Виталий Полищук - И на этом все… Монасюк А. В. – Из хроник жизни – невероятной и многообразной

Но стать как по волшебству, прежним 58-летним Монасюком я просто не смогу. А значит здесь, в 2007 году, пространство-время вышвырнет меня из нынешней Сущности. Проще говоря, я физически исчезну…

А в случае нового перемещения – в 1966 году должна исчезнуть большая часть личности 17-летнего Анатолия… На этот раз – умереть! Но скорее всего – просто переместиться еще куда-то…

Определенно произойдет лишь одно – мое физическое тело исчезнет в ночь на 2007 год! Потому что привязала это преобразовавшееся в 1966 году тело к этому миру любовь Рукавишниковой, но теперь нет рядом ни Варвары, ни ее любви – она ненавидит меня!

Но все это – не факт! Это догадки. Нужны доказательства, хотя бы прошлого моего перемещения.

И я стал продолжать рассуждать, и исчерканных бумажек вокруг меня становилось все больше.

А что произошло со мной в том 2007 году? Здесь, ну, когда я утром проснулся и обнаружил, что пропали магнитофон, наушники и несколько десятков аудиокассет?

Я наверняка опохмелился, а потом начал ломать голову – что же произошло? Где «Панасоник»? И наверняка вспомнил, о чем мечтал в новогоднюю ночь. И если в это время во мне проявил себя каким-то образом юный Монасюк, который вдруг оказался в 2007 году в моем теле, теле пожилого дядьки, то…

То Анатолий Васильевич Монасюк все поймет! И наверняка он захотел как-то связаться со мной!

Я вскочил с места. Я бросился… и остановился. Нужно было понять, каким образом может дать знать о себе Прошлое.

Письмо! Ну, конечно, письмо! И храниться оно будет в том месте, которое наверняка и новый Монасюк будет использовать так же, как и ранешний – ну, в силу особенностей характера!

Мне не потребовалось много времени, чтобы догадаться, где может быть письмо. И скоро я держал в руках потертую папку с семейными документами – паспортами, свидетельствами о рождении, дипломами, сертификатами и всем прочим, что накапливается за долгие десятилетия, потому что чисто механически в течение многих лет засовывается в эту папку…

Такая папка была у меня в прошлой жизни. И если бы я решил оставить послание потомкам…

Но я решил заняться поисками письма не раньше, чем закончу роман. Если бы я ничего не нашел, разочарование могло оказаться слишком сильным.

И поэтому только 25 декабря я развязал серенькие матерчатые завязки папки и теперь внимательно перекладывал документы, рассматривая их, раскрывая твердые «корочки». Я вынимал из конвертов счета и напоминания налоговой инспекции, извещения из пенсионного фонда. И скоро держал в руках толстенький конверт.

Таких теперь не изготавливали. Это был конверт «из тех времен».

Он лежал между старым письмом от моих родителей и сообщением райкома партии о моем исключении из рядов КПСС.

Я разорвал конверт, на котором было написано слегка выцветшими чернилами «А. Монасюку от А. Монасюка».

Внутри было три письма.

Одно – даже не письмо, а коротенькая записка на листе бумаги:

Письмо для проведения экспертизы.

«Я пишу это лишь для того, чтобы вернуть счастье двум любящим друг друга людям, если они вдруг поссорятся.

А. Монасюк»

Письмо,

найденное Анатолием Монасюком в папке с документами

после ухода Вари.

«Дорогой Толя!

Наверное, нужно бы обращаться к тебе, как к себе самому, да вот форму такого обращения пока никто не придумал, не стоит и нам с тобой ломать над этим голову.

Факт есть факт: ты – это я. Так что «дорогой Толя» – и никак не иначе!

Я пишу тебе 15 января (год ты знаешь и сам), поэтому я его не указываю – чтобы не дразнить случайного читателя.

Нет, я, конечно, понял все только, когда обнаружил исчезновение «Панасоника» с наушниками и полным набором кассет.

Дело было так.

Утром 1 января я, конечно, не хватился магнитофона. Ты ведь помнишь, какими мы с тобой были ночью – пьянющими в умат! Так что я повалялся на диване, покрутил DVD-диски с шансоном, потом принялся просматривать записанные за новогоднюю ночь телепередачи. Но почему-то мне в голову все время лезли воспоминания о другой Новогодней ночи – 1966 года. Ну, той, когда мы были в бабочках, перчатках и темных очках. И когда мне пришлось провожать Рукавишникову.

Я значение этому не придал, списал все на похмелье, и лишь 2-го…

Да, вот утром 2-го я пошел за книжкой кулинарных рецептов, а она, как ты знаешь, стоит за «Панасоником» на полке. И не обнаружил магнитофона и кассет к нему. Только пыльный след на полке.

Я сел и восстановил в памяти все, что было два дня назад. А когда дошел до Новогодней ночи – все понял. Потому что именно в этот момент во мне проявился Монасюк-младший – назовем его для ясности именно так!

Для проверки я попытался восстановить 1965 год, предыдущие годы – все было в памяти, как если бы случилось вчера, а не сорок лет назад! Я, оказывается, помнил все, как если бы мне было 18 лет!

Пришлось здорово напрячь память, прежде, чем я вспомнил свои ночные новогодние пьяные мысли о том, как можно было бы изменить свою жизнь, если бы появилась возможность перенестись в себя самого на много лет назад!

Мои новогодние мысли резко обрывались на моменте, когда я уже под утро понес в комнату магнитофон и кассеты. Ну, и наушники.

Я, конечно, не знаю, в какой именно момент себя осознал ты в 1966 году, а я проснулся утром 1-го в своей постели и с какими-то дурацкими, как я тогда думал, мыслями о Новом годе и Рукавишниковой.

Толя! Значит, все получилось? И в этот момент ты – Толя Монасюк, которому осталось полгода учиться в школе, а потом… А вот потом ты сможешь изменить свою жизнь…

Не беспокойся, мою ты жизнь не изменишь. Просто теперь в моем времени нас в одном теле двое – личностная сущность 17-летнего Толи Монасюка слилась со мной, и поскольку я и есть он – ничего не изменилось! Я лишь ярко и четко помню себя до 1966 года.

И в тебе, скорее всего, доминировать будет моя личностная сущность – потому что она имеет и опыт жизни, и силу 60-летнего человека.

Я имею в виду – духовную силу.

Толя! Я пишу тебе потому, что уверен – ты либо с Ларисой-китаянкой из Азербайджана, либо будешь вместе с Варварой Рукавишникой – ведь наши с тобой деды уже уехали из Азербайджана, и даже просто встретиться вновь с Ларисой тебе будет невозможно. Так что, Варя, и только – Варя.

Но тогда очень велика вероятность, что она (лет эдак через 35—40) узнает песни, которые ты будешь ей проигрывать на магнитофоне и петь все годы вашей совместной жизни. Услышав из уст певцов шансона исполнение их собственных песен, она обязательно начнет задавать тебе вопросы. И думаю, году эдак в 2005—2007 у вас может произойти разлад.

Все ведь дело в магнитофоне.

Если она узнает о нем, если будет слушать записи, то неизбежно наступит момент, когда вы с Варварой «войдете» во временной период, в котором создавались песни, содержащиеся на унесенных тобой пленках. И лишь тогда появятся в нашей стране подобные унесенному тобой аппарату, магнитофоны.