Андрей Валентинов - Когорта

– Вот как? – растерялся Алексей. – Жаль… Не хотел говорить, но отец получил новые сведения. Очень важные… А, ладно, скажу! Мы нашли человека, который три года проработал в Шекар-Гомпе…

– Где-где? – удивился Николай.

– Вы называете это Оком Силы.

– Я буду, – резко выдохнул Келюс. – Буду обязательно… Алексей, куда мне приехать?

– Машина заедет за тобой в четыре вечера послезавтра. Ну все, теперь Ольга Константиновна сочтет меня провокатором!

Гости ушли, а Николай все не мог успокоиться. Значит, Око Силы – уже не просто точка на «слепой» карте! Шекар-Гомп – странное, непривычное имя… Объект № 1 уже не мог прятаться под псевдонимом, а давнее поверье говорило, что знающий имя врага сумеет его одолеть…

– Вы пойдете туда, Николай? – внезапно спросила Ольга, молча наблюдавшая за взволнованным Келюсом. – Неужели с вас не хватит?

– Может быть, и хватит. Но ведь я действительно все это начал. В конце концов, Ольга, что мне терять-то?

– А мне? – резко спросила девушка. – Мне, выходит, терять тоже нечего? Коля, когда я увидела вас в госпитале… Я верующая, но если бы… Я бы просто сняла скантр.

– Да что вы выдумываете! – возмутился Лунин.

– Я не выдумываю… но даже не это самое страшное. Вы и ваши друзья, Коля… Вы поверили, что власть одумалась, поумнела, что они решатся уничтожить источник своей же силы? Знаете, я вначале считала, что меня взяли на службу… из-за меня самой. А потом поняла – из-за вас. Вы им нужны – пока. Насколько долгим будет это «пока», Коля? Завтра я попрошу об увольнении и постараюсь быстрее уехать. Если бы не вы, я сделала бы это уже давно…

– Да что вы, ей-богу! – растерялся Лунин. – Ну, верить им, бином, и вправду не стоит, но у них выхода другого нет. Пока…

– Вот именно – пока, – кивнула девушка. – Я старше вас, Коля. На целую жизнь – и целую смерть. Никого из вас… из нас не пощадят. Мне не страшно, но есть еще ваши друзья. Есть вы…

Она взглянула Николаю прямо в глаза.

– Но если вы останетесь, останусь и я… Впрочем, не смею навязывать вам свое присутствие, Коля. Просто мне казалось…

Девушка замолчала. Келюс щелкнул зажигалкой, но тут же затушил сигарету. Ответить было нечего. Если Ольга уйдет, он останется один в огромной квартире, полной призраков, и это будет его единственная компания на ближайшие месяцы. До той минуты, когда призраком станет он сам…

– Просто мне казалось, – вновь заговорила девушка, – что я вам нужна не только в качестве вашей вдовы…

Ольга медленно встала, шагнула к нему. На миг Лунин ощутил радость – невозможную, невероятную… Но тут же все стало на свои места.

– Вы правы, Оля, – улыбнулся он. – Вам стоит уехать.

Лицо девушки как-то странно дрогнуло.

– А насчет вдовы я шутил. Извините, если шутка вышла дурацкой!

Келюс проснулся среди ночи, поглядел на циферблат настенных часов. Полчетвертого… Комнату заливал слабый желтоватый свет уличных фонарей. За окном шел снег, огромный двор Дома на Набережной был бел и девственно чист.

Еще секунду назад Николай помнил, почему ему надо проснуться. С ним кто-то говорил во сне, говорил о чем-то настолько важном, что Келюс приказал себе немедленно пробудиться. Но, открыв глаза, он мгновенно все забыл – в последнее время Николай не помнил свои сны.

Он нерешительно постоял у окна, пытаясь вспомнить, но понял: бесполезно. Спать не хотелось, и Лунин отправился на кухню, чтобы по старой привычке выпить чаю. Уже зажигая конфорку, он подумал, не связано ли это с завтрашней встречей у Генерала. Да, похоже, так оно и есть. Его просили куда-то приехать. Не к Генералу, не к Лиде… Николай сел на стул, слушая гудение чайника, и вдруг перед его глазами встала огромная поляна, посреди которой стоял старый деревянный дом. Из трубы шел легкий дымок, вокруг лежал белый чистый снег…

Все стало ясно. Николай даже удивился, почему не вспомнил сразу. Его сбил с толку снег – в последний раз он видел эту поляну летом, когда все было покрыто высокой некошеной травой, а вокруг стояла зеленая стена леса…

Конечно, это казалось нелепостью – из-за полузабытого сна срываться с места и ехать в глушь, куда даже электричка добирается не один час. Но он часто за последний год совершал нелепые поступки. Кроме того, Лунин был совершенно свободен, а завтра предстоял трудный день. Пустой зимний лес, ослепительно белый снег, чистый, не отравленный дыханием города воздух… В любом случае это была неплохая идея.

Он заварил кофе в небольшом термосе, кинул его в старую сумку и вдруг сообразил, что по заснеженному лесу идти будет нелегко. Впрочем, это тоже решалось. Стараясь не шуметь, Лунин снял с антресолей старые лыжи, на которых не ходил уже года четыре.

…Перед тем как уйти, он заглянул к Ольге. Девушка спала, и бледно-желтый свет фонарей падал на ее спокойное лицо. Николай положил рядом записку, в которой сообщал, что вернется к вечеру, и аккуратно прикрыл скрипящую дверь. Уже в прихожей он вспомнил, что забыл одну важную вещь. Вернувшись, Лунин положил в сумку темные очки – глаза, плохо переносившие дневной свет, не выдержали бы снежной белизны.

На вокзал он попал быстро: подвернулось такси, и Келюс успел на шестичасовую электричку. Пассажиров было мало, Николай забился в угол и задремал. Проснулся он от рези в глазах – позднее солнце уже успело встать над снежно-белым горизонтом. Лунин надел темные очки, посмотрел на часы и понял, что скоро будет на месте.

Конечная станция, оживленная только в летние дни, теперь, этим зимним утром, была совершенно пуста. Никто не обратил внимания на Николая, разве что заспанная кассирша бросила беглый взгляд, приняв его за чудака-туриста. Лунин долго возился с креплениями, наконец, удовлетворенно вздохнув, оттолкнулся палками и не спеша двинулся по лесной просеке.

Поначалу идти было трудно, ночью выпал снег, и узкие лыжи тонули в белой целине. Но постепенно Келюс приспособился и пошел быстрым шагом, вспомнив полузабытые навыки воскресных лыжных походов. Ему совсем не было холодно, хотя мороз стоял немалый, даже ветви деревьев негромко потрескивали, будто жалуясь на стужу. Николай, сняв рукавицу, взял в руку горсть снега. Ладонь ничего не почувствовала, словно поднял с земли комок белой ваты…

Он бросил комок снега, натянул рукавицу, хотя в этом не было ни малейшей нужды, и вдруг почувствовал, что за ним наблюдают. Лунин обернулся – утренний лес был пуст, даже птицы исчезли, прячась от мороза. Келюс удивленно пожал плечами – и вдруг услыхал Голос. Николай сразу узнал его, только в далекую уже летнюю ночь слова доносились откуда-то из темноты, теперь же Голос звучал прямо в его сознании.

– Теперь ты такой же, как твои враги, твой Знак на груди мертв…