Валерий Большаков - Меч Вещего Олега. Фехтовальщик из будущего

Свет пожара был настолько ярок, что Олег поневоле щурил глаза.

– Отплывайте! – раздался сердитый голос Асмуда. – Что встали? Вас же с берега видать!

В подтверждение этому в воду булькнула стрела, за ней другая.

– Быстро отсюда!

Диверсанты живо погребли прочь, часто оглядываясь на разожженный ими пламень. Сосновый бор на другом берегу Олкоги отсвечивал стволами, крепость четко выделялась на фоне красно-оранжевого зарева, а диверсанты заплывали в тень, которую отбрасывали стены и башни.

– Так вам! – заорал Асмуд хевдинг, нарушая режим тишины. – Испробуйте горелого!

Гомерический хохот невидимок разнесся над темными водами Олкоги, тишая и теряясь в громовом реве пламени.

Эйрик конунг в гневе прошелся по берегу Ала-дьоги. Флота больше не было. Пять драккаров с обожженными бортами стояли у дальней пристани – все, что удалось спасти. Эйрик криво усмехнулся. Спасти! Ветер просто переменился, вот и все спасение!

Ярлы, оставшиеся без лодий, уныло топтались на вымолах, следя за хускарлами. Те, бранясь по-черному, цепляли баграми остовы недогоревших драккаров и сплавляли их в Олкогу. Противный сизый дым стелился над Ала-дьоги, как утренний туман, выедая глаза и бередя душу. Войско толпилось на пригорке, шаталось по Торгу, роптало и шепталось. Еще бы им не шептаться! Пришли, увидели, победили, добыли немало, поделили справедливо, и что теперь? Как вернуться с добычей? На чем?

Эйрик затравленно оглянулся. Куда ни посмотришь – всюду гарь. Город перестал существовать – одни фундаменты, сложенные из камней, выглядывали из серой золы. Воздух наполнился удушливым чадом, и никакой ветер не мог развеять этот запах.

Конунг вздохнул, напряг чресла. Нормально… Боль в паху отпустила Эйрика, чему он был рад несказанно, так теперь новая напасть! Он привел в Гарды три тысячи войска, осталось чуть больше двух. Вопрос, однако, не в счете погибших. Как ему вывести живых? Пешком чапать по враждебным лесам? А море им как перейти? По воде, как Распятый, коему поклоняется Вади ярл?

– Дюк! – кликнул Эйрик.

Славянин подошел вразвалочку.

– Лагерь разобьем ближе к крепости, – распорядился конунг.

Дюк кивнул понятливо.

– И пусть те, кто за стенами, меняются местами с теми, кто в шатрах.

– Справедливо! – согласился Дюк.

– В дозор выставляй по сотне днем, по две – ночью.

– Понял, конунг!

– Даль! Уббе! Торольв! Гейр!

Названные ярлы неторопливо приблизились.

– Выберите из своих людей самых проворных, – резко заговорил Эйрик, – и пошлите в Алаборг, в Гадар, к карелам, куда хотите… Пусть ищут лодьи – любые! Скедии, снекки, да хоть рыбацкие карбасы. Нам все сойдет! А ты, Уббе, возьмешь один из драккаров… «Морского коня» возьми! И дуй в Бирку – приведи сюда купцов. Всех подряд – фризов, пруссов… Всех! Лишь бы на кораблях. Понял?

– Понял! – расплылся в улыбке Уббе ярл.

Остальные тоже повеселели – не все для них кончено!

– Поборемся еще? – бодро спросил Торольв.

– А ты думал? – хмыкнул Эйрик. – Готовь ребят-лесовиков, прочешем лес по этому берегу. Всех, кого найдем, сгонять сюда. Гейр! Собери ледунг и дай им работу – пусть ставят крепкие загоны для трэлей!

– А скоро и арабы пожалуют! – потер руки Даль Толстый. – Мы им меха – они нам серебро! Мы им рабов – они нам золото! О-хо-хо-хо!

– Короче, Торольв! – подвел черту Эйрик. – Готовься! Я сам поведу отряд.

Разгладились лица хускарлов. Привычные к топору и лопате, ополченцы споро включились в работу, заданную конунгом: вкапывали столбы, набивали на них, вместо жердей, колючие стволики елок. Сучья на стволах не подрубали, а оставляли торчать, еще и острили кончики – полезешь через такой забор и обязательно зацепишься, одежу порвешь, а то и в брюхе дырку оставишь!

Эйрик конунг лично проверил, крепок ли загон, покачал столб, потряс колючую загородку – ни с места! Добрая работа!

– Обносите по-быстрому! – распорядился он. – Скоро приведем скотину двуногую.

Хускарлы загоготали.

– Выступаем! – крикнул Эйрик.

Тысяча бравых свеев, хускарлов и хирдманов вперемежку забрякала оружием, затопала, грянула в сотни глоток:

– Веди нас!

И Эйрик Энундсон повел. Свеи вломились в заросли бузины и шиповника. Обойдя по бережку мелкое озерцо в окаймлении зеленых перелесков, «охотники за головами» добрались до Медвежьего тока – весной медведи тут подкрепляли силы подснежной клюквой. Ноголомное место: огромное болото – за день не обойти, на болоте песчаные гряды, на грядах матерые сосны, а понизу пади тянутся с неунявшейся вешней водой, заваленные подмытыми склизкими стволами.

– Торольв – влево! – скомандовал Эйрик. – Даль – вправо! Идти тихо и скрытно, вы на охоте…

Ярлы повели свои сотни по обе стороны хляби, просачиваясь через скудное чернолесье. Повезло Далю – сперва нос жирного ярла учуял дымок костра, потом уши уловили русский говор. Даль показал рукою – сотня Бьерна обходит так, люди Олафа – этак. Пригибаясь, викинги заскользили по кустам. Даль осторожно раздвинул колючие хлыстики малины и увидел сухой пятачок земли у самой топи, где горели крошечные костерки, и десятки людей обоего пола сновали от шалаша к шалашу, то ли готовя еду, то ли куда-то сбираясь.

На противоположном конце сухого «островка» шевельнулась трава, пропуская голову Олафа в косо нахлобученном шлеме. Даль кивнул и поднял своих.

Бежавшие от напасти ладожане вдруг с ужасом увидели, как их стоянку окружают викинги, как шагают пришельцы, сжимая кольцо. Бородатый мужик подхватил рогатину и с гортанным криком бросился на живую стену в кольчугах. Блеснула сталь меча, и крик отчаянного бородача пресекся. Завизжали девки, бегая между шалашами, запричитали их старшие товарки. Редкие мужики угрюмо и злобно сбились в кучку.

– Вяжи их! – лениво скомандовал подошедший Эйрик. – И к жердине пристегивай – легче будет уследить!

Два десятка ладожан смирились, дали себя связать и пристегнуть. Конунг выделил полусотню конвоя и отправил первых рабов на место сбора.

– С уловом вас, ребята! – поздравил он викингов, и «ребята» весело загоготали: рады стараться!

Сосны на берегу Олкоги вздымались мощными колоннами, едва качаемые ветерком. Сулев выбрал для засады самую здоровенную. На высоте тридцати шагов привязал к сучьям крепкие палицы, настелил сверху жердочек и уселся, свесив ноги. Снизу его заметить было нельзя – ветки прятали, а ему все видно, весь разлив реки.

Олев и Пелг, Азамат и Сувор, Радим и Хурта устроили себе «гнезда» на соседних деревьях. Сулев ухнул филином, и Олев тут же откликнулся, каркнув по-вороньи.