Владимир Белобородов - Хромой. Империя рабства

— Да почему нельзя-то?

— Не знаю. Там один большой был, он сказал, что пока меня не найдут, нельзя ему уходить от деревни и печать как у вас, только красную и на руку поставили.

— А я уж думал, пятно какое, родимое, — задумчиво сказал Чустам. — Он когда у котла магичал, я видел.

— А ты что, магов видел, которые тебя искали? — сформулировал я несоответствие в рассказе Огарика.

— Да, я в одежде спрятался.

— А зачем тебя….

— Ладно, — перебил Чустам, — потом расскажет. И что ты ел? — перевёл он взгляд на мелкого.

— Я с собой брал, и водные корни рвал, — опустил взгляд Огарик.

— Голодный?

Тот кивнул.

— Ну…, пошли.

— О-о-о, — засмеялся Толикам. — А я уж думал, вы с ума сходите. Как вы вообще узнали что он?

Огарик покосился на нас.

— Не знаю, а вы что не чувствуете, что за нами кто-то следит?

— Нет.

— Я взгляд не научился ещё прятать, — разъяснил нам парень.

— В смысле? — посмотрел я на него.

— Ну, у магов зрение такое, что другие чувствуют. Его прятать надо. Я не умею.

— М-да. Сделать хотел грозу, а получил козу….

— К чему это ты? — корм доставал из седельных ложку.

— Да песня есть такая про мага-недоучку.

— Спел бы тогда.

— У меня голос не очень, да и она на моём языке, а переводить нехорошо получится.

— Жаль.

К вечеру стало не до Огарика — Клопа всё ещё не было. Ларк, даже не присаживался — постоит, посмотрит в сторону, откуда должен прийти Клоп, сядет. Не пройдёт минуты, снова соскакивает. Я был готов скакать также, но сдерживался — глупо прыгать. Мы с Толикамом сходили, проверили лошадей, вернее перевязали, а то мы для перестраховки привязали их вожжами к дереву, а они обожрали редкую лесную траву по кругу. Наконец Ларк закричал:

— Идёт!

За что тут же получил легонько от Чустама древком копья по голени:

— Не ори ты!

— Да чтоб я ещё раз пошёл туда пешком? Сапоги стёр! — Клоп реально показал недавно залатанную подошву, сквозь которую просвечивала грязная пятка.

— Фу, Клоп, убери. На день отправили тебя в город, а ты уже плохому научился, — отреагировал я.

Огарик засмеялся.

— Всё-таки это он был? Привет, — Клоп пожал руку, после чего с лёгкостью поднял мальчишку вверх.

Интересно, кто из них сильнее, Клоп или Чустам. Надо стравить их в армрестлинге.

— Рассказывай! — беспрекословно потребовал Чустам.

Клоп расплылся в улыбке:

— Нашёл! Я нашёл парней, которые нам помогут. За два империала готовы сделать документы на Хромого.

— Кто такие?

— Обслуга загона. Я им объяснил, что потерял документы на раба. Они сказали, что можно сделать, просили три империала, но я договорился на два.

Судя по всему, торговля для Клопа не является коньком. Я особо иллюзий не строил, но я в своём нынешнем виде стоил максимум два империала. С учётом башок вознаграждения за мою поимку, ещё меньше получится, если пропустить официально. Правда, там, надо хозяина дней десять ждать, вдруг найдётся, а потом на аукцион выходить…. А если кто на меня позарится?

— Откуда такая цена? — спросил я.

— Говорю ж, договорился. Меньше не соглашаются. Надо говорят и алтырю денег дать и писарю.

— Почему я?

— Ну, они в начале стали говорить, смотря, какой раб, я и решил тебя — дешевле-то нету.

Пахло от этой затеи плохо, очень плохо.

— Ну, да, — произнёс Чустам.

Хреновина получается, право слово. Теперь ещё и все считают, что Клоп меня по дружбе.

— Я не пойду, — заявил я. — Пусть вон Ларк или Толикам хромают.

— А чего не я? — съехидничал Чустам.

— Ты дорогой.

— Толикам тоже.

Сквозь чёрную печать Толикама просвечивала, как ни крути, голубизна прежней.

— Тогда Ларк. Если надо, я ему ногу сломаю.

— Догонять замаешься, — ответил Ларк.

Я улыбнулся — чувство юмора у затырканного судьбой раба, это, знаете ли…

— Дорого конечно, очень дорого, — хмуро глянув на меня, сказал корм, — но идти придётся тебе. Толикама нельзя. Ларка…, так двоих с ветром в голове….

— Умники нашлись, — огрызнулся Клоп.

— Клоп, сколько осьмушек в дне?

— Восемь.

— А в дне и ночи?

Клоп завис.

— Вот и ответ.

— Десять и шесть! — процессор бывшего раба, наконец, справился с задачей, при этом Клоп помогал себе сгибая пальцы за спиной.

Корм покачал головой:

— Молодец. Что скажешь, Хромой?

— Понял я.

Клоп насупился.

— Поедете на Серебрушке. Тебе Хромой пешком придётся.

— Не нравится мне всё это.

— Мне тоже Хромой, — от слов Чустама легче не становилось, но хоть с душой сказаны.

Отправились мы утром. До дороги доехали втроём, мы с Клопом на Серебрушке и Чустам на Звезданутом. Дальше мне пришлось слезть. Не может раб ехать с хозяином на одной лошади, даже если он инвалид.

— Ну, давайте. Пусть у вас всё получится! — Слез с жеребца Чустам.

— Ладно. Ты давай не светись здесь, езжай. И за Огариком присмотри, а то может и город захотеть посмотреть.

Чустам кивнул:

— Кинжальчик то сними.

Я, отвязав пояс, снял ножны и хотел положить в седельную сумку.

— Давай сюда, — вздохнул корм. — Клоп — селянин. Остановят, найдут в сумке, к страже попадёт.

— Он же короткий? — возмутился Клоп.

Ты знаешь разрешённую длину в этом балзонстве?

Колопот промолчал.

Ношение оружия, кстати, строго регламентировано местными законами, вернее длина носимого оружия. То есть селянам разрешена одна длина, городским — другая, знати — третья, но… никто кроме войск и стражи не имел права носить иного, кроме кинжалов и мечей вооружения. То есть копья, алебарды, кистени и разное другое — строго при поступлении на службу. Исключение составлял лук за пределами городских стен — его могли носить все, получив разрешение в канцелярии.

— И это, помни, он, — ткнул в Клопа корм, — хозяин.

— Да понял, я понял, — мне уже четвёртый раз за утро проводили этот инструктаж. — Потопали, хозяин! — я хлопнул себя по рукаву, проверив привязанную туда вчера заточку — вооружился так сказать, как мог.

Минут через десять, после того как отъехали, мы сообразили свернуть с дороги и поехать по лесу, только уже вдвоём. Удобства было не особо, как назло лес здесь был довольно частый, и постоянно приходилось пригибаться от веток, но получалось значительно быстрее чем, если бы я шёл пешком. Город появился в нашей видимости через час. Лес перед ним был вырублен, поэтому последних два километра мне пришлось поковылять на своих полутора.

Поскольку город находился на пологом холме, то часть его прекрасно просматривалась с дороги. Когда-то Лотукк, судя по каменным стенам, торчащим среди зданий, был крепостью, потом значительно расширился и был обнесён ещё одной крепостной стеной. Сейчас же он вновь вырос из стесняющих, стремящегося к жизни муравейника рамок, и теперь внешняя, наверняка нищая, часть города оккупировала подходы к нему, становясь совершенно не защищённой от нападения врагов. Исключение составляло пространство русла полноводной реки, не очень удобное для застройки. Река дугообразно подкралось к серому камню второго круга крепости справа, и словно вытянула из стен три деревянных причала.