Валерий Большаков - Танкист №1. Бей фашистов!

Новгородская область. Декабрь 1942 – январь 1943 года

Бои на Западном фронте притихли – немцы были не готовы переходить в наступление, выдохлись, но и РККА была здорово обескровлена.

Требовались пополнения и матчасти, и личного состава. Да и отдохнуть бы не мешало. Репнин нес службу не особо ретиво, но строго. Как это? А так это: подходит комбат к танку, видит, что на том потеки масла – дрючит командира и иже с ним. Стоит машина в полной боевой, и порядок во всем – отдыхайте, товарищи.

За первые недели декабря Геша дважды слал ответы конструктору Морозову и наркому Малышеву – у тех хватало вопросов по эксплуатации новых танков.

Катуков шутил, что двое человек в 3-м мехкорпусе всегда на связи с Москвой – это Лавриненко и он.

11 декабря [41]комкора вызвал Верховный главнокомандующий.

Катуков вылетел сразу же, на «У-2», как был – в полушубке, ватных штанах, валенках и солдатской ушанке. И в Кремль вошел отнюдь не в парадном мундире.

Сталин не стал тянуть резину. Поздоровавшись, он с ходу спросил:

– Как, товарищ Катуков, справитесь, если мы вас поставим командовать танковой армией?

У Михаила Ефимовича, как он потом выразился, «аж в зобу сперло».

– Благодарю за оказанное доверие, товарищ Сталин. Надеюсь справиться.

– Вот, почитайте.

Комкор ознакомился с постановлением ГКО о формировании 1-й танковой армии. В нем было указано, что ее командующим назначается М. Е. Катуков.

Была и вторая бумага – о присвоении ему звания генерал-лейтенанта танковых войск.

– Мы планируем использовать 1-ю танковую армию для разгрома немцев под Ленинградом, – проговорил вождь, – и полной ликвидации блокады.

Главную ударную силу 1-й танковой армии должны были составить 3-й механизированный и 6-й танковый корпуса, отдельная 100-я танковая бригада, четыре отдельных танковых полка, 6-я, 9-я воздушно-десантные и 11-я зенитно-артиллерийская дивизия, и прочая, и прочая, и прочая.

И всю эту громаду надо было собрать в кулак за каких-то полтора месяца, к 12 января! Но с Верховным не спорят…

Тем центром, ядром, вокруг которого пошла кристаллизоваться 1-я танковая, стал Осташков. Сюда потянулись танковые и автомобильные колонны, обозы с военным имуществом, длинные цепи мотострелков и десантников.

Это был настоящий «Ледовый поход», проверивший на прочность и людей, и технику.

Павел Дынер, зампотех командарма, верный спутник Катукова с первых дней войны, не отдыхал сам и гонял свои службы, буквально на ходу починяя танки и грузовики.

Колесная техника не справлялась, дороги, заметенные снегами, были не для нее, и часто танки брали грузовики на буксир.

А в самом Осташкове – хоть шаром покати. Ни провизии, ни горючего, ни запчастей, ни боеприпасов.

Все необходимое следовало завозить самим, но Катуков, имея опыт «собирания» 3-го мехкорпуса, справлялся.

А Репнин радовался: за прошедший год ситуация медленно, но верно менялась в лучшую сторону. Вон, Новый год скоро, а немцы так и не прорвались на Кавказ. Ростов-на-Дону противник занял, продвинулся дальше – и оказался запертым на Кубани, где его медленно перемалывали на удобрения.

И Сталинграда фрицам не видать. Хоть на помощь 6-й армии Паулюса и 4-й танковой армии Гота подоспел фон Манштейн, это не слишком изменило положение – просто советские войска с боями отступили на готовые позиции в большой излучине Дона, там закрепились и готовились перейти в наступление согласно плану операции «Уран».

Разумеется, Геша прекрасно понимал, насколько трудно все давалось, каких усилий стоило удерживать немцев, но…

«Ни шагу назад!»

И не будет уже таких гекатомб подо Ржевом, что были памятны его деду. Хотя и в этой реальности народу полегло – тьма.

И самое неприятное в этом, что причины все те же – плохое взаимодействие между частями и армиями, никудышная связь и коекакерство. И все же…

Самое приятное в наблюдаемых им одним переменах – опережение по времени. И в его истории были планы прорвать блокаду Ленинграда, но ранняя весна сорвала их – танки буквально тонули в распутицу.

А вот теперь у них появился очень неплохой шанс.

И все это потому лишь, что некто под именем Лавриненко был очень убедителен, и Сталин дал добро на танковый апгрейд…

Разумеется, он никому об этом не скажет, достаточно и того, что он сам знает об этом. И будет тихо гордиться…

…15 января 1943 года 1-я танковая армия вышла в исходный район – к Старой Руссе. После прорыва линии обороны противника 1-й ударной и 11-й армией должна была вводиться в бой 1-я танковая. Развивая успех, одной группой войск предстояло захватить Лугу, другой группой – Псков, а правофланговым частям действовать совместно с 59-й армией по овладению Новгородом.

А далее основные силы 1-й танковой армии во взаимодействии с 1-й ударной должны были продвигаться через Лугу к берегам Балтики. Это все называлось операцией «Полярная звезда».

В то же самое время у Ладожского озера готовилась операция «Искра» – там, где почти сходились линии Ленинградского и Волховского фронтов, между Шлиссельбургом и станцией Мга.

Этот шлиссельбургско-синявинский выступ был занят немецкой 18-й армией, которая чуть ли не полтора года выстраивала мощнейшие линии обороны – минные поля, ряды и ряды колючей проволоки, доты и дзоты.

Основными силами прорыва стали 2-я ударная армия и 6-я танковая [42]. Войскам Ленинградского и Волховского фронтов предписывалось разгромить группировку противника в районе Липка, Гайтолово, Московская Дубровка, Шлиссельбург.

Разбив, таким образом, блокаду Ленинграда, части и соединения РККА должны были к исходу января выйти на линию река Мойка – Михайловский – Тортолово.

15 января операция «Искра» началась с артподготовки – здоровенные (и тяжеленные!) гаубицы «Б-4» загрохотали с востока. Четыре артиллерийских полка большой мощности, по тридцать шесть гаубиц в каждом, обрушили снаряды-«чемоданы» на немецкие укрепления.

Еще ночью за линию фронта перешли корректировщики. Они ползли по снегу, крались по лесу, подбираясь к «фортециям», отягощенные рацией и рюкзаком. Кроме сухпая, они тащили термосы с горячим чаем.

А утром, когда забухали орудия, корректировщики вразнобой слали короткие команды. Снаряды стали падать точнее, расколачивая доты и дзоты. Рубленные из бревен, опорные пункты хорошо горели…

Едва отгремели пушки, на позицию вышли «БМ-13», они же «катюши», в количестве пяти гвардейских минометных полков. В каждом полку насчитывалось три дивизиона «катюш», а залп только одного такого дивизиона по силе мог сравняться с залпом двенадцати тяжелых гаубичных полков.