Андрей Матвеенко - Сны Великого князя. Дилогия (СИ)

«Миноносец N 150» (с 1897 года — «Форель») («замещает» «реальноисторическую» «Форель»): постройка — 1892/1894 годы, Россия, Балтийский флот, подводная лодка, 1 вал, 22,5/25 т, 12,8/2,13/1,83 м, 50/50 л.с., 8,0/6,5 уз., 250 миль на 6,25 узла/ 25 миль на 5 узлах, 25 м, 2-381-мм т.а. (наружные трубчатые, 2 торпеды).

Стоимость — около 0,075 млн. руб.

Фактически, «миноносец N 150» стал первым реальным шагом на пути внедрения русским флотом электроэнергетики на переменном токе. Однако в свете грядущих внешнеполитических событий и последовавших за ними мероприятий по экстренному усилению флота повсеместное внедрение на российских боевых кораблях устройств и сетей, использующих переменный ток, невзирая на принятое МТК в 1896 году соответствующее решение, пришлось отложить более чем на десяток лет. До тех пор же пришлось довольствоваться, может, и не столь прогрессивными, но зато уже вполне проверенными динамо-машинами постоянного тока, под которые к тому же российской и мировой промышленностью выпускалось преизрядное количество различных устройств, от ламп накаливания до электродвигателей — увы, но отнюдь не для всех их на то время имелись аналоги на переменном токе, а ждать создания таковых у отечественных кораблестроителей и флотоводцев не было никакой возможности.

Куда более неприятным фактом явилось на первый взгляд непреднамеренное ознакомление с «Форелью» в 1898 году прибывших в Россию для участия в конкурсе на строительство новых крейсеров представителей фирмы «Германия». Прогуливавшимся — разумеется, совершенно случайно! — по набережной неподалеку от Невского завода технически подкованным немцам, уже наслышанным о работах Даймлера и Майбаха в их собственной стране, хватило донесенного ветром запаха бензиновой гари в воздухе для понимания, чем именно питается двигатель едва возвышающегося над водой суденышка, спешащего к выходу в море от заводской пристани (на лодке в то время проводился очередной текущий ремонт и сопутствующие ему пробы подвергаемых исправлению механизмов). А странноватый вид увиденного плавательного средства и совершаемые им эволюции навели крупповских специалистов на вполне определенные мысли по поводу его предназначения.

Происшествие сие российскими властями все-таки вскрылось, но возможные способы реагирования на ситуацию изрядно озадачили ответственных лиц. Конечно же, всем было ясно, что и при самых благожелательных отношениях между странами желание национальных разведок поживиться чужими секретами неистребимо — а именно русские в развитии подводных сил на тот обошли прочие мировые державы. Но формально кроме повышенного любопытства, которое, сообразно пословице, не порок, предъявить немцам было нечего — секретных документов они не видели, подкупить сотрудников завода не пытались…

Посему в конечном итоге каких-либо персональных мер в отношении не в меру любознательных германских подданных предпринимать не стали (зато собственные контрразведчики, допустившие досадный промах, после выволочки от руководства имели вид весьма бледный). Попутно пришлось смириться и с тем, что форсировавшие работы по подводной тематике инженеры Круппа уже к марту 1902 года создали свой экспериментальный образец подводной лодки водоизмещением в 45 тонн с бензо-электрическим (а не электрическим, как планировалось ими изначально) движителем — благо, у самой России к тому времени находились в постройке лодки куда более совершенные, и, что более важно, уже вполне серийные. Тонкую издевку немцев в виде избрания для своей подлодки названия «Forelle» также предпочли не замечать.* Впрочем, расплата за содеянное все же возымела место — в виде пересмотра условий сотрудничества с фирмой Круппа по ряду направлений.

*Справочно:

В нашей истории экспериментальная электрическая подводная лодка «Forelle», имевшая подводное водоизмещение всего в 18 тонн, была построена Круппом только в июне 1903 года. 24 мая 1904 года она была подарена Российскому правительству при заключении контракта на постройку немцами для русского флота еще трех субмарин.

Тем временем дальнейшие планы строительства главных сил флота напрямую определил финансовый вопрос. Как это прозорливо предполагал в свое время великий князь и как наглядно демонстрировала складывающаяся практика, деньги у Минфина, невзирая на все принимаемые военно-морские программы, частенько приходилось выгрызать, что называется, с боем, что стоило генерал-адмиралу и управляющему Морским министерством немалого количества седых волос и истраченных нервов. В результате же строительства «святой» серии выяснилось, что ассигнованных Министерством финансов средств на все десять броненосцев по программе 1891–1895 годов не хватает. И это обстоятельство вызвало появление в российском флоте четырех броненосцев береговой обороны малого водоизмещения, не предусмотренных изначальной 20-летней программой, но укладывающихся в отпущенный бюджет.

Облик этих кораблей, имевших предназначением противостояние своим одноклассникам из флотов Дании, Швеции и Германии, первоначально формировался под влиянием информации о построенном французами для греков броненосце «Гидра», несущем три 270-мм и пять 150-мм орудий и 300-миллиметровый бронепояс при 17-узловой скорости и нормальном водоизмещении всего в 4810 тонн. Однако подготовленный МТК проект в итоге напоминал скорее пропорционально уменьшенные корабли «святой» серии и имел совсем мало общего с греческим прототипом (кроме, пожалуй, схожего водоизмещения). Ключевой же акцент в нем был сделан на мощь артиллерии и брони за счет некоторого снижения скорости.

Главный калибр кораблей составили четыре новых 254-мм орудия в башенных установках авторства Путиловского завода, а дополняли их шесть 120-мм скорострелок. Качество защиты неожиданно — отечественные заводы были надолго загружены прокатом брони для «святой» серии, и заказывать броневую сталь пришлось в САСШ — удалось повысить за счет того, что американские заводы уже успели перейти на производство брони Гарвея, более прочной, чем сталеникелевая (переход к выпуску гарвеированной брони планировался в то время и в России, но впоследствии по ряду причин эту ступеньку отечественная промышленность перепрыгнула, перейдя сразу к выпуску брони Круппа). В итоге новые броненосцы береговой обороны по своим характеристикам превзошли большинство возможных оппонентов. Вместе с тем, сохраняли они и устаревшие конструктивные решения, наподобие магистральной трубы системы борьбы с затоплениями, что в последующем едва не стало причиной гибели двух кораблей этой серии в столь частых на Балтике навигационных авариях.