Иван Оченков - Приключения великого герцога мекленбургского Иоганна III

Отдельной проблемой было то, что все соискатели службы были с подручными и только я один. Польские пушкари, когда я направился на батарею, сделали вид что их там нет. Так что, пришлось мне самому, засучив рукава, сначала заряжать выбранный мною фальконет, потом целится и наконец, стрелять. Народная поговорка гласит: "дуракам везет" и я в который раз убедился, что глас народа - глас божий. Как не примитивен был прицел, промахнуться мне не удалось. "Сокол" бухнул, и маленькое ядро угодило в самый центр щита. Честно говоря, я надеялся поразить мишень, в лучшем случае, третьим выстрелом, но, разумеется, сделал вид, что всегда стреляю так. Затушив фитиль, я неторопливо одел снятый мной перед стрельбой камзол и со скучающим видом продефилировал мимо красного от злости Пелегрини.

Его величество был крайне рад проявленной мною сноровке и решил лично удостоить похвалы. Пришлось идти к королевскому помосту и очередной раз низко кланяться польскому родственнику.

Подле короля я нашел еще одно новое лицо. Молодой человек довольно приятной наружности с несколько слащавым выражением на породистой физиономии, сидел подле его величества и с интересом наблюдал за происходящим. Нетрудно было догадаться что это еще один мой родственник через жену - королевич Владислав. Впрочем, почему только королевич? Семибоярщина успела присягнуть ему как новому русскому царю и привести к присяге множество жителей царства. Хотя патриарх Гермоген и освободил москвичей от присяги, на основании невыполнения молодым царем своих обещаний, он, как ни крути, был сейчас единственным законным русским повелителем. И весь этот поход был затеян с одной целью - пропихнуть королевича на русский престол.

- Смотри Владислав какой искусный артиллерист, - проговорил король, - не возьмёшь ли его в свою свиту?

- Отчего же не взять? - улыбнулся будущий король Речи Посполитой, - если этот молодой человек шляхтич, то с удовольствием.

- Меня зовут Иоганн фон Кирхер, - отозвался я еще раз поклонившись, ответил я.

- А у вас есть какие-то грамоты, удостоверяющие вашу принадлежность к благородному сословию? - спросил стоящий за королевским креслом монах в белой рясе.

- Увы, падре, все мои вещи и документы достались разбойникам, так что сомневающимся в моих словах, я могу предъявить только свою шпагу, - ответил я доминиканцу.

Не знаю, что на меня нашло, и зачем я нагрубил святому отцу, но взгляд польского королевича, его голос и манеры, показались мне крайне неприятными, а поскольку лицам королевской крови не нахамишь, я сорвался на монахе. Впрочем, тот тоже в карман за словом не лез.

- Что же вы, сын мой, не предъявили свою шпагу ограбившим вас разбойникам? - участливо спросил он меня в ответ.

Если после моего ответа монаху все присутствующие напряженно замолчали, то после того как он парировал, разразились громким смехом.

- Отчего же не предъявил - предъявил, - ответил я монаху, - но ваша правда святой отец, со шпагой у меня получается хуже, чем с пушкой, а вот пушки то под рукой и не было.

- Что же, вы, молодой человек приняты, - улыбнулся королевич, - а я позабочусь, чтобы у вас была под рукою пушка, когда вы в следующий раз встретитесь с московитами.

Впрочем, была во всем этом и хорошая сторона. Сразу после испытания мне выписали патент на чин лейтенанта пушкарей и заплатили задаток. Кошель с сотней талеров приятно оттягивал мой пояс, когда я отправился к маркитантам. Торговцы встретили меня восторженно, жалованье солдатам постоянно задерживали и покупатель плативший серебром был желанным гостем. Первым делом я приобрел себе пару пистолетов. Увы, мои допельфастеры приватизировал пан Муха-Михальский, и я чувствовал себя крайне неуютно без привычно огнестрела. Ничего равного моим прошлым пистолетам, к сожалению, не нашлось, пришлось приобрести два кремневых, довольно умеренного размера, а так же пороховницу, пулелейку и все положенные принадлежности. Забегая вперед, скажу что бой у моих приобретений был весьма недурен, а замки надежно высекали искру. У этого же торговца я реализовал доставшиеся мне по наследству от людей пана Мухи сабли и прочее колюще-режущие приспособления. Закончив с покупками, я поинтересовался, где можно починить оружие в случае поломки. Довольный сделкой торговец любезно указал мне путь и даже послал мальчишку-помощника проводить. Оружейник мне был нужен, чтобы доработать "винтовальную пищаль". Фитильный замок, конечно, безупречен с точки зрения надежности, но жизнь у меня бурная, так что фитиль не всегда подходит, точнее совсем не подходит.

Мастера звали папаша Курт и был бывшим наемником оставшимся без ноги после ранения. На деревяшке больно не по маршируешь, поэтому старому вояке пришлось искать себе другое ремесло. Осмотрев принесенный мной карамультук он, покачав головой спросил:

- На что вашей милости этакое страшилище? Не спорю, при хорошо сделанном стволе, оно бьет далеко и весьма метко, но пока его зарядишь, того и гляди, бой закончится. Это оружие хорошо для охоты и то если только вам его егерь заряжать будет, а для войны оно совсем не годится.

- Не скажи папаша Курт, - отвечал я ему, - на моих глазах из такого с крепостной стены ссадили одного бравого военного, который был уверен, что находится в полной безопасности. Для войны сгодится всякое оружие, если знать, как его применить.

- Со стены, другое дело, если это конечно не во время штурма. Но чтобы стрелять со стены не надобен кремневый замок, вполне станет и фитильного.

- Папаша Курт, тебе не все равно на что я трачу свои деньги? - немного раздраженно ответил ему я. (Не рассказывать же, в самом деле, старому наемнику о пулях минье?) - Ты сделай мне, то что я прошу, а там уж мое дело.

- Как скажите ваша милость, но раз уж вам не жалко денег, так давайте я вам колесцовый замок поставлю!

- Мошенник, откуда у тебя такой замок?

- Да вот лежит у меня тут пистолет, которым его прошлому хозяину пришла в голову блажь драться как булавой. Всякому нормальному человеку известно что яблоко на рукояти сделано для того чтобы ловчее вытаскивать оружие из ольстра. Так нет, всегда найдется недоумок который схватит его за ствол и давай лупить почем зря. И теперь лежит пистолет с гнутым дулом и треснувшей рукоятью, а замок черт бы его взял целехонек!

- Нет, - отвечал я, поразмыслив, - колесцовый замок не мог не пострадать и еще откажет чего доброго в неподходящий момент. Так что поставь мне кремневый и точка. Хотя если ты не будешь драть цену, так я пожалуй куплю у тебя этот сломанный пистолет.

- А на что он вам?

- Слушай, любезный, тебе бы не оружейником быть, а исповедником.

- Ладно, не хотите не говорите, но дешевле двадцати талеров я вам его не отдам, так и знайте.