Андрей Валентинов - Ола

Яркие губы вновь дернулись, злым огнем вспыхнули глаза.

– А ты непрос-стой парень, Игнас-сио Гевара! С-спрос-сить хочешь? С-спрос-сим! Но с-сначала – выс-слушай и не вздумай больше с-спорить.

Уже не сипит – шипит!

Прошелся он по комнате, руки зачем-то потер, отвернулся, снова на меня поглядел.

– Я не колдун, Игнас-сио! Я – добрый католик и верный подданный кас-стильской короны. Для других – это с-слова, для меня – жизнь. Мои предки дралис-сь с маврами еще при С-сиде, еще при с-старом короле Родриго. Я тоже воевал, но с-сейчас требуетс-ся иное. Меча мало, нужна мудрость. А чтобы эту мудрос-сть пос-стичь, должны пройти многие годы. Поэтому я и живу долго. Я прос-сто разделил свою жизнь надвое…

Сглотнул я, такое слушая. А говорит – не колдун!

– Днем я – бес-смысленный труп, зато мне ос-ста-лись ночи – долгие ночи, которые я провожу, пос-стигая истину. Моя с-супруга, маркиза де Кордова… Ты уже и с-сам вс-се понял. Она не решилас-сь на такое, и у нее теперь с-своя с-судьба. Я не с-судья ей, и тем более не с-судья ты, Игнас-сио! С-сейчас – из-за тебя – ее жизнь вытекает из нее, и не по капле, увы… То, что ты с-создал, выпивает ее всю.

Поглядел он на меня – страшно так. Да и мне худо сделалось. Но только чего мне делать-то было? За свечки ступить, чтобы стать таким, как бедолага Адонис?

– Теперь – главное. Ты готов выс-слушать?

– Чего уж там? Готов, ваше сиятельство, – вздохнул я, сообразить пытаясь. Не иначе «главное» – это моя башка на колу.

– Есть с-сила вещей, Игнас-сио. С-сила, которая ведет, нет, тащит нас-с вперед. А впереди нашу Кас-стилию не ждет ничего хорошего. Мы с-слишком много отдали с-самих с-себя, воюя с-с маврами. Мы бедны, у нас мало плодородной земли, мы отвыкли работать. Двадцать лет назад Португалия уже пыталас-сь захватить нашу с-страну. С-скоро португальские каравеллы дос-стигнут Индии, и тогда наша гибель – лишь вопрос-с времени. В Европе нам не помогут, там возрождаете-ся С-священная империя, лет через тридцать-с-сорок она поглотит государства Италии и, возможно, королевс-ство Французс-ское. А ведь есть еще турки, которые вот-вот придут в Алжир. Гранада – это пос-следнее, что мы ус-спеем завоевать, мы без с-сил, воюем на пос-следнем вздохе. Знаешь, Игнас-сио, наша Кас-стилия напоминает мне сеньора Кихаду, твоего знакомого. Ис-скалеченная, нес-счастная, без гроша в кошеле, с-со с-старым дедовс-ским мечом, которым уже никого не напугаешь…

Слушал я его сиятельство, и что-то непонятное в душе копошиться начало. Уж больно убедительно сеньор маркиз говорил. Не он первый, конечно. Всякого наслушаться довелось, пока по морю плавал. Итальяшки на нас зубы скалили, французишки посмеивались, мавры… Ну, мавры – дело понятное. И что бедны мы, как крысы церковные, – тоже ясно. Зачем нам с Калабрийцем все из-за моря таскать? Потому что своего нет, зачем же еще?

– Это с-сила вещей. Но ес-сть иная С-сила, Игнас-сио! И эта С-сила поможет нашей нес-счас-стной с-стра-не. Ради этого я отдал с-свою жизнь и, если потребуетс-ся, отдам любую жизнь. Любую!

Очнулся я от слов этих. Красиво говорить начинал его сиятельство! А чем закончил? Все о том же – о ведовстве. Это чью же он жизнь отдавать собрался? Не мою ли?

– Я не имею в виду колдовс-ство, Игнас-сио! – усмехнулся он в черную бороду, а мне вновь худо сделалось. Или его сиятельство мысли подслушивать горазд?

– Больше с-ста лет назад двум очень умным людям – одному иудею и одному египтянину – удалос-сь разгадать тайну Бога. Иудея звали Моше де-Лион, египтянина – ибн-Араби Афлатун. Понимаешь, Игнас-сио? Раньше мы могли только читать и толковать его с-слова, теперь же можем видеть нас-сквозь, через вс-се миры. Видеть и зас-ставить вс-се с-силы мира с-служить нам.

– Чего-то непонятно, – не выдержал я. – А как же папа римский, ваше сиятельство? Ему вроде как ключи святой Петр завещал!

Вздрогнул я от его смеха.

– Католики побоялис-сь с-сделать пос-следний шаг, Игнас-сио! Нынешний папа торгует индульгенциями и обкладывает податями римс-ских шлюх. Да, может, оно и к лучшему. Получи Рим эту С-силу, мы бы с-сделалис-сь жалкой провинцией в новой Римс-ской империи. Поэтому надо с-спешить, чтобы нас-с не опередили, чтобы С-сила Букв пос-служила Кас-стилии!

Сила Букв – а ведь знакомое что-то!

– Погодите, ваше сиятельство, – не сдавался я. – Ежели иудеи с арабами эту Силу Букв заимели, отчего сейчас они всем миром Божиим не владеют?

– А ты неглуп, Игнас-сио Гевара! – дрогнули красные губы. – Иудеи прос-сто не ус-спели. У них, как и у нас-с, не хватило с-смелос-сти, к тому же их раввины не умнее наших попов. Пока они с-спорили, удалос-сь принять меры – и в Кас-стилии, и во вс-сей Европе. С-самые решительные, те, кто был готов дейс-ствовать, погибли, а ос-стальные до с-сих пор тряс-сут бородами и с-спорят о ко-личес-стве С-сефирот и Оламот, а также о значении буквы «Вав»…

…И это знакомо!

– К тому же иудеи ждут с-своего Мешиаха, а это нам очень на руку. Арабы… Там учение великого ибн-Араби попало к грязным с-суфиям, которые не толковее уличных пляс-сунов. Но вс-се же они с-сумели ос-сновать с-свою с-сильную державу. К с-счас-стью, она далеко, в Перс-сии.

Бедная моя башка! Мало того, что чуть с плеч не скатилась, до сих пор ноет, так еще такую заумь слушать. Да какое мне дело до этой самой Персии? Ковры там, конечно, загляденье…

– Пока – довольно. С-сейчас-с я тебе кое-что покажу. Это поможет тебе правильнее ответить на мои вопрос-сы.

Хлопнул в ладоши, раскрылась дверь, железом обитая. А вот и мавры. Давно не виделись!

Думал – свяжут, а то и в цепи закуют. Обошлось, просто за локти взяли – не повернуться. А коридор длинный, слева и справа факелы трещат, смолой на пол капают, а вот и лестница под ногами побежала.

Глубоко спускаться! Словно и вправду – в ад.

Фу-ты, мыслишки!

Но – привели, перед дверью поставили, сеньор де Кордова связку ключей из-за пояса достал…

Комната – но побольше, вроде как зал целый. Известка белая по стенам, а по известке краской черной – знакомое что-то.

…Уж не в комнате ли ее сиятельства значки я такие видел?

У стенки, той, что справа, – занавес бархату синего, почти как на представлении у хугларов. Свечей черных, слава Господу, нет – факелы горят.

Повертел я шеей (ой, ноет!), огляделся. Дальше-то чего будет?

– Подведите его. Ближе.

Думал, к его сиятельству ближе. Оказалось, к занавесу. Подвели меня мавры, тряхнули слегка, отпустили, а сами-к двери, быстро так, чуть ли не бегом. Не иначе даже головорезам здешним не по себе стало.

А его сиятельство засов на двери задвинул, на каблуках крутнулся – и снова улыбается. Недобро так, со значением.

– Ты, наверно, думаешь, Игнас-сио, почему это я, первый гранд Кас-стилии, перед такой с-сошкой, как ты, рас-спинаюс-сь? С-скоро поймешь, но с-сначала с-скажу о важном – куда более важном, чем твоя никчемная жизнь.