Владимир Белобородов - Хромой. Империя рабства

На наше возвращение Чустам не отреагировал, пока Клоп не отыскал в сумке мешочек с солью. Тут же корм достал из каких-то лопухов ещё две рыбины и собрался чистить их мечом.

— Там в сумке ножик есть, — подсказал я ему.

— Ты где так приснарядился? И топор гляжу, и нож, и соль?

— Спёр, — ответил вместо меня Клоп.

— А что деревня рядом?

— Нет. На ночлег две телеги вставали, — пояснил я.

— На ночлег говоришь…. Значит, селений близко нет…. Так бы наверняка, где поближе к людям встали.

Вот вроде одна и та же информация, а я даже не задумался, а он выводы сделал. Я промолчал.

— А дорога далеко?

— С четверть ночи. Может чуть меньше.

— Много народу ездит?

— Я только двоих видел, в смысле вот этот обоз, и ещё кого-то на телеге. Но, колея прикатана.

— Разбойничать надумал? — спросил Толикам.

— Нет. Какие с нас разбойники. Разве что у крестьян краюху хлеба забрать сможем. По-тихому взять что. А лучше лошадь бы увести…

— Тогда уж пять, — поддержал Клоп.

— Пять не сможем. Пять, значит и людей там будет куча. Могут и нашими жизнями за такое расчёт взять. А вот одну надо, если удастся какого мелкого купца встретить, а то Хромой уж больно медленно ходит.

— Всё-таки думаешь уходить? — спокойно спросил я.

— Да пока ничего не думаю. Но вот вдруг нас искать кто начнёт? Мы убежим, а они потом снова на меня рычать будут, мол, тебя оставили. Хотя спины первыми покажут.

Рыбу поджарили быстро. Разделили на всех поровну.

— Сейчас бы хлеба…, — мечтательно произнёс Клоп, — да из печи… М-м-м.

— А мне больше каша нравилась, — ответил ему Ларк.

— Ты просто хлеба нормального не пробовал.

Я тоже самое подумал о Клопе. Местный хлеб мне не очень нравился. Нет, он вкусный и наверно более полезный, так как и мука грубого помола, и экология опять же…, но… он другой. Хотя сейчас я был согласен с Клопом — краюшку бы, пусть и местного. Кроме этого подумалось о Ларке. Всю жизнь, всю… рабом. Ведь он вообще ничего кроме каши да хрумзов не видел. Вина не пил, мёда не ел, за девками не бегал…. Прям, хотелось взять его в охапку и в кабак, во все тяжкие. Жизнь, так сказать, показать с самой «худшей» стороны. Последняя мысль пришла, похоже, не только ко мне, так как после минутного общего молчания, корм спросил:

— Ты ведь Ларк, даже в городе ни разу не был?

Тот помотал головой, после чего задал вопрос:

— А, правда, там дома друг на друге стоят? Жирный как-то рассказывал. Только я не понял, шутит он или нет.

— Правда, — грустно ответил Чустам.

— И что прямо по три дома?!

— Бывает и больше.

— А как тогда на верхние залазят? Лестницу наверно длинную надо?

— Нет, там внутри лестницы построены.

Через некоторое время, видимо нарисовав картинку в голове, Ларк уточнил:

— Так ведь в дыру, куда лестницу ставят упасть можно, да и каждый раз лезть неудобно.

— Там Ларк, как ступени в яму, только из дерева и огорожены.

Тепло костра разморило на сон, да и в глазах уже, словно песка насыпано:

— Я вздремну у вас в шалаше?

— Конечно, — кивнул Клоп, — можешь не спрашивать.

Засыпал я с меркантильной и не очень красивой мыслью: «Вот проснусь, а они уйдут, и все вещи мои утащат». Отогнав глупости, я провалился в царство морфея.

Утром меня разбудила какая-то пичуга. Я потихоньку стал выбираться из стиснувших меня с боков тел Клопа и Ларка. На полянке, оказавшейся при солнечном свете довольно живописной, сидел Чустам:

— Тебе чего не спится? — шёпотом спросил он.

— Не знаю. Выспался.

— Тогда вот хворост, увидишь, что огонь совсем затухать будет — кинешь одну, маленькую. Только вон веник из зелени сразу начинай махать сверху — дым разгоняй. Днём ветерок поднимется, не заметно будет, а сейчас нас издалека видно. Если палка вся не загорится, а угли продолжат затухать, снова ветками маши.

— Хорошо, — я заглянул в колодец костровища, там плясали мелкие огоньки на головёшках. — Только схожу, умоюсь.

— Пить захочешь, сходишь. Попусту на берегу не показывайся. Пойдём, место покажу.

— А чего шёпотом?

— Остальные спят. Да и утром в тишине голос далеко слышно.

Река оказалась буквально в минуте ходьбы, только в другую сторону. Вышли мы на излучину, по которой видно было, что мы действительно на острове. Но на сам берег показываться не стали.

— Вот тут, по следам спустишься и в камыши попадёшь. Только перед тем как идти, внимательно берега напротив осмотри — вдруг, кто есть.

Я кивнул. Оказывается не у одного меня паранойя. Когда вернулись назад, Чустам продемонстрировал процесс подкладки дров. Сразу действительно появлялся маленький дымок, но через две — три минуты огонь начинал медленно поглощать хворост и дыма, почти не было видно.

— Кто проснётся — усадишь вместо себя. Сам выспись. Вечером сходим — покажешь, где дорога.

Я снова кивнул. Вот что за странные мы создания. В рабстве, только скажи, что можно спать, тут же глаза закрыл и сон видишь. Сейчас, казалось бы, спи…, ан, нет — как будто кто спички в глаза вставил.

Через час проснулся Толикам.

— Доброе утро, — поприветствовал я его.

Он махнул мне рукой в знак того, что слышал и исчез в кустах. Минуты через две вернулся, завязывая пояс.

— О-о-о, — он передёрнулся, и подошёл к «печке».

Нагнулся над ней, улавливая телом тепло. Я тоже, когда проснулся, замёрз. Но после ночей под открытым небом, особо не рассматривал это как неудобство.

— Давно не спишь?

— Не очень.

— Чустам опять до утра сидел?

Я кивнул.

— Что думаешь?

— Насчёт чего?

— Да насчёт всего. И насчёт уходить, и насчёт воровать?

— Эк у тебя мысли какие глобальные с утра. Не знаю. Место бы какое найти, где спокойно. Ну а воровать…. Так купить мы ничего не можем, а так нам никто ничего не даст. Тут ведь не ради наживы, а ради выживания.

— Знаешь, когда я молодой был, не далеко от нашей деревни вот такая же шайка беглых поселилась. Сначала тоже вещи исчезать по дворам стали. Потом обнаглели и на дороге наших останавливать стали. Ну, мужики собрались и выловили их. Так у них там в яме, столько всего было, что не в каждом хозяйстве наберётся.

— Предлагаешь, так как сейчас жить?

— Нет, конечно. И есть что-то надо — рыба сейчас уже поднадоела, а что будет через луну? Да и к зиме приодеться не мешало. Просто я тогда, помню, сам камни в них кидал….

— Вы их камнями забили?

— Зачем? Нет. Так, кости помяли, да в загон сдали.

— Ну, вот, а сейчас нас сдадут, — раздался из шалаша шёпот Клопа.

— Да чтоб у тебя маги язык на зелья забрали, — поддержал ворчание Чустам.

— А что из языка зелья делают? — заинтересовался я.

— Из обычного — нет, а из его — сделают. Яда больно много. Не спится же вам, — ответил корм.