Валерий Большаков - Танкист №1. Бей фашистов!

– Смогу, товарищ Сталин.

– Хорошо. Передадите бумаги нашему уполномоченному, он сам найдет вас через… через четыре дня. Успеете?

– Успею, товарищ Сталин, – твердо сказал Репнин.

– Тогда… по машинам, товарищ Лавриненко!

– Есть!

Двигатели «не доведенных до ума» танков взревели и легко потащили за собой «эмку» и «Паккард». Через час Сталин переступил порог штаба 16-й армии.

Из воспоминаний А. Шелемотова:

«…И тут по низу башни нашего танка внезапно ударил снаряд. Ее заклинило. Не успели мы опомниться – второй удар. На этот раз по люку механика-водителя. Снаряд пробил его, срезал голову Георгию Удоду и, пройдя меж моих ног, попал в мотор, который сразу заглох. Наш танк остановился. От моторного отделения потянуло дымом. Мы с заряжающим вытащили механика-водителя на бронеукладку и попробовали завести мотор. Однако ни стартер, ни сжатый воздух не проворачивали коленчатый вал. А из-за того, что заклинила башня, у нас не было обзора, и мы не могли вести огонь из пушки и спаренного с ней пулемета.

Немецкие танки продолжали нас расстреливать. Третьим снарядом сорвало люк механика-водителя, четвертый продырявил правую звездочку с гусеницей. Огнетушители, как ни странно, сработали. Хотя срабатывали они далеко не всегда. Но все равно в танке становилось дышать всё труднее и вскоре стало невозможно находиться.

Я приказал радисту-пулемётчику снимать лобовой пулемет. А мы с заряжающим стали стрелять по немцам из автоматов. Фрицы ведь увидели, что наш танк потерял боеспособность, к нам бежали… Наши очереди заставили их немного отступить. И тут по нашему танку снова как ударило. В ушах зазвенело, думали, что конец, но пришли в себя. Видим, по левому борту сварка разошлась, щель шириной больше ладони. Хорошо, наш радист Орлов уже снял пулемет. Я приказал ему выпрыгивать из танка и прижать наступающих немцев к земле пулеметным огнем. А сам с заряжающим давал очереди из автоматов по приближающимся фрицам.

Выбираться из танка мы решили все через верхний люк от заряжающего. Наш танк стоял так, что нижний люк упирался в кочку, и выбраться через него было невозможно. Оставался единственный шанс – спрыгнуть через люк на моторное отделение и быстро скатиться с него на землю, а потом укрыться за погребом. Однако Орлов замешкался, вылезая из люка. Его изрешетили пулями, и он упал обратно в танк прямо на руки заряжающего Диамидова. Тот уложил его рядом с Удодом, взял его пулемет и рывком выбросился на моторное отделение. Ему повезло. Он скатился за погреб и открыл огонь из пулемёта по немецким автоматчиком, которые были уже рядом с нашим танком. Я быстро забрал документы и оружие убитых товарищей и также выскочил из танка».

Московская область, с. Лысцево. 16 ноября 1941 года

Скирмановский плацдарм был взят, но в 1-й гвардейской танковой бригаде осталось всего девятнадцать «Т-34» и «КВ» – потери оказались велики.

Тем не менее советское командование решило развить успех и выйти в тыл волоколамской группировке вермахта, чтобы сорвать атаку.

Немецко-фашистские войска группы армий «Центр», возглавляемые фон Боком, подтянули новые части и перешли в наступление.

Сражение развернулось на широком фронте от Калинина до Тулы. В ночь на 16 ноября Рокоссовский и сам произвел перегруппировку войск, а с 10 часов утра отдал приказ наступать.

Противник ударил в стык 316-й стрелковой дивизии и эскадронов Доватора. 1-я гвардейская танковая бригада поддерживала огнем и мотострелков, и кавалеристов.

Всем им противостояли 46-й моторизованный корпус фон Витингофа и 5-й армейский корпус Рихарда Руоффа – три танковые дивизии и две пехотные! Немцы брали числом.

Атака началась при поддержке сильного артиллерийского и минометного огня да налетов бомбардировочной авиации. Самолеты, став в круг, пикировали один за другим, с воем сбрасывая бомбы на позиции пехоты РККА.

Потом ринулись танки, сопровождаемые густыми цепями солдат. «Панцерваффе» действовали группами по двадцать-тридцать машин.

Танки лезли напролом. Одни останавливались, стреляя из орудий по нашим противотанковым батареям, другие, с перебитыми гусеницами, вертелись на месте.

Именно в этот день у разъезда Дубосеково совершили свой подвиг двадцать восемь бойцов из панфиловской дивизии во главе с политруком Василием Клочковым. Его слова «Велика Россия, а отступать некуда – позади Москва» облетели всю армию.

17 ноября Репнин получил приказ: поддержать огнем 1073-й стрелковый полк 316-й дивизии генерал-майора Панфилова для атаки села Лысцево.

Для этих дел его группу усилили тремя «бетушками», а комиссаром назначили политрука Карпова.

Группа выдвигалась в два эшелона: в первом шли «БТ-7» Заики, Пятачкова и Маликова, во втором – «Т-34» Репнина, Томилина и Фролова.

Противник продолжал наступление, вводя все новые части. Холода сковали болота, и теперь немецкие танковые и моторизованные соединения получили большую свободу действий – они обходили населенные пункты, двигались по перелескам и мелколесью.

В ответ Рокоссовский применил маневр кочующими батареями, даже отдельными орудиями и танками. Они перехватывали фашистские «бронеединицы» и расстреливали их в упор.

…Дизель клокотал уверенно, по-рабочему. Танк хорошо шел по укатанному снегу. Лес то отходил от дороги, то приближался вплотную.

Впереди катили «бетушки», поднимая снежную пыль.

Репнин оглянулся на Федотова, и тот белозубо оскалился: все путем, командир!

Геша поправил шлемофон – его занудство… лучше так – настойчивость – поспособствовала приглашению спеца из Горького, наладившего ТПУ. Помех стало куда меньше, и можно было разобрать, кто говорит.

Ему бы еще прицел новый… Размечтался!

– Товарищ командир! – послышался голос Маликова. – Тут танки!

– Много?

– Пят… Восемнадцать штук!

– Проредим. Группа, внимание! Атакуем! Иваныч, газу! Федотов, бронебойный!

– Есть! Готово!

«Тридцатьчетверка» одолела поворот, и Геннадий разглядел опушку леса. До Лысцево оставалось каких-то полкилометра, а тут целая застава – танк на танке. «Тройки» и «четверки».

Немцы бежали очень шустро, запрыгивали на броню, ныряли в люки, заводили машины…

– Выстрел!

Снаряд попал точно туда, куда было нужно, – в борт «Т-IV». Немец пытался развернуться, уже и копоть выхлопа рванулась, но не поспел – бронебойный разворотил мотор.

Танк вздрогнул, задымил, вспыхнул чадным пламенем.

– Бронебойный!

– Готов!

– Выстрел!

Репнин спешил воспользоваться моментом – немецкие танки стояли кучно, промахнуться было трудно. К тому же фрицы мешали друг другу.