Сергей Каменков-Павлов - Проект «Парадокс»

– Какой успех-то хоть?

– Пришла первичная документация от наших лабораторных крыс! Проект практически готов. Осталось около двух лет на доводку, и мы проведем первые испытания нашего «Парадокса».

– Ты знаешь, это настолько амбициозная штука, что меня смущает даже сам факт испытаний…

– Если честно, меня тоже. Но ничего не поделаешь: сказали «а», нужно говорить и «б».

– У нас самые блестящие ученые и новейшее оборудование. Мы не можем облажаться.

– Не можем облажаться? Да все что угодно может пойти не так. Наливай.

Бутылка с водкой булькнула по три раза, и мужчины подняли стопки.

– Ну, за начало?

– За начало!

– Вот если говорить правду, ученые волнуют меня меньше всего. Яйцеголовые, они и есть яйцеголовые. Меня волнуют бойцы.

– У них отличная подготовка! Взять хотя бы Александрова.

– Александров – фактически наш единственный шанс. Все остальные не дотягивают по разным причинам. А теперь представь, что его грохнут в одной из операций твоего чертового «Слепня».

– Это необходимость. Никто в России не дает такую подготовку, как «Слепень». А Голицын, каким бы говнюком он ни был, своих в обиду не дает.

– Вздрогнем?

– Давай.

– Ах, хорошо пошла. В общем не волнуйся, дружище. Если Александрова убьют, найдем кого-нибудь еще.

04 сентября 2078 г.

Австралия, г. Канберра

Лаборатория «Genetic Advancements, inc»

Отбросив клавиатуру, Дуг Эйвери издал стон и бессильно уронил голову на сложенные руки. Их исследования приняли весьма непредсказуемый оборот. Подопытные животные, увы, вовсе не омолаживались. Они обретали возможность восстанавливать ткани, это правда. Однако платой за регенеративные способности была, как ее назвали ученые, околосмерть . Клетки начинали перестраиваться под воздействием вируса только после того, как сердце носителя существенно замедляло ход, легкие почти прекращали «дышать», кровь начинала циркулировать неохотно, толчками. Самое главное – нервная активность сводилась к минимуму, позволяя носителю сохранять некоторые двигательные функции и некоторые рефлексы, однако же мышление отключалось, крысы становились неспособны даже на элементарный проход по лабиринту.

Самое ужасное заключалось в том, что вирулентность этого штамма была довольно высокой: поместив четырех крыс в одну клетку, исследователи увидели, что «околомертвая» крыса довольно быстро покусала всех здоровых. Те при этом кусались в ответ, но она никак на это не реагировала. В результате вирус довольно быстро их подчинил. Инкубационный период составлял примерно одну минуту.

Все это было настолько страшно и омерзительно, что Дуг приказал повысить температуру в тестовой лаборатории до 120 градусов по Цельсию, уничтожив там все живое. С таким вирусом лучше было не рисковать. После того как датчики показали, что живых микроорганизмов более не наблюдается, Дуг ушел к себе, пытаясь в сотый раз понять, что же они сделали не так.

Услышав за спиной шаги, он, поморщившись, повернул голову. Это была Салли, его помощница. В последнее время она работала как проклятая, пытаясь найти варианты модификации вируса, но все было безуспешно.

– Что ты решил, Дуг?

– Я решил, что мы уничтожим все документы по тому, что у нас получилось, и начнем все сначала.

– Зачем?

– Наши эксперименты явно зашли не туда. Ты и сама это видишь. Мы не можем так рисковать. А если вирус от крыс передастся людям? Ты вообще представляешь, что начнется?

– Но сроки по контракту…

– Плевать я хотел на сроки по контракту. Ты не забыла, какую ответственность мы, вирусологи, несем перед миром?

– Дуг, послушай, мне просто надо препарировать одну крысу и понять…

– Я запрещаю тебе это делать. Риск совершенно не оправдан. Все понятно и так.

– Но Дуг…

– Никаких но, Салли. Разговор окончен. Сейчас мы все пойдем спать, а завтра на свежую голову будем искать новые подходы.

– Хорошо, – кивнула Салли.

Спустя два часа после того, как последний сотрудник покинул лабораторию, темная фигура прошмыгнула с парковки к главной двери. Приложив карточку к сканеру и прочитав «Добро пожаловать, Салли Уильямс», девушка вошла в коридор. Удивленный охранник привстал со своего места, но Салли жестом усадила его обратно.

– Не волнуйся, Пит, я ненадолго. Через часок уйду, надо кое-что перепроверить.

– Конечно, миссис Уильямс, я не буду вам мешать.

Переодевшись в костюм биозащиты, Салли взяла двух крыс и прошла в тестовую лабораторию. Запечатав за собой дверь и убедившись в том, что герметичность соблюдена, она поместила подопытных в клетку и ввела одной из них остатки штамма.

Прошло тридцать секунд. Крыса начала слабеть и вяло подергивать лапками. Еще через десять секунд она упала на бок, нижняя челюсть ее задрожала. Еще десять секунд, и из пасти потекла жидкость. Вторая крыса забилась в угол, с ужасом наблюдая за своей «сестрой». Глаза первой крысы закрылись. Вторая подошла к ней и начала слизывать со дна клетки ее выделения. Салли скривилась, вытащила живую крысу и поместила в другую клетку на полу у себя за спиной.

Развернувшись, Салли вскрикнула. Зараженная крыса нетвердо стояла в углу клетки и смотрела на нее мутными белесыми глазами. Зрачок посветлел настолько, что был практически неотличим от белка. Преодолев отвращение, Салли, соблюдая все меры предосторожности, взяла щипцы и перенесла с их помощью «околомертвого» грызуна в «отсек для вивисекции», как его называли ученые. Разумеется, живые организмы там не вскрывались, однако Салли сейчас собиралась сделать сомнительную с точки зрения гуманизма операцию: вскрыть животное, не умерщвляя его.

Закрепив голову и лапы грызуна в тисках, Салли сделала надрез скальпелем… Кишечник несчастной крысы был покрыт зеленой слизью, которую сканирование Эйвери было не в состоянии зафиксировать. Победно вскинув руки, Салли взяла мазок и положила его в отдельную пробирку. Второй надрез, на сей раз головы. Взглянув на крысиную морду, ученая невольно отшатнулась. Хвостатое чудовище смотрело прямо ей в душу, не моргая и не сводя глаз. Кишечник, покрытый зеленой слизью, медленно сползал из ее брюха на стол, из разреза между ушами сочилась кровь, но все это, казалось, мало волновало зажатое в тисках животное…

Взяв себя в руки, Салли вновь шагнула со скальпелем к столу, но вдруг почувствовала резкую боль в лодыжке. Посмотрев вниз, она увидела под ногами вторую крысу, которую перенесла в другую клетку, и поняла, что забыла закрыть ее. Вторая крыса тоже смотрела на нее белесыми глазами. После слизывания желудочного сока первой крысы, вторая трансформировалась и укусила вирусолога. Снизу на нее смотрели те же белесые глаза. Талантливый двадцативосьмилетний ученый Салли Уильямс поняла, что выделения зараженной штаммом крысы оказались ядовитыми, и ее охватила жуткая паника. Взвизгнув и отбросив крысу ногой, она бросилась к двери. Дверь была запечатана. Салли начала барабанить по ней руками. Бесстрастный голос сообщил: «В среде тестовой камеры обнаружены незарегистрированные организмы. Дверь не может быть открыта. Вы хотите прервать эксперимент?»