Константин Калбанов - Несгибаемый. Не буди лихо…

— Верю, Иван Николаевич. И в то, что все слесари работали не за страх, а за совесть, тоже верю. Потому у меня вопрос не по этому поводу. На моем грузовике нужно будет в кузове сладить двойные полы. Да ладные, из хорошей доски, чтобы не прогибалось.

— К чему это? В доске весу дополнительного будет пудов на двадцать. А мы вроде как хотели облегчить грузовики.

— Знаю. Но надо. Да еще и учти, что в получившемся тайнике я груз повезу. Около тонны. Не гляди так. Сделаешь сам, и ночью. В помощники себе возьмешь одного, не больше. Сам гляди кого, но только учти, никому ни слова, — Петр внимательно посмотрел на Николаича.

— Кхм. Сделать-то сделаем. Не вопрос. Возьму с собой Серафима, из того клещами слова не вытянуть. Только…

— Иван Николаевич, ты мне веришь?

— Кхм. Верю, Петр Викторович.

— С вас только работа, и молчание. А я даю слово, что вам это никак не аукнется. Но не обессудь, рассказать к чему мне это, я не могу.

— Какой просвет-то оставлять? — покряхтев в последний раз, поинтересовался заведующий.

— Пару вершков [7] 1 вершок = 4,445 см = 44,45 мм , не больше.

— Сделаем, Петр Викторович, не сомневайтесь.

— Вот и ладно.

Что же. Здесь вроде все. Ивана Николаевича учить, только портить. И то, что вопрос как бы не по механике, не имеет никакого значения. Это в мире Петра, без труда найдешь того, кто понятия не имеет с какой стороны браться за топор и пилу. Здешний народ работать умеет. Есть конечно и неумехи. Но это по большей части бездельники. Либо народец лихой, у которого специализация совершенно иная.

Петр прошел в заводоуправление, намереваясь тут же проследовать в конструкторское бюро. Александра, получившая дополнительный стимул для работы, пропадала сейчас там. Обдумывала новую концепцию и прикидывала силы и средства, необходимые для воплощения новой задумки. Вот и пусть горит на работе. А то взяла моду за руль прыгать. И чтобы непременно в автопробеге. Пусть корпит над чертежами. Для чего-то же она заканчивала университет.

В здание вошел с внутреннего двора, поднялся на четыре ступеньки, выводящие на уровень первого этажа. Он уже начал подниматься на второй этаж, где и располагалось конструкторское бюро, когда его окликнул вахтер.

— Петр Викторович.

— Слушаю тебя, Алексей, — обернулся Пастухов.

— Тут к вам посетитель. Я позвонил в гараж, да мне сказали, что вы уже ушли.

— Я понял. Ну, пропусти.

Петр окинул мужчину лет тридцати внимательным цепким взглядом. При этом невольно слегка прижал руки к телу, ощущая твердость находящихся в наплечных кобурах пистолетов. Вроде гость и не представлял собой ничего особого. Эдакий хлыщ, с рассеянным и в то же время любопытным взглядом. Пусть и строен, но вовсе не выдающихся статей, где-то даже элегантен.

— Разрешите представиться, Мезенцев Илья Иванович.

— Пастухов Петр Викторович. Чем могу быть полезен?

— Мне посоветовал к вам обратиться господин Потапенко.

— Григорий Юрьевич?

— Именно. Это относительно озвученного им предложения.

— Ясно. Прошу в мой кабинет. Там нам никто не помешает.

Кабинет располагался на втором этаже. Просто так удобнее. Ведь там же были кабинет Кессениха, и конструкторское бюро Александры. А Пастухову в своем кабинете подчас и заняться-то было нечем. Ну вот такой он начальник. Всеми делами в основном заведовал Отто Рудольфович. Петр же был на положении свадебного генерала. С его знаниями и навыками, самое лучшее было отойти в сторону и не мешать работать другим. Разве только неизменно держать руку на пульсе.

— Итак? — закрыв за ними дверь в кабинет, поинтересовался Петр.

— Позвольте я угадаю. Вы были в гараже, а значит наверняка отдали распоряжение об устройстве тайника.

— Вам не откажешь в прозорливости.

— Работа такая, — легкомысленно пожав плечами, ответил гость. — Капитан разведотдела Генерального штаба, Мезенцев.

— Ясно. Значит, основной заказчик пожаловал.

— Так и есть. Если вам нетрудно, прикажите вашим людям прекратить работу.

— Она и не начиналась. Я распорядился сделать все ночью, — возразил Петр.

— Превосходно. Я так понимаю, что как минимум один человек в курсе неких приготовлений с вашей стороны?

— Двое. Но это надежные люди.

— Я ничуть в этом не сомневаюсь. Но все же их нужно будет препроводить к нам, для беседы.

— Будете отбирать подписки? — догадался Петр.

— Будем, — отбросив легкомысленный тон, серьезно ответил капитан, — не в шутки играем. На кону десятки тысяч жизней, если не больше.

— Я все понял. Что-то еще?

— Грузовик нужно будет отогнать в наш гараж. Там его переоборудуют согласно новым задачам.

— Вы в курсе, что наш отлет назначен на послезавтра?

— Разумеется. Вы сможете забрать свои авто уже завтра, скажем в два часа пополудни.

— Уверены, что сумеете переоборудовать сразу два авто?

— Два? — удивился капитан.

— Именно. Сами посудите, два грузовика, отличающиеся друг от друга только наличием дополнительного моста привода, а оборудованы для дальнего перехода по-разному.

— Н-да. Об этом мы как-то не подумали. Впрочем. Два, значит два. Кто их отгонит?

— Эти двое и отгонят, — пожал плечами Петр, имея ввиду зав гаражом и слесаря.

— Отлично. Вот адрес. Их там будут ждать, — мужчина быстро что-то записал на листке блокнота, после чего вырвал его, и протянул Петру.

Н-да. Вот оно значит как все закрутилось. Впрочем, тот факт, что разведка ничего не пускает на самотек, уже обнадеживает. Куда меньше вызвало бы доверия, если вопросы с перевозкой полностью легли на его плечи. А так. Уже неплохо. Хотя риск конечно же все одно остается. Но когда знаешь за что рискуешь, оно куда как легче.

Кстати, Петра немало удивил тот факт, что разведка и контрразведка фактически сведены в одно ведомство при Генеральном штабе. Просто есть два отдела – разведка и контрразведка. В его мире вроде бы это были совершенно разные структуры и к Генеральному штабу не имели никакого отношения. У них вроде как была своя разведка, ГРУ.

Впрочем, сейчас по факту идет становление всех этих силовых структур. И вообще, этот процесс вечный. К примеру сейчас пограничная стража, находится в ведении министерства финансов. В то же время, казачьи части, так же охраняющие границы, подчинены военному министру.

Словом, ничего удивительного в том, что местная структура власти и силовиков отличаются от его мира. Да он и у себя-то не больно был в курсе относительно этого вопроса. А уж здесь и подавно. Правда, местные реалии у него еще была возможность изучить, чего никак не сказать о потерянной для него Родины.

Воспоминания о потерянном навеяло тоску. Случалось с ним такое. Не понять отчего, но вот так нахлынет порой, и словно пыльным мешком накрывает. А ведь казалось бы, ничего его в том мире и не держало. Все дорогое и родное он обрел здесь. Но… Возможно причина в том, что он так до конца и не вписался в этот мир, будучи представителем более позднего времени.