Евгений Красницкий - Отрок. Женское оружие

Илья как-то неожиданно оживился, даже заерзал на подложенном для мягкости мешке с сеном. Выглядел он так, будто собирается приступить к интересной игре.

– А не случалось ли у вас, девоньки, так, что вы оказывались рядом с кем-то из отроков, когда и разойтись вроде бы невместно, и молчать глупо, и что сказать, не знаете? Маетесь, украдкой друг на друга поглядываете и… злобитесь на него? Мол, чего молчишь-то, дурак? Признавайтесь, было? А?

В ответ на вопрос Ильи среди девиц прошло какое-то шевеление, вроде бы соглашались они, но голос Катерины неожиданно сообщил нечто противоположное:

– А у меня получилось… поговорить… и еще раз… потом, на посиделках.

– Ну-ка, ну-ка! – Илья встрепенулся и даже немного привстал. – О чем поговорить получилось? Оба раза одинаково?

– Ну… как-то… Да, одинаково почти.

– Давай, давай, девонька, не смущайся, ты сейчас подружкам помощь великую оказываешь, они тебе потом так благодарны будут… Хе-хе, аж глаза выцарапать захотят, за то, что не они первыми догадались! Давай, рассказывай.

– Ну-у… промахнулась я один раз на стрельбище, и болт куда-то в кусты залетел. А занятие уже к концу подошло. Артемий мне и говорит: «Ищи болт да догоняй нас потом». Болт-то я нашла, только руку протянула – поднять, и вдруг совсем рядом гадюка проползла! Я напугалась, даже вскрикнула, стою и боюсь руку к болту опять протянуть – а вдруг гадюка где-то рядом в траве затаилась? А тут голос сзади: «Что случилось? Чего кричишь?» Это отроки тоже с занятий возвращались верхом. Марк мой крик услышал и подъехал… Ну, спешился, подобрал болт, отдал мне… обратно рядом идем, он коня под уздцы держит, я самострел… а о чем говорить, не знаем: «спасибо» я ему уже сказала, он тоже что-то вежливое ответил… и все…

– Ну, а что все-таки придумала для разговора? – поддержал умолкнувшую было Катерину Илья.

– Да не придумала я – оно само получилось. Сказала: «Давай побыстрей пойдем, а то боярыня заругается, что я опоздала». А он в ответ: «А уж как нас-то за опоздание…» Ну и пошло – начали наставников вспоминать. Интересно так вышло – вроде бы про одних и тех же людей говорим, а по-разному.

А еще Марк так вежливо разговор вел, как и не отрок вовсе, я даже удивилась… и умно, и ничего такого… неприличного… иногда и смешно даже…

– Вот! – Илья назидательно вздел к небесам указательный палец. – Общий интерес! Разговор про то, что вы оба хорошо знаете, что для вас обоих важно и интересно, но у каждого из вас на это свой взгляд! Запоминайте, девоньки! Есть же множество вещей, которые и вы, и отроки знаете одинаково хорошо, но видите каждый ПО-СВОЕМУ! И про учебу, и про житье в крепости, и про наставников – много всякого, и это ни вам, ни им, – Илья мотнул головой в сторону едущих верхом отроков, – скучно не будет НИКОГДА! Вот так! А во второй раз, Катюша, ты уже намеренно такой разговор завела?

– Ага, почти так же вышло, только на посиделках. Тогда Марк мне один смешной случай рассказал, а на посиделках напомнил. Мы сидим и гогочем, а остальные никак не поймут, чего это мы… и остановиться никак не выходит… Ты, дядька Илья, еще тогда сказал, что, мол, хватит, а то яйцо снесем…

– Молодец! Хе-хе, а я и запамятовал про тот случай совсем… Яйцо, хе-хе… А ты все равно молодец. Умница и красавица! Хвалю!

Арина явственно почувствовала, как встопорщилась от последних слов Ильи Анька: будь у той шерсть на загривке, непременно дыбом бы встала, а уж каким взглядом она наградила Катерину! Илья, похоже, тоже что-то заметил, во всяком случае, взглядом Арине на Аньку указал. Та в ответ лишь слегка опустила веки, давая понять, что все видит и понимает.

– Вот, девоньки, это первый интерес в ваших разговорах с отроками. Я так вижу, что вы все поняли. А кто не понял, так наставница Арина вам разъяснит. А есть еще и второй интерес, такой же верный, как и первый. Вез я как-то раненого Михайлу в своих санях… это когда мы Кунье городище на щит взяли. Весной дело было, вы должны помнить. Да… Вёз я, значить, раненого Михайлу да еще ратника Афанасия с ним, и зашел у нас разговор о книжной премудрости.

Илья приосанился и степенно огладил бороду – знай наших, мы и о науках всяких беседовать способны! Арина с трудом сдержала улыбку: больно уж смешно это вышло у обозного старшины Младшей стражи. Хотя и неглуп, разумеется, Илья Фомич, очень и очень неглуп, а вот ученым мужем не смотрелся ну никак! Хотя настоящих ученых мужей Арина и не видала ни разу, но представлялись они ей монашествующими старцами, аскетами с огнем тайных знаний в очах – ну, ничего общего с малорослым, отягченным буйной растительностью на голове и лице, живым, подвижным и насмешливым Ильей. Однако, с другой стороны, боярич Михаил тоже на убеленного сединами мудреца не походил, но…

– Так вот, – продолжал между тем Илья, – зашла у нас речь о книге ученого иудея… э-э… Кенекой он звался, вроде бы… да, Кенекой [7]. И написана в той книге была такая мудрость: «Самый интересный разговор для любого человека – разговор о нем самом»! Так вот, девоньки, спрашивайте! Пусть отроки почувствуют, что они вам интересны. Они же сами робеют, дурнями показаться боятся, что сказать – не знают. А тут вы им вопрос, а они ответ, а потом вам тот же вопрос. Так разговор и пойдет. Ну, и заранее над вопросами подумать, между собой обсудить, да у наставницы совета спросить не грех, вовсе не грех будет. Да и друг дружке потом расскажите, о чем вас отроки спрашивают, чтобы в другой раз уже готовыми быть. Есть в этом одна хитрость, хотя и простая совсем, но очень полезная: умение заставить собеседника нужный вам вопрос вам же и задать.

Илья загадочно замолчал и даже отвернулся, понукая лошадь, а потом сильно разочаровал девиц:

– Но о хитрости этой пусть уж вам боярыня Анна или наставница Арина рассказывают, – Илья немного помолчал, раздумывая о чем-то, потом продолжил.

– Вот так, значить, девоньки. Непреложное правило: с бабой или, скажем, с девкой должно быть ИН-ТЕ-РЕС-НО! И интерес тот вовсе не в первую очередь должен быть плотским, хотя, конечно, все мы живые люди, и ничто человеческое нам не чуждо. А потому запомните одну вещь, девоньки. Я вам ее щас скажу, в голове вы ее держите, но упаси вас Бог произносить это вслух при взрослых бабах, а особливо при незамужних или вдовых. Вот вы за бабами повторяете: «Все вы одинаковые, только об одном и думаете». А того не знаете, что очень и очень многие мысленно эти слова продолжают так: «И слава богу!» Так что, девоньки, и то, и другое плохо: и когда умственного интереса нет, и когда дела не хватает. Ну, про плотское вам наставницы расскажут – им виднее, а про умственный интерес добавить надо еще одно, но очень важное.

Научитесь вы с отроками свободно беседовать, обучитесь, кто лучше, кто хуже, и со взрослыми людьми верно речи вести, а вот с мужем как? Рано или поздно ведь замуж все выйдете. И это тоже лучше держите в голове, не треплите попусту, ибо не всякая баба с этим согласится, а мужьям вашим об этом и вовсе лучше не знать.