Александр Башибузук - Страна Арманьяк. Корсар.

— Давно увлекся… — недовольно буркнул я, ломая триумф соглядатая. — Плохо работаешь, Лебо…

Тоже мне секрет, дюк связался с оной дамой, когда еще был просто графом, а не дюком. До второй своей свадьбы. Это я давно знаю, как и то, что дама де Веллекье, в свое время побывала в постели Паука, а это значит, вполне возможно, стучит королю франков. Хотя вот тут я не уверен, ибо Франциск, явно не дурак и подобного терпеть бы не стал. Да и вообще, пока, никакой пользы мне от этого знания нет. Пусть любятся на здоровье. На то он и дюк, чтобы любовниц иметь. В прямом и переносном смысле.

Руперт лилейно расплылся мордой, отвесил мне глубокий поклон и хитренько улыбаясь, добавил:

— Ваше сиятельство, вы как всегда великолепно информированы, однако же, к данным сведениям, я могу добавить некоторые существенные детали. Оная дама, давеча, заложила у Вельзеров многие свои драгоценности, что весьма странно, при таком-то благоволении к ней, его высочества…

— Это уже что-то… — буркнул я ему. — Продолжай…

А сам задумался. На самом деле, с какого такого перепуга дама заложила свои побрякушки? Она на полном пансионе при бретонском дворе, статус ее никто не оспаривает, дюк благоволит, даже дюшеса мирится с ней… Хотя… Дюк сейчас вертится как петух на сковородке, дабы утихомирить Луи, даже заключил с ним мирный договор. А потом атаковал Нормандию и Пуату. При явной недостаточности сил и средств, для такой компании…

— Что говорят о военной компании в Нормандии и Пуату? — перебил я Лебо.

— Давеча, граф Генгам обмолвился, что никак… — поспешил ответить Лебо. — Ни туда — ни сюда. Половину захваченного франки уже отбили, а сейчас затишье…

— Источник сведений?

— Дык раненых в городе полно, а им роток не закроешь… — ухмыльнулся Руперт. — К тому же, портной оного графа, захаживает к моей племяннице, вот и…

— Молодец. Дальше…

Ну что же, при небольшом допущении, можно предположить… Черт, неужели она заложила свои драгоценности, чтобы помочь герцогу? Не, бред…

Ободренный похвалой, Руперт заливался соловьем, а я старался вычленить из этого потока сплетен хоть какие-то полезные сведения для себя. Млять, какое мне дело, кого дрючит бастард — сын оной дамы де Веллекье, от герцога Бретани? Хотя, все в кассу пойдет, может и пригодится…

— … и был принят оный кондотьер [57] кондотьеры (от итал. condotta — договор о найме на военную службу) — в Италии XIV–XVI веков руководители военных отрядов (компаний), находившихся на службе у городов-коммун и государей и состоявших в основном из иностранцев. … - продолжил доклад Лебо. — На службу принят…

— Стоп! — услышав знакомый термин, я остановил Руперта. — Какой кондотьер?

— Дык, ломбардец же… — почтительно повторил Лебо. — Николя де Монфор. Прибыл давеча со своим отрядом. Обласкан самим дюком, ибо оный воин присутствовал при кончине Карла Смелого, прикрывая собой от вражеских пик его тело, а тако же доблестно отказал Луи, на предложение служить ему…

— Vot suka!!! Где он сейчас?!

Руперт перепуганный моей реакцией, шарахнулся в сторону и зачастил:

— Людей его поместили в казармы городской стражи, а сам ломбардец квартирует в доме купца Люсьена Бижона…

— Руперт… — я поймал его за шнуровку колета и притянул к себе. — О каждом шаге этого ломбардца, я должен знать. О каждом, ты слышишь меня? Справишься — награжу…

— Будет сделано, ваше сиятельство!!! — торжественно пообещал толстяк. — Даже в клозет без присмотра не отлучится. И это… — Лебо таинственно округлил глаза. — А может… того-этого… есть надежные людишки…

— Нет… — я отпустил его и вернулся в кресло. — Никаких, «того-этого»… Только слежка…

Мля… похоже, для меня становится доброй традицией встречать своих врагов в Бретани. Ох, как много вопросов, накопилось к макароннику. Очень много… Вот же сука, и здесь хочет втереться в доверие… А вот хрен тебе…

— Ваше сиятельство…

— Выйди пока и постой за дверью… — прогнал я купца. — Луиджи, живо сюда шевалье ван Брескенса…

Логан немедленно явился, он по случаю прибытия в порт, даже побрился, но все равно, с разбитой скулой (прилетело булавой во время штурма посольской галеры), смотрелся довольно подозрительно.

— Ну и рожа у тебя, Sharapov…

— Рожа как рожа, монсьор… — Тук пригладил рукой замызганную полу колета и вопросительно уставился на меня. — Чего изволите, сир?

— Братец, мне надо, чтобы ты немедля отправился к Вельзеру, банкиру и выяснил возможность…

Инструктаж много времени не занял, Логан кивнул, угрюмо выслушал пожелание переодеться, опять кивнул, на этот раз еще угрюмей и испарился из каюты.

Так… первый шаг сделан, теперь надо побыстрее развязаться с сирийкой…

Додумать не смог, пригласили на торжественную мессу [58] месса — основная литургическая служба в латинском обряде Католической Церкви. , по случаю благополучного прибытия. Капеллан Бромель, вновь рьяно взялся духовно окармливать личный состав, в том числе и меня, успев уже наложить на господина шаутбенахта легонькое покаяние, за богохульные слова… Вот же стервец. Ну да ладно, с таким сейчас не шутят, отстою, благо служит он великолепно. Проникновенно и громко, ревет псалмы аки медведь весной…

Время пролетело быстро, и в назначенное время, наш баркас пристал к берегу. Как и в прошлый раз, там дымились мангалы, суетились повара, бдительные бодигарды в ламмилярах [59] ламеллярный доспех (от лат. lamella — пластинка, чешуйка) — общее название доспеха из сплетенных между собой шнуром пластин. Ламелляр обычно существовал либо в виде корсета-кирасы, часто с длинным подолом, играющим роль набедренников, либо в форме ламеллярного халата длиной до колен, с разрезами спереди и сзади; в обоих случаях он, как правило, дополнялся оплечьями в виде листов ламеллярного полотна, иногда — защитой шеи и паха. и чалмах, накрученных поверх шишаков, таращились по сторонам, выискивая опасности. Вот только теперь, рядом с капуданом, сидело еще двое мужчин, богато одетых по восточному обычаю, но без тюрбанов; их головы прикрывали цветные длинные платки, наподобие тех, что в современности носят арабы. Родственники сирийки? Похоже, так и есть, один постарше, с длинной ухоженной бородой, второй совсем юный, только с намеком растительности на подбородке.

Земфира облачилась в наряд своей страны: глухое белое платье сплошь шитое жемчугом и серебром, и прикрыла голову с лицом, газовым покрывалом, прихваченном тяжелой золотой диадемой. Она все дорогу молчала и не выпускала мою руку, словно боялась потеряться. Да и выглядела, краше в гроб кладут, бледная словно снег. Не пойму, чего она так боится?

Капудан встретил меня как старого друга, широко раскинув руки, словно для объятий.