Сергей Каменков-Павлов - Проект «Парадокс»

– Скажи, Том, а… все, что между нами было, это было по-настоящему? Могло ли это произойти, если бы я была не президентом, а, скажем, простой девочкой из Миссисипи?

– Ну что ты, Сандра, – Том нутром почуял, что в эту самую секунду решается его судьба, – конечно, могло. Твой статус скорее мешал нам, чем помогал!

Сандра с теплой улыбкой наблюдала за тем, как излагая эту мысль, Томас нервно чесал левую бровь. Внутри у нее бушевал ураган, но как опытный политик она не подала виду.

– Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы вытащить тебя из этого дерьма, Том!

– Спасибо, госпожа президент, я ценю вашу поддержку. Ведь я за вас голосовал, – подмигнул ей Том на прощание.

Когда она захлопнула дверь, к ней подскочил Причард и начал с жаром убеждать ее в том, что Том – предатель и что он готов представить ей все доказательства.

– Джо, – остановила она его жестом, – Джо, успокойтесь. Я знаю, что он предатель.

– Вы… вы знаете?

– Конечно, знаю. Скажите-ка, в каких штатах разрешена смертная казнь за государственную измену?

– В Арканзасе, Калифорнии, Колорадо, Джорджии, Иллинойсе, Луизиане, Миссисипи, Миссури и Вашингтоне, – Причард не понимал, к чему она клонит.

– В каких из этих штатов разрешены способы казни, отличные от смертельной инъекции?

– В Арканзасе – электрический стул, в Миссури – газовая комната, в Вашингтоне – повешение.

– Я хочу, чтобы суд проходил в Арканзасе. Я знаю, вы можете это устроить. И никакой огласки, Джо, договорились?

– Хорошо, я все устрою.

– Вот и отлично. Премного вам благодарна, а теперь проводите меня до автомобиля, пожалуйста.

– Да, госпожа президент, – Джо Причард смотрел на главу государства с уважением. Как же она его раскусила? По пути до лимузина каждый думал о своем: директор ЦРУ – о том, кому дать распоряжение разобраться со шпионом, а Делавер – о своем новом фаворите, чернокожем ассистенте Джейсоне. У него была очень соблазнительная задница.

03 января 2079 г.

г. Пекин, квартал Чжуннаньхай

Чоу Чан был вне себя от ярости! Американцы схватили их крота в Белом доме. Но самое отвратительное было не в этом: по донесению «Паука» Кима от этого крота собирались избавиться.

– Ху, ты должен что-то сделать. Это безумие.

– Это не безумие, товарищ генеральный секретарь, а разведка. Агент Хамелеон знал, на что шел. Каждый агент, действующий «на холоде», прекрасно понимает, что в случае провала он сам по себе.

– Но мы не можем оставить его в лапах этих уродов!

– Именно так мы и поступим.

– Сделай официальное заявление, запрос.

– Официально признать наличие разведывательно-агентурной сети на территории суверенного государства? Может, лучше я просто застрелюсь прямо здесь?

– Хорошо, но есть же какие-то дипломатические каналы? Может, предложить им какой-то обмен?

– Агентов такого уровня мы не ловили, и, я надеюсь, на нашей территории просто нет подобных оперативников. К тому же, нам ничего не сообщили по дипломатическим каналам, а это может означать только одно…

– …его собираются убить.

– Совершенно верно. Причем не просто убить, а официально казнить за измену – он же гражданин США.

– Дьявол! – Чан понимал, что он ничего не может сделать, никак не может помочь провалившемуся агенту, но тут разум услужливо подкинул ему еще одну лазейку, – а как насчет Делавер?

– В смысле?

– Ты несколько раз сообщал мне, что он с ней спит. Помнишь, мы даже выпивали за его удаль?

– Да, было дело.

– Может, она его помилует?

– Как раз наоборот, она настояла на том, чтобы его судили в штате, где разрешена смертная казнь.

– Откуда такая информация?

– От очень надежного источника.

– А подробнее?

– Я не знаю, со мной этой информацией поделился Лю Цун.

– Лю? У него, что, своя агентурная сеть?

– Конечно же, нет. Но у него есть свои каналы.

– И ты не удосужился выяснить, кто его контакт? Ничего себе глава разведки!

– Нет. По двум причинам. Во-первых, одно из основных правил этики разведки гласит: если человек не хочет раскрывать имя своего информатора, это его право. Но и все риски на нем. К примеру, многие мои подчиненные не раскрывают имен своих информаторов, и я допускаю это.

– Удивительно. А что за вторая причина?

– А вторая, главная, причина заключается в том, что, если Лю почувствует, что я суюсь в его дела, он перестанет делиться со мной информацией. Мы с ним сотрудничаем уже больше восьми лет, и ни разу не было так, чтобы данные, которые он пометил как сверхнадежные, оказывались неверными.

– И все-таки хотел бы я знать, что это за таинственный источник в Вашингтоне.

– Попробуйте. Но сильно не обижайтесь на Лю, если он вам откажет. Это нормально, – Ким встал и поправил свою униформу, готовясь выйти.

– Еще один вопрос, Ху. Если, конечно, он не нарушит еще какое-нибудь из основных правил этики разведки!

– Слушаю вас, товарищ генеральный секретарь.

– Где вы откопали агента такого высокого уровня европеоидной расы?

– Сейчас уже все равно, так что с удовольствием расскажу. Как вы знаете, у нас есть несколько тысяч «спящих» агентов – это люди, которые должны ассимилироваться в странах – вероятных противниках без какого-либо определенного задания.

– Да, я слышал об этом, – кивнул Чоу.

– Мой предшественник не зря ел свой хлеб. Он провел блестящую операцию по обучению и внедрению таких агентов в США и России. Сейчас мне практически нечего делать по этому направлению, хотя лет через десять, возможно, придется снова поднапрячься… Ну, неважно. В общем, одна пара таких агентов, которая сначала изображала семью, а потом и стала семьей, поселилась в Оклахоме. Когда интерес к ним со стороны разведки США угас, они решили взять приемного сына. Посетив детский дом, они выбрали самого побитого судьбой ребенка, которого звали Томас. Его родная семья жила в трейлере, мать не работала и беспробудно пила, отец долгое время работал подсобным рабочим. В конце концов, когда отец пытался выгнать мать, которая в очередной раз избила маленького Томаса, та взяла дробовик и высадила в мужа пять зарядов, прямо на глазах у сына. Шестой она выпустила себе в голову, когда чуток протрезвела и поняла, что натворила.

– Какой ужас…

– Да. Зареванного Тома, шести лет от роду, нашли без сознания в трейлерном парке и определили в детский дом, где после этого он целый год доказывал более жестким сверстникам свое право на спокойное существование. За это время ему дважды ломали челюсть и избивали до полусмерти. Семья шла на огромный риск, пытаясь усыновить агрессивного подростка, но этот риск оправдался на сто процентов. Окружив Тома любовью и заботой, они направили его жесткий характер в нужное русло, ну а методички, составленные моим предшественником, помогли привить ему правильное мировоззрение и ценности. Они сумели показать ему то лживое основание, на котором стоят США. Ну а в восемнадцать лет, когда они почувствовали, что он готов, рискнули еще раз…