Александр Бочков - Лучшие из худших. Предложение наблюдателя

- Задачи ясны ? Вопросы есть ? Вопросы задавать не стали – каждый уже думал, что и как надо сделать для решения поставленной задачи. - Мне еще к Пуганову - в 22ю танковую и в 42ю стрелковую к Лазаренко надо заехать для постановки задачи, а потом к летунам и пограничникам. Да и последнее. Ни смотря ни на что не контратаковать врага – только обороняться до подхода основных сил. Пятиться, обороняться, но не контратаковать. - А почему ? – подал голос нач.штаба.

- Соотношение обороняющихся к наступающим – 1 : 3. На вас наступают три немца – их может остановить один боец и остаться в живых – окоп защищает. Если пойдут в атаку наши бойцы – соотношение будет в пользу немцев, а наши будут на виду. Отбить то позицию можно, только кем оборонять, когда в атаке погибнет половина. К немцам подойдет подкрепление – оно на той стороне реки. А к вам когда еще оно подойдет… Майор козырнул и вышел из кабинета. Следом за им пошли его подчиненные, оставив командиров решать новые задачи, поставленные посланцем самого Сталина. Я сделал все, что мог, для того, чтобы немцы не застали наших врасплох, как в том роковом году – подумал я, направляясь на "Эмке" к танкистам в 22ю танковую…

Глава двадцать четвертая

Первый шаг в неизвестность…

- Ну ты дал командир ! Я до последнего не верил, что все так легко прокатит.

- Командиру надо верить товарищ капитан НКВД, что в армейском звании равняется подполковнику. Иначе не сработаемся.

- Вот теперь я верю, окончательно и бесповоротно. А ты знаешь, я такой кураж поймал ! Я встал за спиной у особиста, а от него страхом так и тянет !

- Не увлекайся, а то таких дров наломаешь. Не чета тебе с катушек слетали – насмешливо осадил его я . - А сам то ты как ?

- А никак. Помнишь, я сказал вам, что для меня здесь проблем не будет? Главное, в любом месте понять модели поведения. В этом мире такие модели были навязаны российскому народу в 1918 – 20 году группой евреев, прорвавшихся к власти, а не Сталиным, как утверждают всякие дерьмократы и горе – писатели. Модели простые в понимании: прав тот, кто сильнее и, если кто то поступает так, значит он имеет на это право. Поэтому майор или даже капитан может дать в морду генералу и даже маршалу, а тот утрется и промолчит – значит майор имеет на это право. Но надо действительно иметь право, иначе… Вот выходит из за линии фронта группа окруженцев – пять, десять, двадцать человек. Их к особисту – сдать оружие и на допрос. Одного допрашивают, а девятнадцать ждут своей очереди. А если выйдет сто человек, да с оружием: с пулеметами, автоматами, пистолетами, гранатами; в хорошей форме, пусть и ношеной. Что будет делать особист – требовать сдать оружие – а ты нам его выдавал ? Требовать командира на допрос: приходи на передовую и спрашивай что надо, а не допрашивай и - в свободное время. Что – приедет с взводом права качать в роту, вооруженную и сплоченную вокруг командира ? А в роте закон: с Дона выдачи нет ! И что он сделает – пригонит роту НКВД, чтобы арестовать всю боеспособную роту ? А кто воевать будет? Не дадут ему этого сделать. Запомнить – запомнят, да и припомнят при случае. И еще одна модель для любого времени и любого строя: - нужно быть необходимым ! Значит надо поставить себя так, чтобы быть нужнее, чем этот самый особист. Их много - таких как мы – нет вообще. Для этого и нужно сделать так, чтобы мы были этими самыми – нет вообще ! А как это сделать я знаю. Но главное – это поменять модель поведения в этом мире. Сергей, внимательно слушавший меня замялся.

- Что у тебя ? Вижу, что хочешь что то сказать. Давай, говори…

- Да вроде неудобно как то… - Тогда не говори – равнодушно промолвил я.

- Понимаешь, я вроде как стукач какой то, доносчик – про своего коллегу хочу сообщить. - Это ты про Марата что ли ? - Так ты знаешь ?

- Что я знаю – я знаю. А вот то, что знаешь ты - знаешь только ты. Так что или говори, или закроем тему.

- Понимаешь – начал неуверенно Сергей – перестал мне нравиться Марат последнее время. Стал вести какие то странные разговоры, расспрашивать о тебе, как бы невзначай. Про способности твои, про машинку твою. Особенно изменился он после той успешной операции с долларами и наркотиками.

- Еще бы – хапнуть такой куш и при этом никаких последствий.

- Вот и пошли у него с той операции и с изьятия продуктов со склада разные разговоры да осторожные расспросы и намеки.

- А что за разговоры ?

- Ну, если мы вместе, значит у нас не должно быть тайн друг от друга. И с машинкой этой – вдруг что с тобой случится, а остальные не знают, как с ней работать. Вот и придет всем полный звиздец.

- Ну а ты сам как думаешь ? улыбнувшись поинтересовался я.

- Вот ты лыбишься, а все ведь очень серьезно.

- Как у тебя все запущено Серега. Я же только что говорил – КОМАНДИРУ НАДО ВЕРИТЬ ! Лохов и дураков так и ловят: бросят для затравки немного правды, а потом – лапшу, лапшу, лапшу на уши ! А они дураки и верят. - Я по твоему дурак и лох ? – всерьез обиделся он.

- Конечно ! Ты либо веришь мне и тому что я говорю и делаю - либо всяким Маратам. Неужели ты думаешь, что я не знаю или не продумываю все, что я делаю ! Сейчас, единственный и последний раз я доказываю тебе свою правоту, но если ты во мне еще раз усомнишься – нам с тобой не по пути . Понял ? Cергей хмуро кивнул. Я вытянул из ножен скрытого ношения клинок. Сергей насторожился. Расстегнув китель, я задрал гимнастерку с майкой, обнажив живот. – Смотри ! Нож вонзился в живот. Я слегка наклонился, чтобы кровь не попала на бриджи и повел лезвие влево, разрезая брюшину. Глаза у Сергея полезли на лоб. Выдернув нож я наклонил лезвие, чтобы стекла кровь. Сергей не отрываясь глядел как разрез стягивался бугрился рубцом, рубец рассасывался, толстый шрам уменьшился и вскоре совсем исчез. Осталась только свернувшаяся кровь, но и она опала хлопьями на землю. На месте пореза была гладкая кожа. Сергей поднял на меня растерянный взгляд.

- Понял ? Сергей ошеломленно кивнул. - И запомни вот еще что. Тебе придется расти в званиях и я не хочу, чтобы мои командиры были тупыми солдафонами. Поэтому по любому непонятному вопросу обращайся – разьясню все подробно. Как сейчас: что такое стукачество и что такое долг…

- Что такое стукачество ? Это доведение сведений до компетентных органов с целью получения личной выгоды. Что такое долг – это доведение сведений до компетентных органов с целью предотвращения нанесения ущерба многим, в том числе и тому, кто сообщает. Но, на первом месте, с большим отрывом – многим ! Вся эта сраная интеллигенция доносила либо для своей личной выгоды, либо «из любви к искусству» то есть из желания доносить, но опять таки только к своей выгоде. - Это как ? – удивился Сергей.

- Да просто. Донес - человека посадили, а доносчик тихо радуется в душе, представляя страдания посаженного и видя страдания его близких. Или того хуже – считает себя вершителем человеческих судеб. Тайным, естественно, но тем более значимым, для него самого. Захотел изменить чью то судьбу – написал донос и все. А по жизни такой «вершитель» - никчемность, ничтожество ! А теперь о долге. Пример – пионер Павлик Морозов. Отец и другие кулаки спрятали зерно, чтобы не отдавать голодающим рабочим и их детям. Не буду сейчас говорить о тонкостях политики – мальчик вырос в крестьянской семье и знал, что такое голод. И он сообщил о том, где спрятано зерно. Чтобы рабочие, жены и дети не умерли с голода. Он думал не о том, что его наградят, или поставят начальником на хлебную должность. Он думал о умирающих с голода ! Это – долг ! А то, что его хитрые взрослые раскрутили сказать кто прятал зерно – так это тоже не грех, хоть и против родного отца. Не надо было прятать и в будущем такие уже не будут прятать. Наука будет остальным. Хотя это тема – отдельный разговор. Или вот еще: одна дамочка из демократических борцов против тоталитарного советского режима рьяно выступала против него – типа Новодворской. И главное: были у нее на это все основания. Ее отец, по ее заверениям честнейший человек, преданный душей и телом партии, правительству и товарищу Сталину был арестован в годы чистки и расстрелян. Налицо – пострадавший от чудовищного тоталитарного режима злобного монстра Сталина. Только из ее сведений о отце прорезалась одна маленькая, но очень важная деталь: ее отец был личным адьютантом Тухачевского !