Андрей Семенов - Минус Финляндия

Головин, который не владел финским настолько, чтобы уметь переводить «ясно и точно, избегая двусмысленных толкований», остался в прихожей и пробыл в ней три с половиной часа, почти до шести утра. Около шести все трое переговорщиков вышли из столовой. Молотов и Маленков попрощались со всеми присутствующими за руки и отбыли отдыхать.

После того как Луукканен ушел в свою комнату спать, Головин посмотрел на Колю тем взглядом, который был понятен им обоим. От этого взгляда многие становились словоохотливыми, когда с ними беседовал Филипп Ильич. Но на этот раз проверенный прием не сработал.

— Я устал, Филипп Ильич, — сказал Коля. — Разрешите идти спать?

Коля здорово вымотался за то время, что провел в столовой в обществе трех высокопоставленных руководителей. Он не имел опыта профессионального переводчика-синхрониста, а такая работа очень выматывает. Попробуйте хотя бы час присутствовать при оживленном разговоре трех людей и дословно повторять сказанное каждым из троих собеседников. Мозги закипят уже через двадцать минут! У Коли в голове сейчас была полная каша из русских и финских слов и целых предложений, которые никак не связывались в единое целое. Он проспал до обеда.

На даче они провели три дня. Каждую ночь сюда приезжали Молотов и Маленков, разговаривали с финским генералом, а Коля переводил. Головин на эти переговоры допущен не был. Утром после третьего, заключительного раунда переговоров, Маленков попрощался и уехал, Луукканен пошел отдыхать, а Молотов пригласил Головина в столовую и два часа подробно информировал его о результатах переговоров в той части, которая касалась генерала. Майор Осипов, три ночи просидевший в компании высших руководителей, был в полной мере осведомлен о сути достигнутых соглашений.

Хотя Коля и присутствовал на переговорах, не только слышал, но и повторял вслух каждое слово, сказанное на них, он, надо признать, не в полной мере оценил суть и значение происходящего. Все, что он услышал за эти три ночи, перемешалось у него в голове причудливо и бессвязно. Только иногда всплывали обрывки: «территориальные постановления», «политические постановления», «военные, военно-морские и военно-воздушные постановления», «репарации и реституции», «экономические постановления», «контракты, сроки давности и ценные бумаги», «призовые суды и судебные решения».

По своей неопытности Коля не мог понять и оценить того, что сейчас в его присутствии определялись пункты мирного договора с Финляндией, который формально будет заключен значительно позже — в феврале 1947 года в Париже. Пункт за пунктом будущий мирный договор повторит почти дословно то, что сейчас Молотов и Луукканен набрасывали простыми карандашами на листах бумаги, препираясь и договариваясь о каждой запятой. Он еще не знал, что все то, что дальше будет происходить на огромном пространстве от Северного Ледовитого океана до Балтийского моря, все те события, в которые окажутся вовлечены миллионы человек, — все это, может быть, и важно, но второстепенно. По-настоящему важны лишь те положения, которые сейчас совместно вырабатывали Молотов, Маленков, Луукканен и которые через несколько дней утвердят Сталин и Маннергейм. Ни один танк не проедет дальше предназначенного для него рубежа, ни один боевой корабль не выйдет за пределы квадрата, ему указанного, ни одна пушка не сделает лишнего выстрела и ни один генерал не уничтожит людей и зданий сверх допущенного. Так выглядит большая политика.

Миллионам людей по обе стороны советско-финского фронта определялось жить и умереть по тому сценарию, который в присутствии Коли писали три политика. Никто из этих миллионов был не в силах что-либо поменять или даже отсрочить. Все эти миллионы будут исполнять и непременно исполнят то, о чем через своих представителей договорились Сталин и Маннергейм.

После возвращения Коли и Луукканена обратно в Миккели события стали развиваться стремительно. 1 марта 1944 года Информбюро обнародовало сообщение «К вопросу о советско-финских отношениях», содержавшее условия перемирия, предъявленные Советским Союзом Финляндии. Оно было сигналом, по которому финская армия во взаимодействии с русскими была готова интернировать немецкие дивизии, находящиеся на ее территории. По согласованному со Сталиным плану советские войска должны были перейти в наступление на узком участке фронта и прорвать его, после чего между Финляндией и СССР заключалось перемирие. Пользуясь им и тем замешательством, которое вызовет советское наступление, финны вместе с Советской армией должны были приступить к обезоруживанию и изоляции фашистов.

Через три недели после публикации этого сообщения Маннергейм отдал приказ об эвакуации гражданского населения с Карельского перешейка. В мае руководство Рейха открыто высказало свое недовольство стремлением Финляндии заключить сепаратный мир с Советским Союзом. Для дачи необходимых в таких случаях объяснений Маннергейм послал в Германию генерала Хейнрихса, который встречался с Кейтелем и Йодлем, но, разумеется, не переубедил их. В начале июня Германия прекратила свои поставки в Финляндию.

10 июня 1944 года войска Ленинградского фронта под командованием генерала Говорова приступили к проведению Выборгской операции. Приказ на ее подготовку и проведение исходил из Ставки Верховного главнокомандующего, план операции был утвержден им же. Однако Главковерх Сталин умолчал о том, что знал и что на самом деле готовил для финнов Сталин-политик. Говорова не стали ставить в известность о недавних переговорах в Кунцеве. Сталин просто приказал одному из своих генералов провести наступательную операцию с целью разгрома врага и вывода Финляндии из войны.

Леонид Александрович Говоров вышел в генералы не из горячих, но пустоголовых красных конников, он закончил артиллерийское училище еще в царское время. До войны этот человек закончил две академии. Это был не генерал-вояка, а генерал-ученый, имеющий в своем багаже самые основательные знания теории военного дела. Говоров подготовил и провел одну из самых блестящих военных операций Второй мировой войны. На узком участке фронта протяженностью всего-то двенадцать километров он сконцентрировал главные силы Ленинградского фронта и достиг шестикратного превосходства в танках и артиллерии в месте прорыва За десять дней боев его войсками были прорваны три полосы обороны заново восстановленной линии Маннергейма Именно он изобрел тактику огневого вала, при которой пехота атакует под прикрытием артиллерийского огня, который по мере продвижения пехоты переносится в глубь обороны противника И не просто изобрел, но и обучил свои войска наступать под прикрытием огневого вала, добившись слаженного взаимодействия бога войны и царицы полей.