Игорь Негатин - Экспедитор

Консул появился через пять дней. Вошел с таким видом, словно мы расстались несколько часов назад. Кивнул, покосился на горячий кофейник, довольно хмыкнул и налил себе кофе.

– У меня к вам предложение, господин Шатров, – сделав несколько глотков, сказал он.

– Не обижайтесь, Сергей Васильевич, но вы уже четвертый, кто предлагает сотрудничать. Не хочу вас огорчать, сударь, но все эти люди мертвы. Причем умерли без моей помощи, так что поневоле начнешь верить в некий дьявольский промысел.

– Я несуеверен. Вы готовы меня выслушать?

– С удовольствием.

– Что-то мне подсказывает, – неторопливо, слегка растягивая слова, произнес он, – что вы, Сергей Владимирович, прекрасно знаете, где находится город, найденный Федерико Гарсия Линаресом.

– Если я признаюсь, то появится повод усомниться и во всех остальных фактах, которые вам рассказывал.

– Нет, не появится, – качнул он головой. – Мы их проверили. Не все, но изрядную часть. Особенно что касается вашей каторжной эпопеи. Вы мне не лгали. Вашу жизнь в Базалет-де-Энарьо проверить не могу, но не думаю, что сильно покривили душой. Что касается далекого прошлого, то… Оно меня не интересует. Пока что не интересует.

– Вы ведете странную игру, Сергей Васильевич.

– Что же вас не устраивает? – искренне удивился он и обвел глазами мое жилище. Мол, что же тебе надобно, царская твоя морда?

– Например, вы держите меня под охраной, но не забрали моего оружия, – кивнул я на стул, на спинке которого висел пояс с револьверной кобурой.

– Исключительно для вашей собственной безопасности.

– Ваши люди не обыскивали моих вещей.

– Разве у вас есть нечто такое, что может меня заинтересовать? – парировал Курдогло.

– Нет, но все равно странно.

– Господин Шатров… – Он даже вздохнул. – Уже говорил, что вы мне интересны. Ломать вас, как пытался сделать Альварес Гарса, считаю лишней тратой времени и сил. Посмотрим…

– Вы все-таки считаете меня чьим-то агентом?

– Согласитесь, что доказательств, которые могли бы это опровергнуть, у вас нет.

– Увы. – Мне оставалось лишь развести руками.

– Поэтому вы не можете обижаться на некоторые ограничения вашей свободы.

– Скажите, господин Курдогло, эта дама, которой вы интересовались… Виолетта Уэйк. Она что, и правда шпионка?

– Эх, Сергей Владимирович, Сергей Владимирович… – улыбнулся Курдогло. – Полагаю, что не разглашу государственной тайны, признавая талант и заслуги этой блистательной дамы. Она чертовски интересная особа! Ее похождения фантастичны! Мне иногда кажется, что, как вы изволили выразиться, без дьявольского промысла не обошлось. На ее счету десятки образов, в которых Виолетта не имеет себе равных! Она не играет. Она впитывает, словно губка, чужую судьбу и становится тем, кем ей нужно.

– Черт побери! – выдохнул я. – Да вы ею восхищаетесь!

– И не стыжусь в этом признаться, – совершенно серьезно ответил он. – Она настолько дерзка и непредсказуема, что предугадать ее поступки почти невозможно. Я давно гоняюсь за этой дамочкой. Очень давно.

– Хм… – Я прищурился и провел рукой по усам.

– О чем вы задумались?

– Было бы интересно взглянуть на ее лицо.

– Увы, – развел он руками, – это невозможно. Несколько раз пытались привлечь к этому художников, которые по описаниям очевидцев создавали ее портрет, но каждый раз терпели сокрушительную неудачу.

– Это еще почему?

– Свидетели каждый раз описывали совершенно другого человека. Даже те, кто видел ее в том же месте и в то же самое время.

– Она что, ведьма?

– Знаете, Сергей Владимирович, я бы не удивился. Несмотря на все научные открытия, которыми нас поражают современные ученые.

– Жаль, что Виолетта не озаботилась познакомиться с вашим дагеротипистом.

– Вы господина Микульскиса имеете в виду? – уточнил он. – Альгирдас говорит то же самое, только боюсь, что портрет получился бы не лучшим образом. Сей господин имеет к этой даме свои претензии. Разница лишь в том, что я бы еще и побеседовал, а он сразу пустит в дело револьвер и разнесет Виолетте голову.

– Личные счеты?

– Извините, но этот вопрос оставлю без ответа.

– Согласен, мы немного отошли от темы. Прошу простить мое любопытство.

– Да, чуть не забыл о предложении, которое хотел вам сделать. Некую взаимовыгодную сделку.

– Звучит заманчиво.

– Так как я немного заболтался, а в три часа должен быть у губернатора, буду краток. Предлагаю вам составить компанию группе моих людей. В тот самый таинственный город. Вас интересуют сокровища, а меня – Виолетта Уэйк. После завершения этого небольшого путешествия вы получите документы, подтверждающие ваше российское происхождение.

– Подданство?

– Нет, именно происхождение. Признаем, что вы рождены русским, но не более того. Эта бумага дает вам право на жительство в Российской империи, но без прав гражданина. Мы даже согласны переправить вас куда-нибудь в Европу, где сможете устроиться так, как вам заблагорассудится.

– Я могу подумать?

– До завтрашнего утра.

– Хорошо, но есть одно препятствие.

– Какое же?

– Эрнеста Вильяр.

– Не хотел вам говорить, господин Шатров, тем более что настроение не располагает к таким… известиям, но бедняжка обнаружена мертвой в двух милях от монастыря. Судя по всему, ей удалось бежать из обители. Она направлялась в Сантьяго-де-Лион, но не дошла.

– Что с ней произошло?

– Дикие звери. Я, помня ваше отношение к этой семье, приказал предать тело земле. Ее похоронили рядом с Мартином Вильяром. Увы, там почти ничего не осталось. Ворох окровавленных тряпок и… – Он поморщился. – Фрагменты. Каким-то чудом сохранилась часть руки, на мизинце которой было обнаружено кольцо. – Дипломат достал из жилетного кармана серебряный перстень с черным камнем.

– Оно принадлежит… Принадлежало Эрнесте Вильяр.

– Мне очень жаль…

Тем вечером я долго не мог уснуть. Думал о людях, которые ввязались в эту историю и поплатились своими жизнями. Федерико Линарес, Мартин Вильяр, Эрнеста и даже малыш Джил Лангар…

Всей правды мне не скажут ни Курдогло, ни его подчиненные, да это и без надобности. Я не претендую на то, чтобы быть доверенным лицом здешних властей. Достаточно того, что сейчас, проведя в этом мире чуть больше года, приближусь к своей цели. Странно, но сама возможность возвращения уже не вдохновляла. Слишком мизерны шансы, что чужой мир возьмет и отпустит. Чувство у меня такое… Нехорошее. Словно кто-то стоит за спиной и нашептывает: «Не вырваться тебе, Шатров, не вырваться!» И голос противный – вкрадчивый, с легкой хрипотцой. Может, и так. Слишком много смертей случилось с тех пор, как я очнулся на полу подземелья. Эдак и зацепить может. Походя, как это в жизни и бывает.