

Родион чертыхнулся, быстро окунулся, окончательно смывая сонливость, и побрел в намеченном направлении, внимательно вглядываясь в толщу воды. К счастью, тут была небольшая отмель, и глубина держалась примерно на уровне живота. А море – достаточно прозрачно.

Каково же было его изумление, когда именно возле трех валунов, Зеленин разглядел на дне странный, продолговатый сверток. Немного расплывчатый из-за оплетающих его водорослей, но размерами и формой наводящий на определенные выводы. Весьма неутешительные и попахивающие криминалом. Родион даже задумался, стоит ли ему влезать в чужие дела и прибавлять себе хлопот, в роли свидетеля связываясь с уголовным департаментом. Утопленнику все равно уже ничем не помочь… И вполне возможно, прислушался бы к доводам разума, если бы в этот миг сверток не пошевелился и не открыл глаза…

Кто-нибудь другой, вполне возможно, ринулся бы прочь, оглашая пустынный берег заполошными воплями, но будущих офицеров, прежде чем научить думать и приказывать, сперва приучали действовать не рассуждая. Поскольку в реальном бою враг очень редко предоставляет время на размышление, и каждое потерянное мгновение может стать смертельным.

Родион быстро нагнулся, ухватил странный сверток поближе к тому месту, где обнаружились глаза, приподнял повыше над водой и побрел к берегу. Теперь, когда находку не прятало море, стало окончательно ясно, что у него в руках рыболовецкая сеть, закрученная вокруг человека!

Как бедняга до сих пор не захлебнулся, оставалось загадкой, но факт оставался фактом. Взгляд у несостоявшегося утопленника был вполне осмысленный. Вот только глаза какие-то странные… На выкате.

Впрочем, в курсантскую бытность, Родиону приходилось видеть, как глаза краснеют и лезут на лоб, если из последних сил задерживать дыхание. Так что он не стал приглядываться, а тактично отвел взгляд. Да и куда спешить? Сначала первая помощь, а уж потом смотрины и расспросы.

На берег выбрался быстро, а вот дальше пошло хуже. Сеть запуталась так, что не поддавалась никаким усилиям.

– Извини, братишка, но придется тебя ненадолго оставить. Сбегаю к машине за ножом… – в запарке Родион чуть не брякнул: «Ты только не уходи никуда…». Но вовремя спохватился и только промямлил невнятно: – Живой?