Владимир Поселягин - Отрок

Добравшись до сожжённого бункера местной разведки, я оставил коляску за углом и прогулялся до пожарища, влившись в толпу зевак. Уже через полчаса я обнаружил Хайнекена. Внешнее описание полностью сходилось, да и вёл он себя как начальник, командуя пожарными, которые то и дело ныряли в задымлённый коридор запасного входа и выскакивали оттуда с какими-то вещами, хм, и обгоревшими телами на носилках. Странно, что он допустил в святая святых посторонних людей, даже если они и пожарные.

Тратить время я не хотел, быстро осмотрел ближайшие дома, нашёл пустой – хозяева отсутствовали: или среди зевак были, или вообще отъехали, двери заперты были. Открыл заднюю дверь и вернулся к пожарищу. Попадаться на глаза Хайнекена не хотелось, тот вполне мог меня опознать, пришлось поломать голову, как его прихватить и вывести из толпы, чтобы поболтать с глазу на глаз. Ведь информация обо мне пошла, и я желал узнать к кому, чтобы зачистить эти концы. Тут я собирался действовать жёстко.

Хайнекен сам вышел из толпы в сторону, общаясь на ходу с каким-то мужчиной, похоже, подчинённым, который вместе с пожарными появился из задымлённого хода. Они уходили от глаз зевак, видимо, хотели найти укромное место. Догнав их, я с ходу вогнал клинок в печень неизвестного мужчины, оставив нож в ране, и, пока тот оседал, ткнул в бок стволом пистолета главе базы разведки:

– Ну что, мистер Хайнекен, поговорим?.. Да не дёргайтесь, ведите себя, как обычно, и идём к тому углу, а дальше я скажу куда.

– Ты Ларин? – скорее утверждающе, чем вопросительно сказал тот.

– Умненький дядя. Идём, пообщаемся.

Хайнекен, сообразив, что его ждёт дальше, рванул в сторону. Пришлось сбить его с ног, стрелять не хотелось, и со всего маху обрушиться коленями на левую ногу. Хруст и тихий вскрик. Перелом, это я вам как профессиональный костолом говорю. Теперь точно не убежит. Быстро его обыскав, забрал всё, что было в карманах, абсолютно всё. До подготовленного места его уже не подтащишь, пришлось бросаться под копыта ближайшей повозки. Это я, конечно, приукрасил, на лошади повис, останавливая пожарную водовозку. Благодаря гриму быть узнанным я не опасался. Так что под угрозой оружия заставил пожарного-водовоза забросить моего связанного пленника на скамейку и, заняв козлы рядом с ним, стал стегать коня. Бочка была полна, видимо, от реки ехала или ещё от какого водоёма, так что шли тяжело. Пришлось озаботиться сменой транспортного средства, я это сделал через две улицы, остановил лёгкую коляску, куда кучер перенёс связанного пленного и под моим прицелом, стегая коня, погнал на бочке дальше. Пускай его ловят, водовоз уже наверняка поднял всех, кого мог, а мы тихой сапой покинули территорию Лондона. Нужно найти укромное местечко для допроса.

Хайнекен не стал запираться, как только я применил к нему первичные методы дознания, вывалил всё. Я перешёл ко вторым и третьим методам, но он, похоже, не врал. Теперь желал только одного – побыстрее умереть, так что рассказал всё честно. Поэтому я с лёгкой душой отправил его к праотцам. Ну а пытал?.. А что пытал? Им можно, а мне нет? Всё я правильно сделал. Главное, полученная информация подтверждала, что кроме него обо мне знало ещё двое живых. Остальные остались там, в подвале. Включая адмирала от разведки. Одно плохо, докладная записка обо мне, в которой было всё, что выдал Степан, была отправлена в запечатанном письме адмиралу, которого я шлёпнул в подвале. Значит, она хранится у него в рабочем кабинете. Соответственно, при разборе его бумаг её могут найти, что мне также было не нужно. Мне требовалось удалить все сведения о себе, что на бумаге, что из памяти знающих людей. Причём сделать это как можно быстрее. Желательно этой же ночью.

Уже окончательно стемнело, когда я вернулся в город. Бросив коляску на одной из улиц, я сменил грим и переоделся, пришлось раздеть одного растяпу моей комплекции – просто вырубил шатающегося на ходу выпивоху и поменялся с ним пиджаками. Уже в глаза не бросаюсь. Потом добрался на наёмной коляске до здания, где располагался военно-морской штаб флота её величества, и, проникнув внутрь через чёрный вход, хоть и запертый, но не охраняемый, пробрался в отдел разведки. Куда идти, я хорошо знал, Хейнекен подробно объяснил, где находится нужный кабинет, он здесь часто бывал, всё же начальство.

Кабинет адмирала был заперт, более того, его ещё и опечатать успели. Бумажка с грозной печатью на ней меня не остановила, так что, вскрыв дверь, я вошёл в него. Тяжёлые шторы были распахнуты, пришлось, осторожно двигаясь, плотно запахнуть их и только тогда зажечь лампу, которую я взял со стола секретаря в соседнем помещении.

Простенький замок сейфа я вскрывал с помощью отмычки, тут тоже не хотел использовать свою чудодейственную кислоту. Как бы то ни было, но куча бумаг оказалась на столе. Почти час потребовалось, пока я нашёл нужную докладную записку на шести листах. Она вообще не в сейфе была, а в столе, в запертом ящике. Причём, судя по пометкам на полях, адмирал успел изучить её и даже начал лично писать приказ на мои поиски. Но он был не дописан, на полуслове обрывался. Значит, информация обо мне из этого кабинета уйти не успела. Секретаря можно в расчёт не брать, он четыре дня назад на конной прогулке сломал ногу (сведения добыты из достоверных источников, полученных от местного сотрудника в пабе), именно поэтому адмирал сам и составлял бумаги. Нового секретаря он себе подобрать не успел, разведка, абы кого брать не будут.

Я сжёг эту записку и свалил в кучу все остальные бумаги, которые мельком просмотрел, лишь прибрав пачку, где были указаны купленные чиновники в Российской империи, а также те, кто состоял в разных демократических и других партиях, сколько денег в них влито и остальное. Были и императорские родственники на английской зарплате. Меня это не сильно удивило. Вот эту информацию в общую пачку я убирать не стал, так как не собирался передавать нашим. С этими предателями я разберусь по-свойски. Правда, всё это было описано сухим языком канцелярщины, похоже, занимались этим направлением другие люди, а адмиралу подали докладную записку по суммам, ну и кому платили, вот за что, указано не было. Составлен доклад был в том же стиле, как и у Хайнекена, хотя другими людьми. Пачка толстая была, но я всё равно спрятал её под рубаху.

В общем, устроив в кабинете небольшой пожар, заторопился покинуть здание. Когда убегал по улице в сторону одной из улиц, из открытой форточки, это я открыл, чтобы тяга была, уже вырывались языки пламени, шторы полыхали. Адрес одного из тех двух работников разведслужбы, что точно знали обо мне, мне был известен, но где находится эта улица и уж тем более дом, я не знал. Ничего, остановил местного «таксиста», работавшего по ночам, и к нужному дому. Правда, номер назвал соседнего. Подстраховался.