Андрей Матвеенко - Сны Великого князя. Дилогия (СИ)

На флоте эти корабли вместе с построенными в 1899 году «Бычком» и «Акулой» обычно именовали «невками» по названию завода — автора проекта.

Стоимость каждого корабля — около 0,55 млн. руб.

«Грозный», «Громкий», «Громящий» и «Грозовой» были заложены в феврале-марте 1903 года, а приняты флотом в августе-сентябре 1904 года — Невский завод все-таки уже «набил руку» на государственных заказах и контрактные сроки смог если не сократить, то хотя бы соблюсти. У не имевшего такого обширного опыта Николаевского адмиралтейства, зависящего к тому же от сроков поступления с Невского завода чертежей корабельных узлов и механизмов, процесс постройки получился более длительным и в строй черноморские миноносцы, закладывавшиеся ненамного позже балтийских, в мае-июне 1903 года, вошли лишь в ноябре-декабре 1905.

Несколько неожиданным ходом со стороны Морского ведомства в свете принятого ранее решения об отказе от постройки традиционных малотоннажных миноносцев стал заказ в 1900–1901 годах очередной и в этот раз действительно последней серии кораблей этого класса. Инициативу в данном вопросе проявил завод Крейтона* — его руководство предлагало, взяв в качестве прототипа построенный в 1898 году фирмой Нормана миноносец «Циклон», при водоизмещении в 152 тонны и мощности машин 4200 лошадиных сил развивший 29-узловую скорость, построить десять или даже более аналогичных кораблей для русского флота.

*Справочно:

В реальности предложение по постройке в описываемый период времени миноносцев типа «Циклон» исходило от Невского завода.

Это предложение заинтересовало управляющего Морским министерством возможностью получить уже на новой технической базе, существенно изменившейся с момента ввода в строй последнего корабля этого класса в 1894 году, достаточно компактный и при этом мощный и быстроходный корабль «прибрежной обороны» для действий в балтийских шхерах, используемый и как миноносец, и как посыльное судно.

Впрочем, председательствующий в МТК Лихачев после ознакомления с предложением финского предприятия (ему оно тоже чем-то приглянулось) внес свое встречное — использовать в качестве основы для проекта новых кораблей не только труды французского промышленника, но и наработки по последнему типу отечественных 150-тонных миноносцев авторства самого завода Крейтона.

Подготовленный в итоге всех усилий проект хотя и тяготел визуально к традициям французской школы, но был все же в большей мере детищем русской конструкторской мысли. В сравнении с предыдущими миноносцами-«150-тонниками» на нем был в полтора раза уменьшен запас топлива — для Балтики его хватало, а особо дальних морских походов от этих кораблей и не ждали. Образовавшаяся экономия веса полностью ушла на установку более мощных и тяжелых машин и на усиление набора корпуса. Котлы дю Тампля сменились котлами Нормана с повышенной паропроизводительностью, что вкупе с новой машинной установкой потребовало перепланировки жилых помещений. Три минных аппарата калибра 381 мм уступили место одному сдвоенному поворотному под 45-сантиметровые мины, а вдобавок к двум 47-мм пушкам появились два пулемета.*

Техническая информация:

121, 122, 123, 124, 125, 126, 127, 128, 129, 130 («замещают» «реальноисторические» 214, 215, 216, 217, 218, 219, 220, 221, 222, 223): постройка — 1900–1901/1902-1903 годы, Финляндия (121, 122, 123, 124, 125, 126), Россия (127, 128, 129, 130), Балтийский флот, миноносец, 2 винта, 2 трубы, 145/150 т, 45,8/47,02/4,93/1,45 м, 3750 л.с., 27,0 уз., 20/25 т угля, 1500 миль на 10 узлах, 2-47, 2 пулемета, 1х2-450-мм т.а. (палубный поворотный, 4 торпеды).

Стоимость каждого корабля — около 0,2375 млн. руб.

Шесть из десяти заказанных в итоге кораблей строил сам завод Крейтона, еще четыре доверили произвести арендованной финнами Охтинской верфи. Корабли финской постройки были заложены в июле 1900 года, а охтинские — в июне 1901. В строй вся серия миноносцев вступала в период с августа 1902 по август же 1903 года.

Последние русские номерные миноносцы оказались кораблями вполне удачными — все они в среднем на узел превысили контрактную 26-узловую скорость и довольно долго сохраняли скоростные качества в процессе службы. Под занавес карьеры они были переоборудованы в быстроходные тральщики, показав на этом поприще довольно высокую для столь малых кораблей живучесть — во всяком случае, после подрыва в 1915 году на мине с зарядом в 115 кг взрывчатки миноносец N 125, несмотря на затопленную до переборки котельного отделения носовую часть корпуса, смог хотя и на буксире, но вернуться на базу.*

Справочно:

В нашей истории это случилось в июле 1915 года с миноносцем (точнее, к тому времени уже посыльным судном) N 218.

Однако же преразличные свершения по флотской части составляли хоть и существенную, но все же только часть государственных забот Российской империи. Имели место в истории оной и другие события, так или иначе влияющие на мысли и дела ее многочисленных обитателей.

К примеру, 12 марта 1901 года стал особенным днем для царствующей династии. Именно в этот день, ровно через сто лет со дня смерти императора Павла I лицу, занимающему к тому моменту царский престол, надлежало вскрыть хранящийся в Гатчинском дворце запечатанный ларец. В ларце, по легенде, хранилось нечто, положенное в него вдовой Павла I императрицей Марией Феодоровной.

Само собой, содержимое ларца за годы его существования обросло целым сонмом слухов и домыслов. Самым же часто повторяющимся было мнение, что там лежат записанные по приказу Павла I предсказания, сделанные ему монахом-прозорливцем Авелем и касающиеся судеб всех царей династии Романовых. И хорошего, как гласила молва, в этих предсказаниях было мало.

Убедиться в правдивости данного мнения выпало Николаю II, по недоброму стечению обстоятельств более других русских самодержцев склонному внимать всякого рода пророчествам и примерять на себя образ мученика.

Тем не менее, утром 12 марта 1901 года Государь и Государыня пребывали в весьма приподнятом настроении, собираясь из Царскосельского Александровского дворца ехать в Гатчину вскрывать вековую тайну. К этой поездке они готовились как к праздничной интересной прогулке, обещавшей доставить им незаурядное развлечение.

На обратном пути из Гатчинского дворца царь уже не был столь весел. Состоявшееся после панихиды по Павлу I вскрытие его наследия и ознакомление с содержанием оного произвело на императора тягостное впечатление. Персонально Николаю II там было напророчено весьма недоброе:

«На венец терновый сменит он корону царскую, предан будет народом своим, как некогда Сын Божий. Война будет, великая война, мировая… По воздуху люди, как птицы, летать будут, под водою, как рыбы, плавать, серою зловонной друг друга истреблять начнут. Измена же будет расти и умножаться. Накануне победы рухнет Трон Царский. Кровь и слезы напоят сырую землю. Мужик с топором возьмет в безумии власти, и наступит воистину казнь египетская…».