Андрей Валентинов - Ты, уставший ненавидеть

Авто не спеша объезжало замершие на летном поле самолеты. Они были новенькие, свежеокрашенные, с большими красными звездами на фюзеляжах. Флаг-штурман поведал и о летчиках: все они, как выяснилось, имели большой опыт, немалый налет часов, а некоторые успели побывать в Китае и Испании, где применяли свое умение на практике.

Машин оказалось тридцать, и каждая могла нести до двух тонн бомб. Бомбы тоже были продемонстрированы – фугасные, осколочные и – особо зажигательные. Последние, по словам капитана Четвертакова, не имели себе равных в мире.

Странная экскурсия подошла к концу. Было заметно, что флаг-штурман волнуется: очевидно, в его глазах Орловский являлся важной фигурой. Юрий, не питавший зла на молодого капитана, вполне искренне пообещал в случае необходимости заверить командование, что боевая и политическая подготовка в соединении бомбардировочной авиации округа находится на вполне удовлетворительном уровне.

Комбриг Миронов ждал Орловского у своего автомобиля, и Юрий понял, что в Чердыни была лишь пересадка. Ему показали самолеты – зачем? Наверно, затем, чтобы он мог в случае необходимости подтвердить, что здесь ждут приказа тридцать боевых машин. Тридцать самолетов, способных поднять в воздух шестьдесят тонн бомб…

– Значит, авиацию видели, – удовлетворенно заметил Миронов, когда авто тронулось. – Артиллерию мы покажем вам немного позже.

Значит, еще и артиллерия!.. Интересно, с кем это собрался воевать комбриг Миронов?

– Товарищ комбриг, я в артиллерии мало чего понимаю. Я даже пушку от гаубицы не отличу.

– Это просто, – улыбнулся Миронов. – Пушка – с длинным стволом, гаубица с коротким.

– А у вас – с каким: с длинным или с коротким?

– А какие угодно – Увидите, товарищ майор. Главное – мы успели подтянуть «двести третьи». Их, собственно, мы и хотели показать.

– А какие они – «двести третьи»? Менее всего Юрию хотелось вновь проводить инспекцию, на этот раз артиллерии. Но зачем-то ему все это надо увидеть! Чего они хотят?

– «Двести третьи»? – засмеялся комбриг. – Они большие такие! Очень, я вам доложу, тяжелые – на гусеницах…

Усмешка исчезла.

– А если серьезно, то это 203-миллиметровые гаубицы образца одна тысяча девятьсот тридцать первого года из РКГ…

– Простите? – Сокращение могло обозначать что угодно, например, «Революционный Конгресс Гватемалы»…

– Резерва Главного Командования. Двадцать четыре ствола, по четыре боекомплекта на каждый. Это пока – остальные на подходе…

Тяжелые бомбардировщики, гаубицы – похоже, Рабоче-Крестьянская Красная Армия всерьез решилась на войну. Но с кем? Орловский выглянул в окошко. Машина мчалась по лесной дороге мимо бесконечных рядов гигантских елей. Просека была свежая, кое-где у обочины еще лежали неубранные стволы. Дорога казалась пустой, лишь изредка авто обгоняло небольшие колонны грузовиков. Странно: тайга, глухомань, низкое серое небо – почти конец света. И тут же – огромная мощь современной армии! Может, восстание? Борцы за социализм все-таки не выдержали и взяли благодетелей в колья? Но тогда врагу народа Орловскому здесь делать нечего, его место в лагере, а то и в сырой земле…

– Товарищ комбриг, все-таки – куда мы едем? Миронов удивленно повернулся:

– То есть? Вы не знаете, куда направляетесь?

– Мне сказали, что я должен прибыть на объект, – пожал плечами Юрий. Вероятно, меня должны были проинформировать вы.

– Я? У меня приказ, во-первых, встретить вас, во-вторых, показать вам авиацию и тяжелую артиллерию, а в-третьих – доставить в особый район Якша…

Якша! Пелена исчезла, словно сорванная порывом урагана. Господи, он же должен был догадаться раньше, когда Артамонов сказал о Чердыни! Ну конечно, Якша – родина дхаров! Значит, правда! Значит, здесь было восстание, и рассказ о блокированных в лесу дхарских беглецах – не выдумка!

– Товарищ комбриг, я знаю лишь, что в верховьях Печоры несколько лет назад жившие здесь дхары бежали в лес. И что этот лес блокирован…

– Совершенно верно, – кивнул Миронов. – Я здесь только год, и то, как все начиналось, знаю смутно. Если в общих чертах – весной тридцатого здесь началась массовая коллективизация согласно великому Сталинскому плану. Одновременно происходило организованное переселение части жителей…

Орловский криво усмехнулся. Удобные формулировки: «коллективизация», «организованное переселение»!.. Будь они прокляты, «организаторы»!

– Лица дхарской национальности, подбиваемые врагами народа из числа феодально-байских элементов, проявили вопиющую несознательность…

– Несознательность? – Юрий не выдержал. – И сколько в результате погибло? Тысяча? Больше?

– Точно не знаю, – равнодушно пожал плечами Миронов. – По-моему, больших боев не было. Они просто ушли в лесной массив юго-восточнее Якши. Лес блокирован. До недавнего времени активных действий ни одна сторона не вела…

«Активных действий»! Юрий представил себе сотни беглецов в пустом мрачном лесу. Голод, лютые холода зимой, полная безнадежность…

– Ну а в последний год командование начало переброску войск. Очевидно, готовится крупная войсковая операция. Насколько я понимаю, вас прислали как парламентера для переговоров с несознательными элементами…

Это Юрий понял и сам. Вот что означала эта форма! Теперь он из волчьей стаи – и будет вынужден выполнять их волю. Ведь майору НКВД восставшие не поверят! Да, он работал в дхарском секторе – но мало ли кто там работал? Для дхаров он теперь – просто враг…

Дорога по-прежнему тянулась вдоль кромки леса. В лучах утреннего солнца ели казались черными, лес выглядел мрачно, словно природа была полна вражды к нарушителям ее векового покоя. Вот они, значит, какие, дхарские места! Когда-то Юрий мечтал побывать здесь – и вот довелось. Правда, при Фроате Великом тут не было военных дорог, аэродромов и тяжелых гаубиц. Дхарские дружины передвигались по лесным тропам, а часто и без них, атакуя врага из засад…

– И что, товарищ комбриг, в этом самом… особом районе как сейчас, спокойно?

– Вы имеете в виду, как ведут себя несознательные элементы? – уточнил Миронов. – В общем, спокойно. Раньше были случаи перехода заграждений – в обе стороны. Несколько групп сумели прорваться в лес – из-за одного такого случая сняли моего предшественника. Сейчас блокада усилена… Впрочем…

Он оглянулся на шофера и заговорил тише:

– Вы, наверно, знаете, что имеется приказ об организации тайных контактов с несознательными элементами. Разумеется, под видом несанкционированных встреч… У них там совсем нет хлеба, сидят на картошке – ну мы и предложили им муки и, кстати, соли. Якобы инициатива снизу…

Комбриг усмехнулся: похоже, выражение ему понравилось.