Пол Андерсон - Буря в летнюю ночь

— Притормози-ка.

Паровоз пыхнул дымом и остановился. Кочегар сел и провел рукой по лбу, оставив светлый след на закопченной коже. Руперт по-прежнему смотрел на машиниста и задавал вопросы. Шелгрейв наклонился через поручни, окружавшие платформу.

— Привет, Дженифер, — сказал он. — Как дела в Брэдфорде?

— Просто ужасно, — ответила она. — Я так рада, что вернулась!

Шелгрейв погрозил ей пальцем.

— Ты не должна искать удовольствий, — назидательно произнес он. — Но ты должна на коленях благодарить Господа, победа которого дала тебе возможность вернуться сюда.

Руперт, услышав это, нахмурился и шагнул к Шелгрейву. Но тут он заметил девушку и поклонился.

— Ваше высочество, — сказал Шелгрейв, — позвольте представить вам мою племянницу и подопечную, высокочтимую Дженифер Элайн.

Дженифер залилась краской и присела в реверансе. Шелгрейв обратился к ней:

— Благодари за честь, ведь ты стоишь перед его высочеством Рупертом, племянником нашего короля, принцем Рейнским, герцогом…

Дженифер судорожно вздохнула и прижала ладонь к губам. Глаза ее стали огромными.

— Храни нас Господь, это Руперт! — взвизгнула Пруденс и упала без чувств.

Дженифер опустилась рядом с ней на колени.

— Она в обмороке, бедная старушка! — сказала девушка, положила седую голову к себе на колени и принялась обмахивать ее краем плаща. — Ну, ну, не надо бояться, — приговаривала она.

Ресницы Пруденс затрепетали, женщина издала негромкий стон. Мужчины расхохотались. Дженифер бешено уставилась на них.

— Нечего тут смеяться! — резко бросила она. — У нее есть причины для страха!

Руперт спрыгнул на землю, подошел к женщинам, присел рядом с ними на корточки и принялся растирать руки Пруденс.

— Увы, на самом-то деле никаких причин нет, — сказал он, язвительно скривив губы. — Я знаю, конечно, что в памфлетах меня называют Принцем-грабителем, князем разбойников, и так далее; и, без сомнения, вы были встревожены, когда до вас дошел слух, что я продвигаюсь к Йорку… — Он весело взглянул на девушку. — Но мне лишь однажды пришлось воевать с женщиной…

Дженифер изумленно уставилась на него.

— Я не знал, с кем сражаюсь, — пояснил принц. — В самом начале войны, с небольшим отрядом, я пытался захватить один повстанческий дом, но его защитники сражались отчаянно и сопротивлялись нам до тех пор, пока у них не иссяк порох. И лишь тогда я выяснил, что защитников было всего несколько человек, а командовала ими хозяйка поместья! Я предложил ее мужу присоединиться к нам, но он отказался. И я оставил их в покое, не тронув их имущества. Она заслужила это право. — Принц вздохнул. — Но вообще… да, мне часто приходилось реквизировать разное, как это принято во время войн на континенте, но — это было необходимо, для поддержки нашего дела. Когда мы победим, мы возместим стоимость реквизированного. — Он едва заметно улыбнулся. — А пока что я пленник, и совершенно безопасен.

— Вы говорите с таким благородством, лорд, — прошептала девушка. Краска отхлынула с ее щек, она побледнела.

Пруденс, пришедшая в себя, села и, расхрабрившись, принялась браниться.

— Безопасен, он?! Да он страшней Сатаны!

Руперт усмехнулся:

— Ну, позвольте дьяволу помочь вам встать на ноги.

Пруденс ничего не оставалось, как подчиниться. Но, встав, она тут же покачнулась.

— Ей нужна поддержка, — решила Дженифер. — Прошу прощения, сэр.

И она обняла горничную за плечи.

— Пусть она идет в дом, и ты с ней, — решил Шелгрейв. — Ваше высочество, не продолжить ли нам прогулку?

— До вечера, Дженифер Элайн, — сказал Руперт. Он взял руку девушки и поцеловал ее. Там, откуда принц прибыл, это было обычным проявлением вежливости; но у Дженифер подогнулись колени. И без того перепуганная Пруденс теснее прижалась к девушке, и обе женщины застыли, не сводя глаз с принца.

Руперт, не обратив внимания на подвесную лесенку, одним прыжком очутился на платформе паровоза. Поезд тронулся с места и, пыхтя, направился через мост и дальше на юг.

— Нам бы следовало уйти в дом, милая Дженифер, — едва слышно пробормотала Пруденс.

Девушка не отводила взгляда от удаляющегося паровозного дымка.

Пруденс насторожилась.

— Дженифер! — громко окликнула она. Девушка вздрогнула.

— Ох! — Она повернулась к компаньонке. — Да. Действительно. Я иду.

У перекидного моста она задержалась, чтобы приласкать сторожевых псов. Собаки отчаянно завиляли хвостами и принялись тыкаться влажными носами в ее юбку и облизывать ей руки.

— Вы слишком уж нежничаете с этими гадкими псами, — сердито заметила Пруденс. — Они опасны!

— Ну, только не для меня, — рассмеялась Дженифер, к которой уже вернулась вся ее живость. — Кто еще любит их? — Она почесала собак за ушами, погладила их. — Привет, Скулл! Ах ты, хороший Бонс!

— Это глупо — любить животных, — сказала Пруденс. Ее взгляд вернулся к рельсам и к удалявшемуся поезду. — А он — зверь из Апокалипсиса…

Дженифер направилась к дому. Горничная последовала за ней. Дворецкий закрыл за ними двери.

Руперт оторвался наконец от телескопа.

— Я и вправду видел луны Юпитера и горы на нашей собственной луне, — пробормотал он. — Как это странно…

— Вы не знали этого до сих пор? — спросил Шелгрейв.

— Я слышал об этом, конечно, — ответил Руперт. — Но у меня редко выпадало время подумать о подобных вещах, если не считать трех лет в Линце, когда я был в плену; да и тогда я слишком был занят другим. Да я и не видел телескопов такой силы. Я многое могу вам простить, сэр Мэлэчи, за то, что вы открыли передо мной небеса.

Он окинул взглядом небо и землю. Луна была уже в последней четверти, ее свет приглушал звезды, но планеты были неплохо видны. Серебристые лучи ложились на лужайки, далекие поля и холмы, подчеркивали черные купы деревьев; река в их свете казалась лентой живого серебра. Зато фонарь, висевший над входом в большой сарай, потускнел.

На крыше башни и на парапете находилось множество разнообразных инструментов. А неподалеку от телескопа, в тени, смутно поблескивали каски и кирасы стражей, той четверки, что охраняла пленника в ночное время. Можно было не сомневаться — солдаты весьма не одобряют астрономические забавы.

Тихая, теплая ночь пахла зеленью. Внизу стрекотали цикады.

Руперт, положив руки на влажные от росы камни парапета, взглянул вверх и медленно продолжил:

— Теперь я и в самом деле могу представить, как мы поднимемся на борт корабля, способного долететь до Солнца.

Шелгрейв нахмурился, хотя этого и нельзя было увидеть, поскольку широкие поля шляпы закрывали его лицо.

— Поосторожнее, — резко бросил он. — Хотя Господь и милостив к нам и позволяет нам услаждать наши измученные заботами и бессонницей души — что мне слишком хорошо известно, — наблюдая небесные явления, но и Сатана не дремлет, стараясь увлечь нас… Утверждение о движении Земли прямо противоречит Священному Писанию.