Андрей Матвеенко - Сны Великого князя. Дилогия (СИ)

«Адмирал Ушаков» и «Адмирал Сенявин» были заложены в январе-феврале 1893 года на Балтийском заводе, «Адмирал Корнилов» и «Адмирал Нахимов» — в ноябре-декабре того же года на стапелях Нового Адмиралтейства, а период их окончательного ввода в строй растянулся с августа 1897 по декабрь 1898 года. Как водится, не обошлось без перегрузки (по 200–300 тонн на корабль), а скорость на испытаниях составила от 15,41 до 15,67 узлов (по проекту — 15,5).* Зато даже в свежую погоду новые корабли достаточно неплохо для своего размера вели себя на волнении — к примеру, боковая качка у них практически отсутствовала.

*Техническая информация:

«Адмирал Ушаков», «Адмирал Сенявин», «Адмирал Корнилов», «Адмирал Нахимов» («замещают» «реальноисторические» «Гангут», «Адмирал Ушаков», «Адмирал Сенявин», «Генерал-адмирал Апраксин»): постройка — 1893/1897-1898 годы, Россия, Балтийский флот, броненосец береговой обороны, 2 вала, 2 трубы, 5250/5500 т, 85,04/87,17/16,66/6,1 м, 5750 л.с., 15,5 уз, 250/500 т угля, 3000 миль на 10 узлах, броня Гарвея, пояс по ВЛ (55,27х2,11 м) — 203 мм (с середины начинает утоньшаться к нижней кромке до 127 мм), траверзы пояса по ВЛ — 203 мм, палуба — 51 мм (плоская поверх пояса и карапасная в носу и корме вне пояса по ВЛ), казематы 120-мм орудий — 76 мм (бок)/25 мм (тыл)/19 мм (крыша и пол), элеваторы боезапаса 120-мм орудий между броневой и верхней палубами — 38, барбеты башен ГК — 178 мм, башни ГК — 203 мм (бок)/51 мм (крыша), боевая рубка — 203 мм (бок)/51 мм (крыша), коммуникационная труба — 102 мм, дымоходы (между броневой и верхней палубами) — 38, 2х2-254х45, 6-120х45, 12–47, 4-37, 2-63,5-мм десантные, 4-381-мм т.а. (надводные, 8 торпед).

Так называемая «адмиральская» серия или «адмиралы».

Стоимость каждого корабля — около 5,0 млн. руб.

Однако имелся у этих в целом довольно удачных кораблей и один существенный изъян — и, увы, это была их артиллерия главного калибра. Соображения экономии и минимизации перегрузки привели к избранию для их вооружения излишне облегченного варианта 254-мм пушки, для которого впоследствии во избежание разрывов орудий пришлось применять заряд уменьшенной массы, придающий снаряду меньшую начальную скорость и снижающий дальность стрельбы. В результате в 1899–1900 годах они были фактически переведены в ранг учебных, образуя вместе с перевооруженными крейсерами типа «Память Азова» Артиллерийский учебный отряд, достаточно оснащенный для интенсивного обучения комендоров обращению с наиболее массовыми скорострельными орудиями (75-мм, 120-мм и 152-мм пушки Канэ), а также с башенными артиллерийскими установками.

Помимо прочего, вступление в строй на Балтике четырех новых броненосцев береговой обороны позволило в 1898 году вывести наконец из состава флота целый ряд устаревших кораблей, таких, как броненосные батареи типа «Первенец», мониторы типа «Ураган» и броненосная лодка «Чародейка» (однотипная с ней «Русалка», как уже отмечалось ранее, затонула еще в 1893 году, попав в восьмибалльный шторм). Исключение было сделано только для относительно крупных и мореходных башенных фрегатов типов «Адмирал Грейг» и «Адмирал Спиридов», служба которых завершилась лишь в 1907 году.

Меж тем, пока «святая» серия и «адмиралы» еще только строились, назревали очередные перемены в высшем руководстве Российской Империи — болезнь Александра III прогрессировала и было понятно, что ждать смерти императора оставалось уже недолго. В конце концов скорбное событие сие свершилось 20 октября 1894 года в Ливадийском дворце. И уже спустя полтора часа после его кончины на российский престол взошел Николай II.

Против ожиданий генерал-адмирала, предполагавшего чутьем опытного царедворца при очередном российском государе очередные же кадровые перестановки, его персону они не затронули. Возможно, сыграло роль то, что Николай Александрович во многом брал пример со своего отца и ориентировался на решения, принятые еще во времена его правления — в том числе и применительно к флоту, который рассматривался Александром III как оплот государственных интересов России и ее национального достоинства. Морское же ведомство под руководством великого князя на фоне общей российской неустроенности демонстрировало хоть какие-то признаки порядка — вводимые в строй корабли были в целом не хуже, а порой и лучше зарубежных аналогов, серийность их постройки позволяла формировать однородные боевые отряды, чему были особенно рады российские флотоводцы, осуществлялось планомерное развитие верфей, портового хозяйства и прочей береговой инфраструктуры, а плавания русских эскадр давали возможность демонстрировать флаг во всех уголках земного шара. А, возможно, старого князя (ему к тому времени шел уже 68-й год), просто решили оставить в покое до, так сказать, «решения вопроса естественным путем», тем более что хлопотный характер военно-морских дел в условиях перманентной борьбы за ресурсы на развитие флота и постоянного ожидания опалы со стороны прежнего государя уже стоил Константину Николаевичу одного инсульта, перенесенного им в 1890 году и вызвавшего почти полную потерю зрения на левом глазу и ограничение подвижности левой руки.*

*Справочно:

В нашей истории Константин Николаевич умер 13 января 1892 года, перенеся до этого апоплексический удар летом 1889 года, после которого у него отнялась левая сторона тела и пропала речь, а в начале 1890 года — еще два инсульта. Вместе с тем основной причиной указанных проблем со здоровьем великого князя считаются душевные переживания, выпавшие на его долю в связи со смертью от скарлатины в апреле и мае 1886 года в Петербурге сразу двух его сыновей от А.В.Кузнецовой — Льва и Измаила.

Здесь же предполагается, что в связи с переездом Анны Васильевны и ее детей в Крым болезнь миновала Левушку и Малю, как называли сыновей в кругу семьи. Соответственно, меньше у Константина Николаевича и поводов для опасных для здоровья треволнений.

Однако же, несмотря на полную поддержку Николаем II кораблестроительных программ Морского ведомства и выделение на их реализацию дополнительных средств, спокойная жизнь великому князю могла пока лишь только сниться. Причиной тому были первые шаги нового царя на международном поприще, а именно Тройственная интервенция — одновременное предъявление Россией, Германией и Францией (но по инициативе именно русского МИДа) 11 апреля 1895 года требований к Японии, надеявшейся по итогам удачной для нее японо-китайской войны прочно закрепиться на материке, пересмотреть условия Симоносекского мирного договора с Китаем и отказаться от притязаний на Ляодунский полуостров.

Кто знает, какими доподлинно соображениями руководствовался при этом Государь и Самодержец Всероссийский и не было ли в его действиях мотива мести за ранения, причиненные ему в городе Оцу японским полицейским в ходе четырехлетней давности восточного вояжа, организованного цесаревичу Николаю его отцом для приобщения к государственным делам*… Как бы там ни было, и армейцам, и морякам теперь приходилось вдвойне более пристальное внимание обращать на разобиженных самураев, вынужденных согласиться на требования европейских держав, но воспринявших это согласие как национальное унижение Страны восходящего солнца.