Виталий Полищук - И на этом все… Монасюк А. В. – Из хроник жизни – невероятной и многообразной

– Да уж понял вчера! Давно вас надо было гнать! Репертуарчик у вас еще тот!

И тут же добавил:

– Как она?

– Да ничего, уже отошла…

Борис с любопытством уставился на меня. И спросил:

– Слушай, Монасюк, а за что тебя такие бабы любят?

– Да не «за что», а «вопреки»! Вопреки моему сучьему характеру!

– Почему именно сучьему?

– Да потому, что все отдаю одной женщине, а мучаю другую…

– Думаешь, нужно и второй часть себя отдавать? Это ты ошибаешься – тогда первая догадается, и будет мучиться уже она…

Я лишь махнул рукой. А потом сказал:

– Жизнь вообще штука мерзкая. Помнишь Есенина?

– Ты о его трамвае? «Как трамвай последний»? Да, бывает…

И когда я уже выходил, он окликнул меня:

– Ты вот что, Толь, ты заходи ко мне. Не теряйся! Понял? Всегда, по любой нужде!

Я молча кивнул. И он махнул мне рукой:

– Давай, будь!

Вспоминая то время, не забыть бы упомянуть и о том, что случилось однажды с Варей. Но об это, наверное, все же лучше рассказать чуть позже.

1972—1982 гг.

Закончив в 1971 году Университет, я пошел служить в милицию – заранее нашел место следователя в Железнодорожном райотделе. Хотя мне предлагали целевую аспирантуру в Москве, я отказался – я сказал, что как наука юриспруденция меня не интересует. На самом деле две причины были у меня для отказа от дальнейшей учебы.

Во-первых, в нашей семье задолго до этого наукой решила заниматься Варя.

Во-вторых, именно в это время мы пытались решить проблему появления у нас первого ребенка.

Так что в начале сентября я приступил к работе в милиции.

В следственном отделении Железнодорожного отдела уже были наши выпускники, так что моя адаптация прошла незаметно и быстро.

И даже вскоре после начала моей работы приехавшая с проверкой министерская комиссия мне ничем не помешала.

Варя в это время занималась усиленно, у нее был последний курс, после чего следовала интернатура, где она должна была окончательно освоить специальность психиатра, а затем, проходя ординатуру, закрепить практические знания и получить, кроме диплома, свидетельство о специализации.

Кроме того, мы, как я уже упоминал, пытались решить проблему «первого деторождения». Кстати, Юлька, конечно же, узнала об этом, и теперь прибегая к нам утром по воскресеньям, не обвиняла нас в бездеятельности, а надоедала Варе вопросом: «Ну, как?»

И очень огорчалась, услышав в ответ: «Да пока никак!»

Ну, а я очень скоро сдружился с ребятами из уголовного розыска.

Здесь нужно сделать пояснения.

Я пришел именно в этот райотдел милиции, потому что в той, другой жизни, работал здесь, и из всех многочисленных работ именно служба в милиции в течение около пяти лет была светлым пятном. Я очень любил ребят, с которыми дружил, и вот теперь в нынешней жизни хотел именно в этой ее части ничего не менять. Точнее, изменения, конечно, я внес, но только в лучшую для себя сторону.

В той жизни у меня было педагогическое образование. И это мешало работе в милиции, а вот нынешнее (юридическое) открывало дорогу и для успешной работы, и для возможного служебного роста.

Хотя второе… вряд ли, я хотел еще одно действо из прошлой жизни осуществить и теперь, в нынешней.

Но об этом – чуть позже.

Итак, я сдружился с ребятами из угрозыска, и произошло это так.

В районе было совершено убийство. После планерки стол начальника отдела окружили инспектора угрозыска, шел бурный спор: как раскрывать убийство, с чего начать…

Я стоял рядом, так как мне нужно было подписать санкцию на задержание в соответствии со ст. 122 одного подозреваемого, проходящего по делу, которое я расследовал.

И пока я стоял, а ребята спорили, мне пришла в голову одна мысль. И я ее озвучил. И она оказалась ценной, ее реализовали и в результате преступление было быстро раскрыто.

Так я привлек внимание начальника отдела полковника Петрова. Причем не как следователь, а как перспективный розыскник.

Через месяц, когда было совершено еще одно похожее преступление, меня уже приказом нашего начальника райотдела Петрова включили в следственно-розыскную бригаду. Тут есть один нюанс.

Дело в том, что убийства подследственны не милиции, а прокуратуре, и поэтому следствие ведет следователь прокуратуры. А розыск преступника – инспектора угрозыска.

То есть вообще-то мне места в группе вроде как и нет.

Но есть такая лазейка – меня могут откомандировать в следственно-оперативную группу в качестве помощника следователя прокуратуры. И в этом случае у меня нет официального статуса следователя по данному делу, но я могу выступать от имени прокурорского «следака».

Честно говоря, меня все это мало волновало – я любил работать по раскрытию убийств и в прошлой жизни, любил и теперь. Единственное нюанс – когда после успешной работы по делу членов группы награждали, меня старались не упоминать – ну, чтобы не дразнить гусей.

А я и не был столь уж честолюбив.

Вот после второго успешного раскрытия преступления с моим участием, ребята однажды впервые пригласили меня на «посиделки» – а проще говоря, после работы выпить и отдохнуть в мужской компании. А когда выяснилось, что я играю на гитаре и пою, цены мне отныне не было.

Кроме того, на таких сабантуйчиках мне помогала моя эрудиция – помните, я упоминал, что в школьные годы интересовался всякими загадочными вещами, читал для этого журнал «Наука и жизнь», «Вокруг света» и прочее?

Так вот, многие интересные загадки так и не получили объяснения до сих пор. И если заходил вдруг о них разговор, мне было что опять-таки рассказать «об интересненьком».

Одним словом, ребятам со мной было и весело, и интересно. Да они и сами были людьми веселыми и остроумными.

Например, инспектор Витя Веселов, мой одногодок. Он любил пошутить, и мог это сделать здорово.

Приведу лишь два примера.

Один раз я зашел в кабинет в субботу – я дежурил в следственно-оперативной группе, ну, и ближе к вечеру заглянул к Веселову в кабинет.

Это было 22 апреля, в день рождения Ленина, и коль он выпал на субботу, все наличные силы бросались на улицы района, чтобы контролировать ход «ленинского субботника». Ну, в этот день все пенсионеры и домохозяйки выходили и подметали свои дворы и улицы, этим же занимались и все рабочие и служащие – для части их выходной день отменялся (в 70-х годах были уже два еженедельных выходных: суббота и воскресенье). И они также работали на улицах.

А мы, работники районных отделов милиции, должны были ходить и проверять, как осуществляется субботник, все ли работают, все ли улицы к вечеру чистые, а бордюры и стволы деревьев – побелены известью.

Конечно, наши ребята в первую очередь дегустировали винные запасы магазинов – директора «наших» знали, продавали винцо и запускали в подсобку, выставляя немудреную закуску. И вот так путешествуя из магазина в магазин, многие наши сотрудники к вечеру уже набирались довольно сильно.