Брюс Стерлинг - Распад

Несмотря на связанные руки, Кевин не собирался стоять на месте. Он начал метаться по балкону, бросаясь из стороны в сторону. Его вопли не помогли. Толпа внизу слушала только свои наушники. Но не все там танцевали, некоторые смотрели наверх.

Бузу вытащил дубинку. Кевин получил чувствительный удар. Бузу сделал полшага назад, споткнулся о ноги другого охранника и неожиданно зацепился за железные ножки белого балконного стула. Он неловко свалился на спину, другой охранник бросился вперед, но, натолкнувшись на растянувшегося Бузу, также упал на колени.

— 0, черт! — прорычал Хью. Он быстро сунул руку в пиджак, вытащил хромированный автоматический пистолет и невозмутимо выстрелил в Кевина. Пуля попала в верхнюю часть грудной клетки, от сильного удара связанного Кевина отбросило к низеньким перилам балкона, его тело перевернулось в воздухе и рухнуло на землю.

Крайне удивленный Хью подошел к перилам и заглянул вниз. Хромированная сталь сверкала в его руке. Толпа, увидев в руках у него оружие, в страхе разбежалась.

— Ух-ох, — невнятно просипел Хью.

— Так и непонятно, что мне с ним делать, — пожаловался Президент. — Он убил человека на глазах многотысячной толпы, и все же у него до сих пор имеются приверженцы. Я бы с удовольствием посадил его в тюрьму, но, боже мой, мы уже стольких посадили, что скоро они составят основную часть населения.

Оскар и Президент США гуляли по саду Белого дома. Розовый сад, так же как и Белый дом, регулярно очищался от жучков. Это не слишком помогало. Однако если постоянно передвигаться, то можно было поговорить без опасений.

— Ему всегда не хватало понимания, что такое порядочность, господин Президент. Все знают, что Хью зашел слишком далеко, так считают даже в Луизиане. Но они будут ждать, пока он не умрет, прежде чем рискнут выдвинуть против него какие-то обвинения.

— Как вам нравится Вашингтон, Оскар? Он стал совсем другим городом, правда?

— Должен признаться, господин Президент, меня беспокоит присутствие в американской столице иностранных войск.

— Совершенно с вами согласен. Но это разрешает все проблемы. Люди, что роют норы на улицах, толпы демонстрантов, забаррикадировавшие целые кварталы… никакое правительство не способно выжить в такой обстановке. И я не могу послать американские войска — они будут с надлежащим усердием вылавливать разрозненные сетевые банды. А голландцы очистят улицы, даже если понадобятся десятилетия. Они упорный народ.

— Город стал совсем другим, сэр. Более опрятным.

— Вы бы поселились здесь, верно? При нормальном жаловании. Если администрация Белого дома вам бы это предложила?

— Да, сэр, я могу жить везде, куда меня призывает долг.

— Ну, это, по крайне мере, не Луизиана.

— На самом деле, господин Президент, мне очень нравится Луизиана. Там прекрасная атмосфера во многих смыслах. У меня очень яркие воспоминания о пребывании в Луизиане. Я начинаю думать об этом штате как о своей второй родине.

— Вот как?

— Понимаете, голландцы, когда начался подъем уровня моря, восприняли это с отчаянием. Думаю, что-то подобное было и в Луизиане. Я был поражен, когда увидел, как много можно понять, просто лежа на дне болота.

Президент пристально посмотрел на него.

— Но вы не собираетесь сами тонуть в болоте.

— Только, если случайно, сэр.

— В прежнем нашем разговоре, Оскар, я сказал, что, если вам удастся наладить дела в Коллаборатории, я найду вам пост в Белом доме. С тех пор ваша карьера развивалась весьма интересным образом, но у меня нет никаких сомнений в вашей лояльности. Мне не нужны слепые фанатики, так же как и скандалисты, мы сейчас уже восстанавливаем конституционный порядок. Я хочу покончить с деятельностью невидимок-ковбоев, вернуть их на место. Сейчас я уже могу управлять страной — даже если прибегаю иногда к помощи голландских войск — и когда я покину Овальный кабинет, после меня останется здоровое, ответственное, порядочное и благопристойное государство. У меня есть роль и для вас в предстоящих делах по восстановлению порядка. Вы хотите послушать какая?

— От всей души.

— Как вы хорошо знаете, у нас шестнадцать проклятых политических партий в стране! И я не собираюсь идти на перевыборы, имея в качестве противников каких-то там соцпатов! Мы нуждаемся в консолидации политических сил! Мы должны разбить вдребезги все эти размножившиеся партизанские направления и установить практическую, действующую, разумную биполярную систему. Это будет Нормализация против всего остального.

— Понятно, сэр. Это очень напоминает старые времена. А вы хотите быть правым крылом или левым крылом?

— Я хочу быть нижним крылом] Оскар. Я стою ногами на земле, и я знаю, где я стою. Все остальные могут быть верхними крыльями. Все они могут порхать в воздухе, высказывать высокотехнологичные, сумасшедшие куриные идеи, но никто из них не сможет сесть на землю, чтобы не разбиться. Земля будет моя.

— Господин Президент, поздравляю вас с блестящей формулировкой. У вас сейчас есть возможности, и вы можете попытаться реализовать все, что вы задумали. Это вполне осуществимо.

— Вы так думаете? Хорошо. Это и есть ваша роль. Вы будете осуществлять посредничество между Белым домом и конгрессом, будете посредником в управлении текущей партийной структурой. Вы выкинете радикалов и сумасшедших и организуете их в летающее воздушное крыло.

— А я не отношусь к нижнему крылу, сэр?

— Оскар, нижнее крыло есть только тогда, когда есть верхнее. Ничего не будет работать, если я не создам оппозицию самому себе. Верхнее крыло — самая важная часть игры. Это верхнее крыло должно сверкать. Оно должно быть оригинальным и знаменитым. Оно может быть пророческим. Оно должно почти что иметь смысл. И оно не должно никогда, даже частично, работать.

— Понятно.

— Я особенно озабочен коалицией пролов и ученых. Эти люди не знают удержу ни в чем. Они уже потрясли наших промышленников, угрожая им своими исследованиями. Они являются единственным действительно новым и сильным движением в современной политике. Они не могут быть в моем лагере. Я не могу их купить или уговорить. Они унаследовали радикалистскую традицию, идущую из прошлого, когда мотив исследовательской деятельности был главной движущей силой, которая преобразовывала западное общество на протяжении почти шести веков. Уничтожить их было бы преступлением, все равно что лоботомировать страну. Но позволить им жить так дальше — нездоровая позиция.

Президент глубоко вздохнул.

— Поскольку дополнительные доходы от их исследований построили американский капитализм, тот, что позже потерпел крушение, привели к подъему уровня мирового океана, отравлению поверхностного слоя почвы, разрушению озонового слоя, проникновению радиоактивных элементов, привели к росту народонаселения, к прекращению роста населения, к пожару в Вайоминге… да нет, даже хуже. Намного хуже. Теперь они собираются исследовать наши мозги подобно девственному Новому миру. Кто-то должен всерьез заняться этими людьми. Я подозреваю, что вы как раз подходите для этой цели.