Игорь Шелег - Нужно просто остаться в живых

Да, попал я прямо в ад. Но как говорил наш взводный: «Покой нам только снится». На мне уже были холщевые как из мешковины рубаха и штаны, когда я ходил за едой, то в пятки стреляла тупая боль от холода, ноги ужасно сводило от прямо — таки ледяных камней, приходилось прыгать обратно на солому, я хотел быть хотя бы в тепле. Не было не только какой — либо обуви, но даже ткани на портянки, чтобы хоть как — то держать ноги в тепле. С каждым часом, проведенным тут, счет к тем, кто меня сюда отправил, рос в геометрической прогрессии.

Делать было откровенно нечего, а придумывать, как я буду мстить, было непродуктивно, и тогда у меня родился план. Мне нужна была хорошая одежда, обувь и больше еды. То, что я ел, мне хватало буквально на полчаса. Видно организм истощен, и чтобы выйти отсюда, нужно быть сильным.

План мой был прост. Вчерашние крестьяне, оказавшиеся тут, имели кое — какие вещи. У кого две рубахи, у кого двое ремней, у кого тарелка. Это была твердая валюта, и на нее всегда был спрос. А играли здесь в кости. Конечно, игра не хуже других, но чтобы победить в ней, требовалась удача, а рисковать я был не намерен. К тому же почему — то чаще выигрывали одни и те же лица.

Как только компания, рядом с которой я сидел, начала играть в кости, я понял — это мой шанс.

— Глупая игра, — спокойно, издали, начал я. Сразу несколько пар глаз с удивлением уставились на меня.

— А, это ты, Чудной. Ну, правда, кто еще может про кости такое сказать, — ответил Трэвор, бывший мельник. И громко засмеялся, ему вторили голоса собеседников. А у тех, что рядом с нами появляется интерес.

— Чудной, вот ты подумай. Вот что нам тут делать, как не в кости играть? Во, сапоги, видишь, — говорит он. — Эти сапоги я выиграл недалече как вчера у Фтора Кузнеца. Так что не было бы костей, ходил бы в старых. А эти еще прослужат, — и опять засмеялся, сейчас с ним смеялось чуть не полкамеры. — Да и во что нам играть, кроме этого и нет боле ничего. Так что проигрыш — это свято.

Спокойно, Влад, все пока идет по плану. Говорить было тяжело. Сердце билось как заведенное. Кровь прилила к лицу, хорошо, что внутри полумрак и никто не видел моего страха. — Ну, есть одна. Называется ручная борьба. Два мужика ставят руки на стол, — показываю, как и кто кого победит. — Так тоже можно сапоги выиграть.

— А зачем нам это, Чудной? — спросил незнакомый голос из темноты.

— А вот это нам скажет Трэвор Мельник, — перевел, как ни в чем не бывало, стрелки на мельника.

— Что? Чудной, ты тут воду не кипяти, если есть что сказать, говори, но пустобрехов у нас не любят. А я тут при чем?! — да уж, крикнул так, что чуть голова не взорвалась.

— А ты помнишь, как рассказывал, что целый день мог мешки ворочать и не уставал.

— Ну, — озадаченно ответил тот.

— Дак вот к чему я веду. Батька вон рассказывал, как буйвола за рога из болота вытащил и тут есть люди, которые это видели. А кузнец Фтор подковы гнул руками и тоже люди видели. Дак вот скажи мне, Трэвор, кто из вас сильней?

Трэвор молчал, да и все молчали, я буквально чувствовал, как крутились шестерни у них в головах.

— Вот, — продолжил я, — если устроить чемпионат, то можно и много вещей выиграть и самого сильного найти, — коротко объяснив правила, замолк.

— Чем — пие… что? И как это — много вещей выиграть? — хм, главное — то поди ухватили.

— Ну, турнир типа. Каждый, кто участвует, скидывает по своей вещи, а потом победитель остается один. И забирает все.

Тут я сам такого не ожидал, пошел такой крик — шум, что забежала стража. Успокоив людей, капрал сказал, что если хоть еще шуметь будут, то останутся без ужина. Когда стражники ушли, Батька вышел в центр как организатор, освободили стол. Желающими вышли семь человек. Восьмого как не искали, не могли найти, но и уходить никто не желал. Я скрестил пальцы и ждал, неужели никто не предложит. Тут глаза Трэвора остановились на мне.

— Эй, Чудной, ты чего стоишь? Давай, кидай свою рубаху на мои сапоги, ты ж нас заставил в этом участвовать. Давай к нам и спора не будет, кому уйти надо. Заодно и рубаха запасная будет, — уже шепотом сказал он, но я услышал.

Вот же уроды. Решили на бедном простачке выехать. Ничего, я технику знаю, посмотрим кто кого. Хотя на такой исход я, если честно, и надеялся, но был готов в последний момент предложить свою кандидатуру. Зато не так будет их жалко. Банк ведь собрался солидный: штаны кожаные, сапоги, рубаха, широкий кожаный ремень, тарелка, кружка, плащ откуда — то достали и даже маленький нож.

И началась сеча. Первым мне достался какой — то просто здоровенный мужик. Его называли Корабелом. Реально его рука как моя нога, но будем надеяться, что умение не подведет и победит силу. Да, умение и техника не подвела, но ощущения были такие, что никому не передать, мне ужасно хотелось сдаться, но голая спина не давала позорно положить руку, ведь придумал я это все не просто так.

Боролись мы где — то минуту, когда я спустил руки, а потом резко положил. Да, в камере была тишина.

— Ну что же, вперед проходит Чудной.

В полуфинал, как не удивительно, прошли мои знакомые: Трэвор Мельник, Фтор Кузнец и Батька.

Был долгий спор, и они спорили, кто же из них будет бороться со мной. Как ни странно, победила логика. Принесли кости, бросили, удача улыбнулась Трэвору, по крайней мере, все думали, что Корабел мне просто так проиграл. Ага, конечно, держи карман шире. Тревор сопротивлялся изо всех сил, но это реально было несложно. Тот, вставая из — за стола, матерился, на чем свет стоял. Кузнец, который кое — как Батьку одолел, уже мне сопротивляться не мог.

Быстро, но без суеты, надевал обновки, чтоб забрать не подумали. Слушал споры и крики. Я был очень рад, теперь я не босяк, пусть эта одежда уже затаскана и не стирана, но это лучше чем ничего, так что жить можно. Скоро обед, короче, день удался.

— Слушай, Чудной, — подошли ко мне мельник и кузнец, — а вот скажи. Ты же специально, чтобы вещи себе забрать, это все придумал? Правда, ведь? — а я заметил, как те, кто рядом, начали прислушиваться. «Ага, как же, сказал, а вы у меня потом заберете. Конечно».

— Нет, Трэвор, ты чего? Ты же мне сам сказал, что раз я придумывал, то мне и участвовать. Разве нет? — это я уже для тех, кто рядом сидел, сказал и медленно отступал к стене.

— Правда, правда, — запричитали они.

— Ха. Уел мужиков, — вот же, везде не любят, когда человек выуживается. А эти успели надоесть тут многим.

— Ну, мы поверим, что ты говоришь правду, Чудной, но если ты отдашь нам наши вещи.

— А как же то, что проиграно, то свято? — все еще пытаясь выкрутиться, спросил я.

— А это не про тебя, Чудной, ты чужак, значит вернее…

Договорить я ему не дал. Знаю я подобных личностей, поэтому договорить и не дал, как и не дал атаковать им первыми. Мельнику под дых, кузницу в челюсть, чай не развалятся. Когда они упали, спрашиваю у камеры: может, кто — то хочет тоже что — нибудь свое забрать. Никто ничего не ответил, конечно, но мне было немного боязно ложиться спать. Но это крестьяне, а не разбойники, не тот склад ума. Сегодня первый день в этом мире, когда я улучшил свое материальное положение, а значит, дальше будет проще.