Александр Бочков - Лучшие из худших. Предложение наблюдателя

– Так вот. Первое – ни в коем случае не передвигайся на открытой местности или без зенитного сопровождения. Второе – не атаковать в лоб танки - это засада. Самим устраивать засады, используя для этого дальнюю разведку на мотоциклах. Третье – ни в коем случае не бросайся в последний бой на таран. Немцы восстановят танк и посадят в него другой экипаж, а вот наши танковые войска комдива так быстро не получат – негде взять. Теперь совет – не отходи сам, соединись с 42й стрелковой дивизией и отходи вместе с ней. Да и 6ю стрелковую прихватите. Пока есть время, наладьте взаимодействие. Думаю с комдивом 42й у тебя получится. Если у них не будет хватать техники для перемещения – сажай на броню, как десант. И зенитки у них есть. Последнее – есть у меня на тебя виды. Выживешь, не загубишь по - напрасну людей и технику, я тебя найду. Там и поговорим предметно. Так что тебе решать…

По этим местам будет идти много отступающих, аж от самого Бреста, поэтому будет из кого выбирать в самом начале формирования подразделения. А план закрепления и создания нужности в этом времени прост: из пришедших со мной и отступающих создается подразделение, которое начнет вести диверсионную работу в тылу противника. Но главное – освобождение из плена бойцов и командиров – естественно тех, кто захочет драться с врагом за свою Родину. И пополнение подразделения за счет желающих войти в него. Планы, конечно Наполеоновские, но тем не менее, реально осуществимые. До обеда занимались расстановкой всего по заранее намеченному плану. Ставились палатки, армейские койки, создавалась система рассеивания дымов от генераторов и двух походных кухонь на топливе и одной – пока, на электричестве. Переброшенные в это время две десятитонные цистерны – емкости под топливо врыты в землю на половину и одна пятитонная (из пластика)стояла в стороне. Закончив размещение, после обеда, дал время час, на отдых. Сам в это время, захватив термоконтейнер, прыгнул к ближайшему складу с горючим. И угадал ! Его готовили к подрыву. Войдя в невидимость вырубил всю охрану и подрывников – было их всего то шесть человек. Связав и стащив их в караулку прыгнул к себе. Срочно погрузив пятитонку в 66ой ,вместе с десятью бойцами перебросил нас в хранилище. Охрана пришла в себя (не стану же я калечить своих) и матерясь требовала их выпустить. Выпустили но оружие не дали. Во избежание. Я предьявил удостоверение майора НКВД и все претензии отпали сами собой. Залили пятитонную цистерну, отправили машину во главе со мной, а Сергей, мой зам остался с остальными на охране. Вернувшись на базу, скатили с помощью заранее сделанной платформы на подшипниках пятитонку рядом с десятитонником, оставили перекачивать электронасосом, а сами рванули за следующей партией, уже в бочках. Так забрали и перекачали все топливо: и бензин и солярку и масло и отбыли во свояси оставив охрану поджигать и уничтожать то, что осталось. Отдохнув, приступили к боевому слаживанию взаимодействия с применением средств связи - с наушниками и портативными рациями связи. На наших частотах никого не было – можно было говорить свободно, а вот их частоты: и наши и немецкие мы могли прослушивать свободно. Все непроизвольно прислушивались не слышно ли разрывов и грохота типичных признаков боя, но все было тихо, только время от времени в небе гудели моторы: неизвестно – наши, или немцы – густые кроны деревьев скрывали их от нас, а нас от них. Ну и слава Творцу ! До Бреста отсюда 120 – 130 километров и война доберется сюда только на третьи сутки. Вечером, после небольшого отдыха провели, разделившись надвое – 10 на 12 максимально приближенную к боевой схему нападения с целью нейтрализации защищающихся. Появились первые мелкие ссадины и травмы. И первое бурчание нашего военврача – Ольги: занимаемся мол ерундой, только травмируем себя. Было очень неприятно видеть молчание бойцов, в ответ на некомпетентное замечание врача, тем более моей любовницы. Вспомнился Стенька Разин с персидской княжной и претензиями товарищей – нас на бабу променял ! Я очень резко оборвал ее:

- Вы, товарищ военврач занимайтесь своим непосредственным делом, а свое мнение, а тем более свои комментарии оставьте при себе! Здесь есть кому решать, что необходимо делать, а что нет. Тут вам не там. Здесь каждый должен заниматься своим делом. И заниматься высокопрофессионально. Болтунов и советчиков в моем подразделении не будет. Вам ясно ! Ольга вспыхнула. С ней никто не разговаривал в таком тоне. Тем более такое услышать от меня. – Я НЕ СЛЫШУ ОТВЕТА ! Она вскинула голову, чтобы ответить такой же грубостью и в таком же тоне, но я ее опередил:

- Прежде чем что то сказать подумай, чтобы потом не пришлось жалеть о сказанном. И еще одно – для тебя и для всех. Прежняя жизнь и отношения остались там. Здесь – отношения сугубо деловые и уставные, по крайней мере на людях. Ну а некоторые вольности в обращении к командиру надо заслужить. Д Е Л О М ! Обращение ко мне – товарищ командир. За вами остаются ваши звания с того мира, изменяющиеся по вашим делам или в сторону повышения, или в сторону понижения. И последнее: с этого момента начинаем жить жизнью Советского Союза. Все разговоры, обращения, желательно и разговорная речь – на уровне Союза. Забыть и не вспоминать даже между собой, что мы пришельцы оттуда. Военная терминология всем вам знакома, обращение к вышестоящему и нижестоящему вам тоже известны. Что непонятно, обращайтесь, я разьясню. Это необходимо для того, чтобы поступающие в наше подразделение не находились в сомнениях и недоверию к своим командирам, то есть к вам и ко мне. Если кому то – я посмотрел на Ольгу – такое покажется неприемлимым - будет выведен из состава подразделения и отправлен обратно, с вычищенной памятью, как Марат. При встрече с любым из вас – если она конечно произойдет он помнит все, кроме того, что касается переброса сюда. И не вспомнит, как бы вы, или кто то не старался. Тем более, что он там предоставлен сейчас сам себе и сам теперь, в отличие от вас здесь, будет решать свои вопросы. Все, всем отдыхать – завтра у нас трудный день. А вы товарищ военврач зайдите ко мне, я более подробно разьясню вам политику нашей партии на данном этапе… И повернувшись пошел к себе в землянку – единственную на всей базе. Жестко, да жестко и даже жестоко. Но необходимо. Иначе не избежать семейно – скандальных отношений с обидами и выяснением отношений. Мне все это здесь не нужно - такое будет только мешать делать то, ради чего я сюда пришел и привел всех тех, кто мне поверил…

Утром 23 июня после раннего подьема продолжилась подготовка уже всей группы по скрытному перемещению в лесу, подкрадыванию к вероятному противнику, его уничтожение, более тесное притирание друг к другу в тройках, парах; взаимодействие диверсантов со снайперскими группами. После обеда огневая подготовка в оборудованном овраге, привыкание к личному стрелковому оружию и к пулеметам MG – 34: два я благоразумно подготовил заранее. На удивление лучшее владение пулеметом показал наш сапер Анатолий. За ним и закрепили пока пулемет. По настоятельному требованию помощником к нему поставил Михаила. Артема, не смотря на его требование взять для участия в операции оставил в запасе но, несмотря на это, одел и вооружил его по меркам спецназовца. Из всей группы, таким образом ударная сила подразделения составила 22 человека. Просмотрев после огневой подготовки расстановку сил на театре военных действий я задумался – как повели себя предупрежденные комдивы: стрелковый и танковый. Предупредив, чтобы меня не беспокоили ни под каким предлогом два часа, если нападут немцы - сообщить мне по рации. Прыгнув по местам расположения складов с горючим – склады с вооружением и обмундированием мне пока были без надобности, нашел склад, который вскоре должен быть захвачен немцами. Это будет наша цель на притирку в боевых условиях. Но сейчас мне нужен был склад с продовольствием, который должны уничтожить наши. Такой склад нашелся неподалеку от боевых действий. Нужно было срочно вывозить продовольствие, чтобы оно не было уничтожено. По имеющимся у меня сведениям с точными координатами 60 фронтовых складов и баз с имуществом и вооружением размещенные в 30 – 100 километрах от границы были сожжены, взорваны, или оставлены, причем большая часть из них – оставлена и попала к немцам. Из 45 складов с горючим было потеряно 32 склада. Так что было с чего выбирать, но отдавать немцам такое богатство – преступление. И его я совершать не собирался… Взяв ударное подразделение – 11 бойцов и я командиром – прыгнули прямо в склад. Во время. Все уже готово было к поджиганию: канистры с бензином расставлены, четыре машины – полуторки, забитые под завязку продовольствием, стояли готовыми к отправке. Наше появление вызвало шок: никого не было и вдруг сразу такая группа бойцов, да еще каких ! Удостоверение майора НКВД все поставило на свои места. На вопрос – куда собрались доставить продовольствие показали приказ – в Кобрин. Замечание, что Кобрин занят немцами еще в обед повергло снабженцев новый шок – что же делать, куда ехать ? До Пружан может не хватить бензина, а по дороге есть вероятность столкнуться с немцами. Предложение поехать с нами приняли с радостью – есть командир, пусть у него голова болит. Я проверил, чем живут снабженцы и понял – не прогадал, тем более с старшиной – их старшим. На скромно заданный вопрос – не обвинят их в дезертирстве – получил ответ: вы поступили в распоряжение командира НКВД. Ответ их вполне удовлетворил. Тем более, что машины уходили по одной и очень скоро возвращались пустыми, чтобы снова загрузиться. Грузили больше положенных 2 тонн – по 3, тем более, что проехать им нужно было всего метров двести, чтобы скрыться с зоны видимости. Для быстрого вывоза подключили и 66ой. А это 4 тонны за раз. Пять ходок и склад пуст. В шестую заполненными пошли полуторки, а в ГАЗ – 66 поместили местных, с которыми я поработал. Оказавшись на базе они свято верили, что приехали туда в кузове новой машины. Так мы добавили себе еще пятьдесят четыре тонны продовольствия. Складывали все на брезентовый полог и целлофановую пленку, чтобы не испортилось. Временно, конечно. Как бонус появился у нас зам.командира по снабжению, четыре водителя, шесть бойцов для хоз работ – на другое они пока не годны. Две последние машины по моему приказу разгружать не стали. Наоборот – одну машину загрузили снарядами и патронами, а вторую бочками с бензином, соляркой и диз.маслом. На вопрос зачем ответил – скоро поймете. Оставив всех на ужин отправился на поиски своих знакомцев. Примерное направление движения я знал и вскоре нашел их месторасположение. Невидимым прошелся по расположению: везде уныние и снижение боевого духа. Пока шел, послушал мнение разных бойцов и младших командиров. Естественно по тихому и между своими. Нерадостные мнения – жрать нечего, топлива к танкам и машинам кончается, патронов с гулькин нос, а снарядов к пушкам и того меньше. Да к тому же командиры не знают куда двигаться. В общем полный писец. Надо помочь командирам – нельзя им терять авторитет в такое время. Вернувшись обратно застал бойцов поужинавших и в хорошем расположении духа. А что – живы, здоровы, сыты, дело к отбою идет… И тут появляется командир и все портит. Хотя узнав, что нужно сделать и к кому сходить в гости с подарками сразу же загорелись желанием. Да кто ж не любит делать подарки, тем более, что это ничего не стоит !