Валерий Большаков - Танкист №1. Бей фашистов!

Обезумевшие фрицы убегали на все четыре стороны, в том числе и навстречу красноармейцам.

Репнин возвращался весьма впечатленный. Он и в своем времени насмотрелся на «реактивные системы залпового огня» и видел, во что превращается земля после залпа «Смерчей».

Но тут иное – «катюши» были первыми, и построили их те самые люди, что окружали его ныне, вместе с кем он воевал.

Таких предков стоило уважать! Респект, как говорится.

Весь взвод возвращался «до дому, до хаты» – три танка басовито ревели, одолевая снежную целину.

Геша высунулся в люк – и свежий воздух, и ноги в тепле.

Приглядевшись, он заметил вдалеке пару застрявших автомобилей, причем легковых.

Может, немцы? А что? Неплохо было бы захватить какого-нибудь толстопузого генерала с портфелем, полным карт и сверхсекретных документов!

Но это вряд ли. Немцы вот-вот начнут артобстрел, потом должны подтянуться бомбардировщики. Да и какие могут быть генералы вермахта в четырех километрах от Волоколамского шоссе?

– Иваныч! Легковушки видишь?

– Ага! В смысле – так точно.

– Двигай к ним. Поглядим, что это за туристы.

– За… кто?

– Да это я так. Вперед!

Танк подвернул и направился прямо к автомобилям. Бедный затормозил метрах в пяти от «эмки». Наши, что ли?

Несколько офицеров навели на Репнина стволы «маузеров» и «ТТ».

Геша похолодел.

Нет, он не слишком испугался вооруженных людей. Просто до него дошло, что в снегу завязла не обычная «М-1», а так называемая «эмка-догонялка», на которой стоял 8-цилиндровый двигун в 76 «лошадей». А второй авто… Ну, разумеется, «Паккард».

Геннадий спокойно покинул башню и спрыгнул в снег, разрытый колесами и сапогами. Не обращая внимания на телохранов, он подошел к человеку в тулупе и ушанке и четко отдал честь.

– Здравия желаю, товарищ Верховный главнокомандующий. Помощь требуется?

– Требуется, – усмехнулся Сталин.

– Иваныч! Федотов! Ко мне! Цепляете на буксир «эмку». Николай! На тебе «Паккард».

Мехвод и радист, бледные от сознания того, какое высокое доверие им оказано, бегом бросились исполнять приказ. Взрыкивая, сдал назад «Т-34» Капотова, осторожно приближаясь к «Паккарду», нагребшему перед собой высокий сугроб.

– Ви нэ прэдставились, – сказал вождь.

– Гвардии старший лейтенант Лавриненко!

– Вольно, товарищ Лавриненко. Ви брали Скирманово?

– Да, товарищ Сталин. Мой взвод шел в первом эшелоне, чтобы вызвать огонь на себя и определить огневые точки фрицев.

– Фрицев? А-а… Понятно.

Иосиф Виссарионович приблизился к танку и похлопал рукой по броне.

– Хороший танк, товарищ Лавриненко?

– Очень хороший, товарищ Сталин. А если его довести до ума, то станет просто отличным, лучшим в мире.

Видимо, Иосиф Виссарионович ожидал от танкиста обычных речевок в стиле «спасибо партии родной!», поэтому очень удивился его словам. И заинтересовался:

– А что ви имели в виду, говоря: «довести до ума»?

– На «тридцатьчетверке» прорва недоделок, которые мешают вести бой. Вот я, командир танка, стало быть, наводчик орудия. Как я это делаю? Правая рука лежит на маховике вертикального наведения, левая – на маховике ручного привода поворота башни. Для перехода на электропривод мне надо протянуть левую руку и нашарить ею маховичок контроллера, расположенный на механизме поворота сверху. Именно нашарить, ведь лицо прижато к налобнику прицела. Да! И надо же еще не забыть переключиться с ручного привода на электромеханический, нажав маленькую кнопку рядом с маховиком. И кто будет всем этим заниматься в бою, когда не то что каждая секунда дорога, а каждое мгновенье! Прицелы наши, увы, проигрывают немецким, а ведь это очень важная штука – кто первым увидит противника, тот скорее всего и победит. А на «тридцатьчетверке» мы, как слепые мыши, ничего не видим!

– Значит, вам нужна новая оптика, товарищ Лавриненко? – прищурился вождь.

– Не только, товарищ Сталин. Мне и остальным танкистам нужна новая башня – побольше, да с командирской башенкой, чтобы все было видно. В большой башне и боекомплект увеличится. И пушка нам нужна мощная! Хорошо нашему взводу, у нас стоят орудия «ЗИС-4». А на остальных танках установлена «Ф-34». Да, сейчас мы лупим немцев даже тем, что есть, но ведь в Германии не сидят на месте. Я слыхал, они там маракуют над тяжелым танком с 88-миллиметровой пушкой [14]. Пушка у них уже есть, дело за танком. Год они провозятся, ладно, и что? А то, что будут подбивать «Т-34» с полутора километров! Этого нельзя допустить! Кто мешает тому же Грабину удлинить «Ф-34» до 55 калибров, для начала? И… вот сегодня только об этом думал – тесно в башне! Мы из-за всех этих узостей можем делать максимум два-три выстрела в минуту, а была бы башня побольше, можно тогда и наводчика посадить, и откроем тогда пальбу по пять-шесть выстрелов! Да что я все о себе да о себе. А механику-водителю нашему каково? Ведь скорость переключить он не всегда в состоянии, приходится радисту помогать – они вдвоем за рычаг тянут. Это же безобразие! Почему немцы ставят на свои танки гидроусилители, а мы нет? Вопрос даже не в заботе о человеке, а в том, что танкисту ничего не должно мешать вести бой. Или вон, нас, когда Скирманово брали, поддерживали танки «КВ». Они же еле ползают! Дизель хлипкий, а коробка передач никуда не годится! Я слыхал, что один наш инженер, Шашмурин, кажется… Да, Шашмурин. Так он думает над скоростной коробкой передач для «КВ-1». За такое надо сразу и деньги, и оборудование, и людей давать, а его по рукам бьют! А еще Шашмурин хочет обычную сталь закалять токами высокой частоты, и тогда можно отказаться от дорогих легированных сталей… Ох, простите, товарищ Сталин! Нашел место и время, называется.

– Нет-нет, – остановил его вождь, – продолжайте, товарищ Лавриненко.

– Да обидно просто, товарищ Сталин! Почему самолеты постоянно совершенствуют, они все лучше и лучше делаются, а танки нет? Вот моя «тридцатьчетверка». На нее не поставишь действительно мощную грабинскую пушку «ЗИС-6», калибром 107 миллиметров – уж больно перегрузим передок, никакие катки не выдержат. А что, нельзя разве сместить башню к середине? Да легко! Надо просто убрать подвеску Кристи и поставить надежную торсионную – это сразу прибавит места внутри корпуса. И тогда можно дизель, который стоит вдоль, установить поперек! Сдвинется башня – и можно будет люк мехвода расположить не спереди, как сейчас, получая слабину в броне, а наверху. И выйдет у нас Царь-танк!

Иосиф Виссарионович неожиданно рассмеялся. Качая головой, сказал:

– Совсэм нэ таким я представлял себе танкиста. Ви, товарищ Лавриненко, умеете нэ только стрэлять, но и думать. Это хорошо, нам такие люди нужны. Хорошо, я поговорю с товарищами Морозовым и Грабиным, а вы подготовьте ваши предложения, товарищ Лавриненко. Чертежи сделать сможете?